Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

научился летать с протезом и все так же одерживал победы, сбил 13 немецких самолетов (в эмиграции стал авиаконструктором, советником президента США).

Подвиг Маресьева предварил еще один летчик, корнет Юрий Гильшер, ему разворотила ногу разрывная пуля, и он с протезом поднимался в небо. Среди истребителей славился и кавалер ордена Святого Георгия Евгений Стоман. Перед каждым вылетом он имел обыкновение жаловаться механику: «Собьют, чувствую — собьют». Но возвращался с очередной победой и будто оправдывался: «Повезло…» Впоследствии он стал ведущим инженером в КБ Туполева. Когда готовил к перелету через Северный полюс знаменитый АНТ-25 Чкалова, точно так же сетовал: «Завалится, чувствую — завалится…» Всего за время войны наши истребители уничтожили свыше 2000 самолетов и 3000 пилотов противника.

По-прежнему водил на врага эскадры «Муромцев» «отец» бомбардировочной авиации Георгий Горшков (в 1919 г. был расстрелян в кампании «красного террора»). Знаменитыми бомбардировщиками были Евгений Руднев (впоследствии эмигрировал), Николай Данилевский, Авенир Костенчик — в апреле 1916 г. он бомбил станцию Даудевас, и в его «Илью Муромца» попало два немецких снаряда. Костенчика контузило и тяжело ранило, но он сделал еще круг, сбросил остаток бомб. Потом стал терять сознание. Штурман перехватил штурвал, кое-как посадил машину. В ней насчитали 70 пробоин, но все члены экипажа остались живы…

В период, когда армия страдала без снарядов и винтовок, туго пришлось и авиации, большинство самолетов были иностранными. Но и здесь кризис преодолели не за счет поставок, а силами отечественной промышленности. Заводы «Руссо-Балт», «Дукс», Щетинина, Антре начали выпускать по заграничным лицензиям «фарманы», «вуазены», «ньпоры», «мораны». Были и свои оригинальные конструкции. После «Ильи Муромца» был создан еще более мощный бомбардировщик «Святогор», появились истребители РБВЗ-С-16 и РБВЗ-С-20, гидропланы Григоровича, разведчик «Лебедь-12». Летом 1916 г. на фронте действовало около 600 самолетов.

Велись научные разработки в области авиации. При Московском Высшем техническом училище организовался кружок воздухоплавания профессора Жуковского. Ему помогали будущие знаменитые конструкторы Андрей Туполев, Владимир Петляков, Борис Стечкин, Павел Сухой (потом ушел на фронт, служил прапорщиком в артиллерии). А в Гатчинской школе капитан Константин Арцеулов (сбивший в боях 18 вражеских самолетов) в 1916 г. впервые в мире преднамеренно ввел свой «ньюпор» в штопор и сумел вывести в горизонтальный полет. Штопор считали «злым демоном авиации» — Арцеулов нашел способ бороться с ним (впоследствии он стал одним из ведущих советских конструкторов и испытателей планеров).

В летних сражениях 1916 г. совершалось множество подвигов. Героями становились пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, гражданские люди. Время и бурные события революции стерли память о них. Но ведь они были… В июле на Западном фронте немцы пустили газы на позиции Грузинского и Мингрельского полков. Противогазы имелись, их надели. Но солдаты перестали слышать команды. Враг поднялся в атаку, и началась неразбериха, паника. Тогда полковник Отхмезури снял маску, стал отдавать приказания. Его примеру последовали еще три офицера. Паника улеглась, неприятеля отбили. Большинство солдат уцелели. Офицеры отравились и погибли.

На том же Западном фронте проявляла чудеса храбрости унтер-офицер Мария Бочкарева. Дочь бедного крестьянина из Томска, она в 1914 г. подала прошение идти на фронт добровольцем. Вопрос решал лично царь, дозволил такое исключение. Она начала службу рядовым в 28-м Полоцком полку, четырежды была ранена. Метко стреляла, дралась в штыковых, когда доверили отделение, стала умелым командиром. Девушка заслужила полный Георгиевский бант из 4 крестов и 4 медалей, была произведена в прапорщики. А другая русская женщина, В. В. Мещерякова, всюду ездила с Преображенским полком, где служили три ее сына. Один погиб, а мать каждый раз провожала в бой и встречала из боя оставшихся.

