Аграрная исстория Древнего мира - Макс Вебер

Приведенные данные об Италии и азиатских и африканских провинциях Римской империи доказывают, что в каждой провинции Римской империи мы с уверенностью можем или констатировать, или предполагать самостоятельное развитие колоната из до-римских хозяйственных и социальных условий. В римскую эпоху доримские аграрные отношения, конечно, не изменяются, самое большее — они приспособляются к нормам римской администрации. Где, как в Египте и на Востоке, существует обширное аграрное законодательство, оно просто реципируется (самое лучшее доказательство — lex Hieronica в Сицилии) и служит базисом для дальнейшего развития. Но где существует только обычное право, то, поскольку речь идет об ager publicus и земле императора, оно кодифицируется в форме императорских leges locationis и видоизменяется посредством собственных, опять же по эллинистическим образцам выработанных дополнений.

Императорское законодательство и императорская административная практика как на Западе, так и на Востоке имеет в виду на земле ager publicus и императорских доменов или создать (на Западе), или консолидировать (на Востоке) крепкий слой состоятельных государственных крестьян. Основой для этих стремлений служит развитие императорского крупного землевладения за счет частного владения и объединение управления ager publicus в руках императоров. Рука об руку с этим идет борьба с крупными съемщиками (Grosspächter), которые во многих странах выступают в качестве посредников между государством и государственными крестьянами. Государственных крестьян хотят, насколько это возможно, поставить в непосредственное отношение к государству, а крупных арендаторов превратить в органы государства в виде чиновников-литургов (zu liturgisch-beamtlichen Staatsorganen). И в пределах городских территорий покровительствуют, насколько это совместимо с фискальной политикой государства, мелкому владению и городским крестьянам (Stadtbauem).

Но это только одна сторона медали. Фискальные точки зрения приводят к тому, что вся Римская империя разделяется на ряд самостоятельных, в качестве фискальных единств (Einheiten) служащих территорий. На одной стороне стоят городские территории, на другой — крупные поместья (Grossgrundherrschaften), которые большей частью принадлежат императорам, а также некоторым сенаторским фамилиям. На городских территориях, чем дальше, тем все больше, расцветает эллинистическая система финансового управления, которая состоит в том, что состоятельные граждане делаются ответственными за все население города и его территории в отношении к податям и литургиям. Так как богатые граждане в преобладающей части являются крупными городскими землевладельцами, то им выдают (man liefert aus) мелкое владение. Городские территории, чем дальше, тем все больше и больше, превращаются в комплексы крупных поместий (Grossgrundherrschaften), которые большей частью, с умиранием рабского хозяйства, возделываются попадающими все в большую и большую зависимость колонами.

Подобным же образом складываются отношения и на крупных saltus’ax, сельских территориях, которые, как и города, являются самостоятельными фискальными территориями. Мы видели, как на них развивалось, собственно консолидировалось государственное крестьянство. Наряду с этим мы видели также, как постоянное опекание населения чиновниками, тесная правовая и хозяйственная зависимость государственных крестьян от них, их административные полномочия и полномочие толковать закон приводили вопреки усилиям императоров к тому, что государственные крестьяне все более и более становились прямыми подданными этих чиновников, настоящими государственными рабами по своему положению и настроению.

И в хозяйственном смысле положение государственных крестьян было маловыгодным. Ибо, если императоры и могли своим законодательством способствовать хозяйственному развитию государственных крестьян в самом большом масштабе, они все же не были в состоянии вызвать действительное развитие. Ибо на первом плане для государства всегда стояли фискальные соображения, и они давали полную волю произволу чиновников. А эти последние в большинстве случаев шли рука об руку не с государственными крестьянами, а с крупными предпринимателями. Произошло то, что административная практика, руководившаяся фискальными соображениями и государственной и чиновничьей алчностью, чем дальше, тем все больше и больше, становилась на сторону посредников и закабаливала им государственных крестьян. Результатом был упадок мелкокрестьянской инициативы, обеднение крестьян, их бегство с доменов, уменьшение рождений и запустение домениальных имений. Борьба за существование между мелкими крестьянами, с одной стороны, и чиновниками и крупными арендаторами — с другой, велась во II и III вв. Хотя императоры, как показывают некоторые памятники, принципиально стояли на стороне мелких крестьян, мелкое крестьянство все больше и больше оставалось внакладе, и следствием этого было то, что императоры финансовыми нуждами были побуждены постепенно стать на сторону обладающих большим капиталом крупных владельцев и крупных арендаторов.

