Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— С целью похитить часть территории Небраски?

— Нет, это произошло сто двенадцать лет назад. А потом по заданию федеральных органов был сожжен банк, в котором хранились договора с уопотами.

— Но я тут ни при чем, приятель. Мои прародители до сих пор месят коровий навоз в Познани... Уоппа... А кто это такие?

— Один генерал, — не тот, чей голос был записан на пленке, а другой, мой знакомый, — воссоздал картинку на основании архивных материалов, а также документов, о которых, хотя они и исчезли, он знал.

— Какие архивы вы имеете в виду?

— Естественно, то, что находится в ведении Бюро по делам индейцев.

— Ну да, конечно!

— Видите ли, ему удалось сделать это благодаря тому, что в архивном отделе работает еще один генерал, у которого та же фамилия, что и у генерала, вовлеченного по подлому в заговор против его воли государственным секретарем. Он ушел из армии, потому что их имена перепутали, когда я выдвинул против его кузена обвинение в торговле наркотиками...

— Вот о каких вещах мы уже заговорили! — перебил Сэма Микульски. — Кстати, какой сорт сигарет вы предпочитаете?

— Я пытаюсь избавиться от этой вредной привычки, чего желал бы и вам... Как бы то ни было, произошла грубая ошибка, однако этому ушедшему в отставку генералу дали работу в Бюро по делам индейцев, а тот мой генерал, друг его, проник в секретные архивы и, воспользовавшись обнаруженными там документами, составил от имени уопотами исковое заявление. Как видите, все довольно просто.

— Согласен с вами, — произнес монотонно Микульски, кивая лениво головой. Его широко раскрытые глаза были прикованы к Сэму, а рука снова потянулась к пульту с интеркомом.

— Понимаете, племя уопотами должно было бы по праву владеть всей территорией Омахи и ее окрестностями.

— Да-да, ясно... Речь идет об Омахе...

— Но восстановление справедливости затронуло бы интересы командования стратегической авиации, мистер Микульски! Подумайте только: командования стратегической авиации! В соответствии с нашим законодательством, самовольно отчужденная земельная собственность должна быть возвращена вместе со всеми возведенными на ней постройками и всем прочим, что находится на ней, ее законному хозяину, если только тот сумеет доказать свои владельческие права. Это основа основ нашей правовой системы.

— То, что говорите вы, не вызывает возражений!

— Некоторые входящие в состав правительства коррумпированные личности, не желая и слышать о каких бы то ни было переговорах по этому вопросу с уопотами, решили покончить с проблемой, избавившись от поверенных, обратившихся с иском в Верховный суд, который включил рассмотрение их заявления в повестку дня: ведь вполне возможно, что дело будет решено в пользу племени уопотами.

— Неужто это реально?

— Да, хотя, вообще-то говоря, и маловероятно. Чтобы помешать осуществить свой план, эти подонки в Вашингтоне сперва наняли кого-то по имени Голдфарб, затем — «грязную четверку» и, наконец, «смертоносную шестерку».

— Кого-то по имени Голдфарб? — пробормотал, словно под гипнозом, Микульски и зажмурил на секунду глаза. — И еще — «грязную четверку» и «смертоносную шестерку»?

— "Грязную четверку" мы отправили в мешках для трупов назад — туда, откуда они прибыли.

— Вы их убили?

— Нет, Дези Арнац Второй подмешал им в еду сильное снотворное. В мешках же мы проделали отверстия, чтобы они могли дышать.

— Дези Арнац?.. — Агент по особым поручениям Микульски, окончательно сбитый с толку, не знал, что и сказать.

— Теперь вам, надеюсь, понятно, сколь важно как можно быстрее вывести на чистую воду государственного секретаря и всех его сообщников, лишающих уопотами их исконных прав.

Молчание. Но не долгое.

— Позвольте мне сказать вам кое-что, мистер Дивероу, — молвил спокойно агент ФБР, призывая на помощь все остававшееся еще у него терпение. — Что до меня, то мне ясно только одно — что вы нуждаетесь в помощи, которой я лично вам оказать не могу. А посему передо мной лишь три пути. Первый заключается в том, чтобы позвонить в больницу в Глостере и обратиться за помощью к врачам-психиатрам. Второй сводится к тому, что я прошу своих друзей из полиции подержать вас у них до тех пор, пока ваше состояние не улучшится. Ну а третий совсем прост: я забываю о том, что вы ввалились ко мне в офис мокрый с головы до ног и в одной тапочке и залили буквально весь пол, и, уповая на то, что с помощью столь богатого воображения вы обретете себе друзей, способных оказать содействие такому человеку, как вы, даю вам уйти.

— Вы мне не верите! — завопил Сэм.

