Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

Ютланд спросил жалко:

– А как с ним… договориться?

Чародей сдвинул плечами.

– Я бы, скажу честно, не рискнул к нему заявиться ни за какие сокровища. Но это я, мудрый. Тобой же движет не мудрость и не осторожность, а… сам знаешь что. Горячим и безрассудным головам я никогда не рисковал давать советы. Хочешь – иди. Не хочешь – не ходи. Однако по опыту знаю, иногда безрассудство проходит там, где мудрость терпит сокрушительное поражение… а потом по его следам уже идут все остальные, в том числе и мудрые, но знаю и то, что такое случается… редко.

Сердце Ютланда колотилось в страхе, однако он заставил застывшие губы растянуться в примирительной улыбке.

– А вдруг я тот самый случай?

Чародей пробормотал, не сводя с него острого взгляда:

– Для того на свете и рождается больше героев, чем может выдержать земля, чтобы вот так… гибли, но одиночки все же находили новые дороги. Я не просто укажу тебе дорогу к Бураме, я сумею тебя туда перенести, юный герой! Но для этого мне понадобятся некоторые редкие ингредиенты… К счастью для тебя, почти все уже есть, нужно добыть только золотую чешую той самой рыбины, что сумела уйти от Нариета и Торика.

– Золотую чешую… – повторил Ютланд.

Чародей покачал головой.

– Нет, принесешь всю рыбину. А чешую сниму сам. Как нужно и сколько нужно. Если согласен, то я пока начну готовить все остальное из необходимого…

Ютланд понял, что пора уходить, вскочил, поклонился.

– Мудрый Крематогастер, вы – самый великий из волшебников!

Чародей польщенно улыбнулся.

– Я сам, – проговорил он довольно, – время от времени так думаю. Успеха тебе, герой!

Глава 15

На западе угасали темно-вишневые горы облаков, подергиваясь пеплом, затем наступила теплая ночь, луна еще не поднялась из-за темного края, а звезды еще не сверкали достаточно ярко, и Алац несся через тьму, сам такой же черный, хорта вообще не видно, Ютланд лишь чувствовал его вблизи, а потом, когда глаза привыкли, различал бегущий впереди размытый силуэт.

В слабом свете звезд зловеще выступили из черноты гребни гор, острые и неровные, а ближе – вершины деревьев. Основания тонут в непроглядной тьме, а верх выглядит как огромные мшистые кочки исполинского болота.

Хорт все так же мчится впереди коня, а тот идет прямо, не выбирая дорог. Однажды за ними погналась стая вурдалаков, Ютланд хотел было ускорить бег коня, но сердце все еще стучит мощно и зло, кровь кипит в жилах, требуя хоть что-то сломать или кого-то убить, он развернул Алаца и крикнул бешено:

– Убить их всех!

Вурдалаки набросилась с диким воем, Ютланд вертелся в седле и страшно бил дубиной, сладострастно слыша треск разбиваемых черепов. Алац орудовал копытами, хватал пастью, во тьме слышался визг хорта, а когда палица сокрушила череп последнего чудовища, Ютланд огляделся дикими глазами, дыхание вырывается из груди жаркое, но он чувствовал себя так, будто часть черной злобы вылилась, теперь он… ну, почти чист.

Луна наконец приподнялась над темным краем земли, от нее пролегли густые тени, и трупы вурдалаков в ее свете показались просто огромными.

Алац вздрагивал и часто фыркал, ноги в крови по самую грудь, Ютланд осмотрел и с облегчением увидел, что ран нет, не считая двух-трех царапин.

Подбежал, повизгивая, хорт, ему досталось больше, но тоже все раны легкие, а заживает на нем, как Ютланд помнил, не просто «как на собаке», а как на адской собаке.

– Потешились, – сказал он повеселевшим голосом, – продолжаем путь!

Рассвет начался незаметно, медленно, сперва мчались через туман, слабый и редкий, затем тот опустился к земле и уплотнился, хорт почти исчез в его густом киселе, видны только режущие остроконечные уши, а потом в небе неожиданно вспыхнули облака, целая стая бледных белых барашков стала ярко-алой!

Дорога пошла вниз медленно и осторожно, словно опасаясь оступиться и упасть, по сторонам поднялись зеленые холмы, а далеко впереди тускло блеснула вода.

Солнце еще не поднялось из-за гор, здесь все в тени, но Ютланд видел чистейшую голубизну морской воды, слышал звеняще-стонущий шум водопада. Мелкая речка ликующе обрушивается в этот залив, названный Жемчужным, и в том месте поднимается фонтан брызг и оттуда растекается воздушно-призрачная кружевная пена.

Залив врезается в сушу узким клином, дальше слегка расширяется, но в одном месте берег выстоял, и залив ушел в сторону, загнулся крючком, и на этом силы истощились. С этой стороны аккуратный домик под соломенной крышей, за невысоким заборчиком пасутся козы, при виде незнакомцев тревожно взмекнули, и тотчас же на крыльце появился старик с длинной седой бородой.

Ютланд поклонился, не слезая с коня.

– Доброго здоровья, мудрый Верст!.. Как я понимаю, вон там, на той стороне залива, домик Нариета?

Старик кивнул, ответил сильным голосом воина:

– Как догадался?

– Крыша блестит, – ответил Ютланд.

– Точно, – сказал старик. – У него крыша покрыта рыбьей шкурой. Сперва смеялись, а потом увидели, что так удобнее и в дождь, и в снег. Да не всякий сумеет…

– Значит, он не только лучший рыбак?

– Лучший в одном, – ответил старик, – обычно, как минимум, хорош и в другом… Пришел наниматься в ученики? Ко мне или к Нариету?

– Нет-нет, – ответил Ютланд. – Я знаю, они осаждают твои пороги и готовы годами ждать, пока обратишь на них внимание, но из меня получился бы очень плохой врачеватель.

Верст сбежал с крыльца, двигаясь легко, как мальчишка, оглядел коня и хорта, седые брови взметнулись в удивлении.

– Они в крови!..

– Это чужая кровь, – ответил Ютланд. – Она уже засохла.

– Чья?.. Погоди, вижу прилипшие шерстинки… Ого, это не простой волк! Вурдалак?

– Стая, – объяснил Ютланд.

Верст посмотрел на них внимательно.

– Вы не смогли убежать, – спросил Верст, – и вы… отбивались?

– Можно сказать и так, – ответил Ютланд. – Прости, нам нужно торопиться…

Алац ринулся, набирая скорость, к воде. Верст лишь вскрикнул что-то вдогонку, но Ютланд за ревом ветра не слышал, затем конь стремительно пошел по заливу, подняв стены брызг с обеих сторон. Ютланд пригнулся, готовый соскользнуть в воду в любой момент, если Алац начнет сдавать, но тот озверело пер вперед, бешено колотил ногами с такой силой, что иногда поднимался из воды и несся, погружаясь не больше, чем по бабки, но затем уставал и опускался по брюхо.

Противоположный берег сперва приближался быстро, потом еле полз. Ютланд совсем было собрался спрыгнуть в воду, облегчая работу коню, но тот всхрапнул и начал быстро подниматься на бегу. Ютланд ощутил, что копыта опираются уже на каменистое дно.

Через пару мгновений они выметнулись на берег, Ютланд обернулся и помахал рукой замершему в изумлении на той стороне великому знахарю Версту.