Дерзко сбежал из плена генерал Корнилов. Его содержали в крепости Нейгенбах под надежной охраной. Он принялся морить себя голодом, чтобы у него был больной вид, попал в тюремный лазарет и оттуда удрал. Разумеется, генерала искали, рассылали погони. Он прятался, шел ночами, питался тем, что находил на полях. Где-то разжился австрийским солдатским мундиром, выдавал себя за дезертира. Прошел через Австрию, Венгрию, добрался до Румынии и оттуда вернулся к своим. После этих приключений Корнилов стал национальным героем, а царь назначил его командиром 25-го корпуса.

На Юго-Западном фронте немецкие самолеты бомбили село Рожище. Взорвались ящики с пироксилиновыми шашками, и загорелся расположенный неподалеку лазарет. Уполномоченный Красного Креста Г. М. Хитрово бросился спасать раненых. В дыму и пламени руководил эвакуацией, сам вытаскивал людей, пока на него и других спасателей не обрушилась крыша… А 9-й Казанский драгунский полк на Юго-Западном получил приказ атаковать. Неприятель вел жестокий огонь, кавалеристы не могли двинуться с места. Но вперед вдруг выехал на своей смирной лошадке полковой священник о. Василий (Шпичек). Его знали как очень тихого и скромного человека, а он крикнул: «За мной, ребята!» Безоружный поскакал на врага. За ним ринулись офицеры, присоединился весь полк, и смели противника.

Подвиг о. Василия был далеко не единичным. С крестом в руке возглавил атаку 318-го Черноярского полка и был убит о. Александр (Тарнаутский). Таким же образом погибло еще несколько священников гвардейских и армейских полков. Они нередко брали на себя другое опасное дело, выносить с поля боя раненых. Всего же за время войны через службу в армии прошло свыше 5 тыс. священнослужителей. Из них 14 были награждены орденом С в. Георгия IV степени, 227 — наперсным крестом на Георгиевской ленте, 288 — орденом С в. Владимира III и IV степени, 543 — орденом С в. Анны II и III степени. Более 30 военных священников были убиты, свыше 400 получили ранения, больше 100 попали в плен. Протопресвитер армии и флота Георгий Шавельский разъяснял по этому поводу: «Пленение священника свидетельствует, что он находился на своем посту, а не пробавлялся в тылу»…

Глава 54.

Сомма

Австрийские дивизии из Италии выводили, оставшиеся растягивали боевые порядки, и итальянцы начали контратаки. Но их отражали, а в тылу своих войск Конрад приказал строить оборонительные позиции. 25 июня австрийцы дружно отошли и закрепились на них. Потеснить противника дальше итальянцы не смогли.

На море Шеер еще трижды выводил флот в надежде встретить отдельные английские отряды. Но теперь он осторожничал, курсировал поближе к своим берегам, чтобы можно было ускользнуть. А британское командование, потеряв столько кораблей, не жаждало новых баталий. Оно читало германские радиограммы, заранее знало о вылазках Шеера. Стоило ли удивляться, что ему никто не попадался? Вместо сражений англичане задумали понаставить мин вдоль всего германского побережья. Немцы их тоже ставили там и тут. Мины срывало штормами, и порой было непонятно, на чьих погибали корабли. В Ирландском море подорвался и затонул британский линкор «Одейшес». А военный министр Китченер отправился на совещание в Россию на крейсере «Гемпшир». 15 июня у Оркнейских островов грохнул взрыв, крейсера и Китченера не стало.

Во Франции продолжалось «обескровливание» под Верденом. Полное равнодушие Петэна к собственным потерям озадачило даже толстокожего Жоффра, он заменил Петэна генералом Нивелем. А германский кронпринц Вильгельм начал 14-й штурм. Удалось окружить форт Во, его защитники остались без воды