Б. КОЛОНАТ С IV СТОЛЕТИЯ ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

Остановить изображенное выше запустение империи, как это пытались делать уже при Августе, путем раздачи невозделываемых земель мелким эмфитевтам императоров, таким образом, не удалось. Уже при Пертинаксе прибегают к другим мерам. Был издан императорский эдикт, по которому все имели право оккупировать запустелые земли даже на территории императорских saltus’oe. Указ Пертинакса был не единственным и не первым; к нему примыкает целый ряд императорских конституций, которые открывают частной инициативе крупных владельцев путь к государственным, а также и к городским землям. Я разумею богатое законодательство о ius privatum salvo и dempto canone, ius perpetuum, ius emphyteuticum.

Ни одна из этих форм владения не нова; ius privatum salvo canone есть дальнейшее развитие ager privatus vectigalisque Африки и γή ιδιόκτητος Египта, ius privatum dempto canone похожа на старую γή έν δωρεά и на египетские ούσίαι, ius perpetuum есть старая наследственная аренда, которая при римлянах приняла форму ius in agro vectigali, и, наконец, ius emphyteuticum есть особая форма наследственной аренды. Новым в IV столетии является то, что старые формы пускались в ходе массами и являлись средством способствовать развитию крупного землевладения.

Что эти массовые раздачи государственных земель были результатом запустения империи, это доказывает тесная связь, в какой в императорских конституциях эти формы владения находились с постановлениями об επιβολή. Обычай επιβολή нам уже знаком: это бывший в ходу в Египте с эллинистических времен обычай эксплуатировать некультивированные земли путем возложения обязанности их возделывания на плечи (крупных) землевладельцев. Этот обычай становится теперь общераспространенным и вместе с обычаем принудительной крупной аренды, которая процветает в Египте уже в I в., а во II в. — во всей империи, составляет главную причину расцвета частного владения на государственных землях.

В коррелате для декурионов и декапротов государство безусловно чувствует надобность и на государственных землях, но полудолжностные арендаторы (die halbamtliche Pächter) доменов, которых в конце концов можно было иметь только с помощью принуждения, не являлись выходом из положения, и пришлось обратиться к раздаче земель вместе с сидевшими на них колонами в постоянное владение, аренду и эмфитевсис. Этим окончательно выдали государственных крестьян крупным частным предпринимателям после многих попыток спасти их.

Но положение этих частных предпринимателей, победителей в борьбе, вовсе не было блестящим. Их большие привилегии даны были им не даром. Для государства они были прежде всего литургами. Крупные землевладельцы, естественно, перекладывали это бремя на плечи колонов и контрибуэнтов, а эти последние отвечали на это давно испробованным средством — бегством. Земли приходили, таким образом, в запустение все больше, владельцы поместий — декурионы и владельцы государственной земли — поднимали одну жалобу за другой и, в конце концов, сами убегали. Если и теперь хотели держаться прежней системы финансового хозяйства, то оставался только один выход — более строгое применение (die Verschärfung) старо-эллинистического и даже доэллинистического восточного учения об ιδία, ибо при общем бегстве страдали не только финансы, но и военная сила (die Wehrkraft) государства: больше не находили материала для военного набора.

А учение об ιδία было как бы создано для того, чтобы выручить государство. С тех пор, как государство превратилось в комплекс различных отдельных территорий, каждый имел свое определенное местопребывание (sein festes Heim) — как горожанин, так и сельчанин. К этой родине (Heim) он был прикреплен прежде всего в финансово-правовом отношении. Чем дальше развивалась литургическая финансовая система, тем крепче каждый прикреплялся к своему родному месту (Heim): каждый должен был выполнять на своей родине (Heim) неотложные литургические повинности. Если он уклонялся от их выполнения, он платился прежде всего всем своим имуществом. Уже одна перемена родины (Heim) была неудобна для государства; но ка:с скоро эти перемены делались постоянными, и в дополнение к этому еще появлялась целая масса не имеющих родины (heimlozer) подданных, которые в качестве пролетариата наполняли города, а в качестве разбойников становились чистым бедствием, положение становилось критическим. Особенно тягостным было бегство сельского населения, потому что оно делало почти невозможным всякое хозяйство крупных владельцев, не говоря уже о том, что оно делало немыслимым его расширение. Оставался один только выход — сделать еще более строгим учение об ιδία, окончательно прикрепить каждого к его родному месту (Heim) и каждого беглеца сделать ответственным за его бегство, равно как и каждого, кто принял беглеца, сделать ответственным за этот прием.