Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

– Верно, но вы же и не совсем человек… с технической точки зрения, – возразила Людмила. – Да и я… – Она вдруг запнулась, и лицо ее залилось ярким румянцем.

Сдумс ободряюще похлопал ее по плечу.

– Верно подмечено. Абсолютно верно, – только и мог сказать он.

– Вы все знаете, да?

– Да, и, честно говоря, я считаю, что стыдиться здесь нечего.

– Но мама говорит, что никто не должен об этом знать. Иначе будет беда!

– Ну, это, вероятно, зависит от того, кто именно узнает твою тайну, – заметил Сдумс, взглянув на Волкоффа.

– А почему ваш пес все время на меня так смотрит?

– Он очень умный.

Сдумс покопался в кармане, выбросил оттуда пару горстей земли и наконец достал свой дневник. До следующего полнолуния – двадцать дней. Ох, что-то будет…

Куча из металлического лома начинала оседать. Вокруг нее кружились тележки, а жители Анк-Морпорка, сформировав огромный круг, отчаянно пытались разглядеть, что же все-таки происходит. Немузыкальная музыка била по ушам.

– Смотрите, там господин Достабль… – сказала Людмилла, когда они с Сдумсом проталкивались сквозь не оказывавшую ни малейшего сопротивления толпу.

– И что он продает на этот раз?

– По-моему, он даже не пытается ничего продавать, – пожала плечами Людмилла.

– Все настолько плохо? Похоже, у нас серьезные неприятности.

Из дыр в куче вырывался синий свет. Куски тележек падали на землю, как металлические листья.

Сдумс неуклюже нагнулся и поднял остроконечную шляпу. По ней проехалось не одно колесо, но тем не менее она сохранила все основные признаки предмета, который должен находиться на чьей-то голове.

– Там волшебники, – сказал он.

Металл источал странный серебряный свет. И переливался, как масло. Сдумс протянул руку, и между его пальцами и металлом проскочила крупная искра.

– Гм, – задумчиво произнес он. – Очень высокий потенциал…

А затем он услышал чей-то акцент:

– Это неужели есть господин Сдумс?

Он обернулся, к нему пробиралась чета Упырито.

– Мы быть здесь гораздо раньше, но случаться маленькая задержка…

– Я никак не мог найти эту проклятую запонку для воротничка, – пробормотал Артур, выглядевший взволнованным и раздраженным.

На голове у него был складной цилиндр, который прекрасно складывался, но, к сожалению, совсем не походил на шляпу. Создавалось впечатление, что Артур смотрит на мир из-под черной гармошки.

– О, привет, – кивнул Сдумс.

В преданности четы Подмигинсов атрибутам вампиризма было нечто захватывающее.

– Кто есть данный молодой девушк? – спросила Дорин, улыбаясь Людмилле. Акцент ее вдруг стал совсем неразборчивым.

– Прошу прощения? – не понял Сдумс.

– Фы меня что-то спросить?

– Дорин… я хотел сказать, графиня поинтересовалась, кто эта девушка, – устало перевел Артур.

– Я еще не совсем утратила разум и сама могу разобрать собственные слова, – отрезала Дорин уже нормальным голосом женщины, рожденной и воспитанной в Анк-Морпорке, а не в каком-то там транзильванском замке. – Честно говоря, если бы не я, тебя бы ни один человек не принял за настоящего вампира…

– Меня зовут Людмилла, – представилась Людмилла.

– Отшень приятно, – благосклонно произнесла графиня Упырито, протягивая руку, которая была бы тонкой и бледной, если бы не была такой розовой и пухлой. – Всегда есть приятно познакомиться со свежей кровью. Заглядывайте на чашечку чая с собачьим печеньем. Наши двери есть фсегда открыты.

Людмилла повернулась Ветром Сдумсу.

– У меня что, на лбу все написано?

– Это не совсем обычные люди, – тактично заметил Сдумс.

– Я так и подумала, – спокойно кивнула Людмилла. – Никогда не видела людей, которые бы в такую жару носили черные плащи.

– Плащ – это необходимый атрибут, – пояснил граф Артур. – Для крыльев, понимаете? Вот…

Театральным жестом он распахнул плащ. Раздался громкий хлопок, и в воздухе возникла жирная летучая мышка. Она посмотрела вниз, сердито пискнула и спикировала носом в землю. Дорин подняла мышь за лапу и стряхнула с нее пыль.

– Но окна на ночь мы не открываем. Не люблю сквозняков, – заметила она равнодушно и практически без акцента. – Когда же наконец прекратится эта музыка?! У меня уже голова трещит.

Раздался еще один хлопок. Возникший Артур еще раз спикировал носом в землю.

– Здесь все дело в высоте, – пояснила Дорин. – Места мало. Нужен по крайней мере один этаж, чтобы набрать скорость и поймать поток воздуха.

– Иначе не успеешь расправить крылья, – пояснил Артур, вставая на ноги.

– Прошу прощения, – перебил Сдумс, – неужели эта музыка на вас не действует?

– От нее мне хочется скрежетать зубами, – признался Артур. – Что для вампира крайне вредно. Клыки быстро стачиваются.

– Господин Сдумс считает, что она как-то воздействует на людей, – сказала Людмилла.

– Что, они тоже зубами скрипят? – спросил Артур.

Сдумс посмотрел на толпу. На членов клуба «Начни заново» никто не обращал ни малейшего внимания.

– По-моему, они чего-то ждут, – высказалась Дорин и тут же поправилась. – О та, они чего-то ждать!

– Кошмар какой, – покачала головой Людмилла.

– В кошмарах нет ничего плохого, – возразила Дорин. – Мы сами воплощение ночных кошмаров.

– Господин Сдумс хочет лезть в эту кучу, – сообщила Людмилла.

– Отличная мысль, – кивнул Артур. – Мы их заставим выключить эту проклятую музыку.

– Но вы же там можете погибнуть! – заволновалась Людмилла.

Сдумс задумчиво потер руки.

– Вот-вот, – сказал он. – По крайней мере, один неприятный сюрприз у нас для них имеется.

Он шагнул в свечение.

Никогда еще не доводилось видеть ему столь необычное свечение. Казалось, свет струится со всех сторон, находит малейшую тень и безжалостно с ней расправляется. Этот свет был значительно ярче дневного, но он был другим, с голубой кромкой, которая, будто острым ножом, обрезала поле зрения.

– Граф, вы в порядке? – спросил он.

– В абсолютном, – ответил Артур. Волкофф зарычал.

Людмилла потянула за обломок металла.

– Под ним что-то есть, – сообщила она. – Что-то похожее на… мрамор. На мрамор оранжевого цвета. – Она провела по нему ладонью. – Он теплый. Но мрамор ведь не бывает теплым, правда?

– Сомневаюсь, что это в самом деле мрамор, – возразила Дорин. – Во всем мире не может быть столько мрамора. – Тут она вспомнила об акценте. – Мы