— С чего начнем перечислять все то, что наговорили вы мне тут? С Дези Арнаца и некой личности по имени Голдфарб? Или с мешков с отдушинами для воздуха и трех генералов, которые не пробыли бы в Пентагоне и двух минут, как на них надели бы смирительные рубашки?

— Все, что я вам рассказал, — это правда!

— Я не сомневаюсь, что вы и впрямь убеждены в этом, я желаю вам лишь добра. Если хотите, я вызову для вас такси. У вас в бумажнике достаточно денег, чтобы доехать до Род-Айленда или какого-нибудь еще отделения ФБР за пределами этого штата.

— Вы не исполняете своего долга, мистер Микульски!

— Моя жена упрекает меня в том же, когда речь заходит об оплате счетов. Но что могу я сказать ей в ответ? Разве лишь то, что я неудачник.

— Вы — хнычущий бюрократ, боящийся выступить против тех, кто попирает законы нашей страны и конституционные права граждан!

— Вы и так уже задействовали Дези Арнаца, этого парня Голдфарба и трех свихнувшихся генералов. Так зачем же еще вам я?

— Ваше поведение просто позорно!

— Ну что поделаешь, коли так!.. А теперь, если только вам не захотелось вдруг привести в порядок мой пол и вытереть воду со стула, выметайтесь отсюда, а? У меня и без вас полно забот. Например, первый класс начальной школы в Кейп-Энн идет маршем к зданию муниципалитета, чтобы потребовать для детей равных избирательных прав.

— Ну и дела!

— Я думал, что это вас позабавит.

— Но я не вижу в этом ничего смешного. А еще я хотел бы сказать вам, что и без вашей помощи смогу уехать отсюда. Кстати, молодой человек, доставивший меня к вам, — чемпион Новой Англии по борьбе.

— Если вы продаете билеты на соревнование, то, пожалуй, один я куплю — при условии, что вы немедленно покинете мой офис, — заявил агент ФБР, вручая Дивероу его вещи.

— Я этого так не оставлю, мистер Микульски! — произнес возмущенно Сэм, поднимаясь со стула со всем достоинством, которое только было возможно для человека в насквозь промокшей одежде, продолжавшей источать воду, и всего лишь в одной тапочке. — Как представитель судебных органов, я намереваюсь подать жалобу в отдел юстиции. Подобное пренебрежение своими обязанностями просто недопустимо!

— Только прошу вас, приятель, когда будете составлять жалобу, напишите мое имя правильно, дабы не получилось такой же путаницы, как с теми двумя генералами. Видите ли, в нашем округе полно Микульских.

— Вы что, принимаете меня за сумасшедшего?

— Ну, это не мне решать, а докторам, но, откровенно говоря, я склонен считать, что так оно и есть.

— Вы пожалеете об этом! — произнес сердито Сэм и, прихрамывая, направился к двери. Дважды поскользнувшись на мокром полу, он наконец добрался до нее, но, прежде чем выйти в прихожую, крикнул напоследок: — Запомните, вы еще услышите обо мне!

Агент по особым поручениям Микульски, к своему Немалому сожалению, действительно услышал о Сэме. И произошло это ровно через три минуты и двадцать одну секунду после его ухода. Едва сотрудник ФБР проглотил четвертую ложку успокоительного зелья, стоявшего на его столе, как зазвонил телефон экстренной связи. Нажав на кнопку, он взял трубку:

— Микульски, ФБР!

— Эй, Тедди, это Джерард с базы, — представился командир десятого поста береговой охраны штата Массачусетс.

— Чем могу быть полезен, моряк?

— Да вот хочу узнать, нет ли у тебя каких-нибудь сведений о Дивероу? Он объявлен в розыск.

— Что? — спросил едва слышно агент по особым поручениям. — Ты сказал: Дивероу?

— Да. Мы поймали его дружка, этого психа Фрейзера, но он так и не сказал нам, где сейчас Дивероу. Сидел тут у нас с идиотской ухмылкой да время от времени звонил по телефону.

— Не сказал?.. Сидел?.. Почему все это — в прошедшем времени?

— Творится черт знает что, Тедди! Нам пришлось его отпустить, чего мы не можем понять. Раз так, зачем тогда надо было поднимать дурацкую тревогу? Мы чуть не загубили двигатель, спустили в бурю троих ребят в лодку и снесли пять буев возле причалов, за что нам придется заплатить, и все — просто так! Дивероу исчез, и мы даже не знаем, зачем его разыскивают. Я думаю, что вы, фэбээровцы, просветите нас.

— А у нас не объявляли никакой тревоги, — ответил растерянно Микульски. — Объясни, что все-таки случилось, Джер?