Американские боги - Нил Гейман

– Не знаю, – сознался он.

Она склонила голову на сторону – совершенно кошачье движение. Внезапно Тень вспомнил следы от кошачьих когтей у себя на плече и почувствовал, что начинает заливаться краской.

– Если ты мне доверяешь, – сказала Баст, – я могу выбрать за тебя.

– Я тебе доверяю, – без заминки ответил он.

– Хочешь знать, чего это тебе будет стоить?

– Я уже лишился имени, – объяснил он.

– Имена приходят и уходят. Оно того стоило?

– Да. Может быть. Это было непросто. Как со всеми откровениями, это личное.

– Все откровения личные, – сказала она. – Вот почему откровениям нельзя доверять.

– Не понимаю.

– Верно, – сказала она, – не понимаешь. Я возьму твое сердце. Нам оно потом понадобится.

С этими словами она запустила руку ему в грудь и вытащила оттуда, зажав когтями, что-то рубиновое и пульсирующее. Оно было цвета голубиной крови и словно соткано из чистого света. Оно ритмично сжималось и расширялось.

Баст сомкнула руку, и оно исчезло.

– Пойди средним путем, – посоветовала она. Тень кивнул и пошел.

Тропка становилась скользкой. Скалы по обе стороны ее покрылись инеем. Луна в вышине посверкивала сквозь повисшие в воздухе ледяные кристаллики: вокруг нее возникло кольцо, лунная радуга, рассеивающая свет. Смотреть было красиво, но затрудняло путь. Сама тропка стала ненадежной.

Он достиг того места, где тропа расходилась.

Из первого туннеля на него пахнуло чем-то знакомым. Он открывался в огромный зал или череду залов, похожих на темный музей. Это место он уже знал. Мог слышать долгое эхо мельчайших шумов, звук, какой издают, плавно садясь на статуи, частички пыли.

Это место он видел во сне в ту первую ночь в мотеле по выходе из тюрьмы, в ту ночь, когда к нему пришла Лора. Бесконечный зал славы позабытых богов и тех, само существование которых стерлось из людской памяти.

Он отступил на шаг.

Потом отошел к другой стороне тропинки и поглядел вперед. В этом туннеле было что-то от Диснейленда: черные плексигласовые стены с встроенными в них огоньками. Цветные лампочки зажигались и гасли в иллюзии порядка и без особенной на то причины, будто огоньки на консоли космолета в фантастическом фильме.

И тут Тень что-то услышал: глубокий и вибрирующий басистый гул, какой он ощущал нутром.

Он остановился и огляделся по сторонам. Ни правый, ни левый туннель не казались верными. Время прошло. Хватит с него тропок. Средний путь, тот, по которому ему приказала идти женщина-кошка, и есть его дорога. Он шагнул к нему.

Луна в вышине начала тускнеть: край ее розовел и скрывался в затмении. Средний туннель был обрамлен каменным порталом.

Тень шагнул сквозь него во тьму. Воздух потеплел; пахло здесь влажной пылью, будто на городской улице после первого летнего ливня.

Ему не было страшно.

Страх умер на дереве, как умер сам Тень. Не осталось ни страха, ни ненависти, ни боли. Не осталось ничего, кроме сути.

В отдалении негромко плеснуло что-то большое, и эхо разнесло этот звук по бескрайнему простору. Тень сощурился, но ничего не разглядел. Слишком темно. А потом, в той стороне, откуда раздался плеск, замерцал и стал приближаться неверный огонек, и тогда мир вокруг приобрел очертания: Тень стоял в пещере, а перед ним расстилалась ровная, как зеркало, водная гладь.

Плеск становился ближе, свет ярче – Тень ждал на берегу. Вскоре показалась низко сидящая плоскодонка. Один фонарь, мигая белым, горел на приподнятом носу, а другой сиял отражением из стеклянно-черной воды в нескольких футах под ним. Отталкиваясь от дна шестом, лодкой управляла высокая фигура, а плеск, который слышал Тень, издавал сам шест, когда темная рука погружала его в воду и толкала суденышко по подземному озеру.

– Эй там! – позвал Тень.

Внезапно его окружило эхо собственных слов: ему показалось, его приветствует целый хор, многие люди зовут его, перекликаясь, и у каждого его голос.

Человек в плоскодонке не ответил.

Лодочник был высок и очень худ. За складками просторного белого балахона, в которых терялось тело, было не разобрать, Мужчина это или женщина, а непокрытая голова была настолько лишена человеческих черт, что Тень решил, будто это какая-то маска: маленькая птичья головка на длинной шее и с длинным, высоко посаженным клювом. Тень понимал, что этот похожий на птичий призрак силуэт ему знаком. Но когда он порылся в памяти, та его разочаровала: она сохранила только образ автомата в Доме на Скале и бледной фигуры, в которой было что-то птичье, выплывавшей из склепа, чтобы утащить к себе душу пьяницы.

Вода капала с шеста, и эхо повторяло звук ударявшихся о гладь озера капель, по поверхности перед носом лодки расходились круги. Плоскодонка была сделана из связанного веревками камыша.

Лодка подошла совсем близко к берегу. Лодочник оперся о шест. Голова его медленно повернулась, и на Тень уставился птичий клюв.

– Привет, – сказал кормчий, клюв его так и не шевельнулся. Голос был мужской и, как и все остальное в загробной жизни Тени, знакомый. – Садись в лодку. Боюсь, тебе придется промочить ноги, но тут ничего не поделаешь. Лодки старые, а если я подойду поближе, то рискую пропороть днище.

Тень вошел в воду, которая доходила ему почти до колена и была на удивление теплой. Когда он подошел к борту, лодочник протянул ему руку и втащил в лодку. Камышовая лодчонка закачалась, так что вода плеснула через низкие борта, потом выправилась.

Лодочник оттолкнул суденышко от берега. Фонарь на носу плоскодонки вблизи оказался масляной лампой. Тень смотрел, как уходит в камыш вода, капающая на дно лодки с его мокрых штанин.

– Я тебя знаю, – сказал он существу на носу.

– И то правда, – отозвался лодочник. Пламя масляной лампы на носу лодки заметалось, и от повалившего дыма Тень закашлялся. – Ты работал у меня. Боюсь, нам пришлось похоронить Лайлу Гудчайлд без тебя. – Голос был нервический и слова выговаривал тщательно.

Дым ел Тени глаза. Он отер слезы рукой и сквозь дым различил высокого джентльмена в костюме и с очками в золотой оправе на носу. Дым рассеялся, и лодочник вновь превратился в существо с телом человека и головой речной птицы.

– Мистер Ибис?

– Рад тебя видеть, Тень, – сказало существо голосом мистера Ибиса. – Знаешь, что такое психопомп?

Тени подумалось, что он знает это слово, но та жизнь была так давно. Поэтому он только покачал головой.

– Мудреное название для проводника душ, – объяснил мистер Ибис. – У всех нас множество функций, множество форм бытия. Я считаю себя тихим ученым, который пописывает себе сказки и видит сны о прошлом, может быть, существовавшем, а может, и нет. И это правда до некоторой степени. Но в одной из моих ипостасей я, как и многие, с кем ты решил свести знакомство, психопомп. Я сопровождаю живых в мир мертвых.