Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

— Я еще кое-что припомнил, — сказал он, снимая скатерть. — Я женат!

— Господи!

— Во всяком случае, был до войны. У нее были голубые глаза, каштановые волосы и пекинес.

— А как ее звали?

— Не знаю.

— Ну, вы далеко продвинулись, — сказал Арчи. — Не стану отрицать. Конечно, вам еще понадобится время, чтобы сравняться с субчиками, которые записываются на курсы тренировки памяти по журнальным объявлениям. Я про тех ребят, которые познакомятся с типусом на пять минут, а затем встречают его через десять лет, трясут ему руку и говорят: «Ба! Да это же мистер Уоткинс из Сиэтла!» Тем не менее у вас все идет отлично. Вам требуется только терпение. Кто ждет, тот всегда дождется. — Арчи подскочил, как от удара током. — Послушайте, черт подери, а это недурно получается… а! Кто ждет, тот всегда дождется. Вот вы, официант, ждете заказа и, когда столик занят, обязательно дождетесь, а?

— Мамочка, — сказало дитя за соседним столиком, все еще взыскуя просвещения, — как ты думаешь, ему что-то на лицо наступило?

— Тсс, милый!

— А может, его что-то укусило?

— Ешь свою вкусную рыбку, милый, — сказала мать, видимо, одна из тех туповатых личностей, которых невозможно втянуть в обсуждение первопричин.

Арчи преисполнился воодушевления. Даже появление тестя, который вошел несколько минут спустя и сел за столик в противоположном углу зала, не угасило его энтузиазма.

Кус Колбаски снова подошел к его столику.

— Такое странное чувство, — сказал он. — Словно просыпаешься от крепкого сна. Все будто проясняется. Псину звали Мари. Собаченцию моей жены. И у нее была родинка на подбородке.

— У псины?

— Нет, у моей жены. Подлюга! Однажды укусила меня за ногу.

— Ваша жена?

— Нет. Псина. Господи! — сказал Кус Колбаски.

Арчи повернул голову и проследил его взгляд.

Через несколько столиков у серванта, на котором по указанию администрации были выставлены на обозрение холодные закуски, пудинги и торты, упомянутые во втором томе меню (Buffet Froid[11]), только что сели мужчина и молодая женщина. Мужчина был толстым и пожилым. Он бугрился во все стороны, в какие только может бугриться мужчина, а его голова уже почти освободилась от волос. Его спутница была молодой и миловидной. Глаза у нее были голубые, волосы каштановые. А на подбородке слева у нее была прелестная родинка.

— Господи! — сказал Кус Колбаски.

— Что еще?

— Кто это? Вон за тем столиком?

Арчи благодаря регулярным посещениям гриль-бара «Космополиса» знал в лицо большинство завсегдатаев.

— Его имя Госсет. Джеймс Д. Госсет. Киношник. Вам его имя должно быть знакомо.

— Я не о нем. Кто это с ним?

— Никогда ее прежде не видел.

— Это моя жена! — сказал Кус Колбаски.

— Ваша жена!

— Да!

— Вы уверены?

— Конечно, уверен!

— Ну-ну-ну! — сказал Арчи. — С чем вас и поздравляю!

За столиком у серванта молодая женщина, не подозревая, какая драма вот-вот вторгнется в ее жизнь, была поглощена беседой с толстяком. И в этот момент толстяк наклонился к ней и погладил ее руку.

Это было отеческое поглаживание — так добродушный дядюшка может погладить руку любимой племянницы, — но Кус Колбаски воспринял это поглаживание по-другому. Он уже довольно стремительно приближался к их столику и теперь вне себя прыгнул вперед с хриплым криком.

Позднее Арчи с большим трудом втолковал тестю, что раз уж администрация нашпиговывает зал тортами и прочими холодными закусками, такому рано или поздно суждено произойти. Он убедительно указывал, что, подвергнув людей подобному соблазну, мистер Брустер сам во всем виноват. Так или не так, но, безусловно, в этот критический момент своей жизни Кус Колбаски обрел в Buffet Froid все, что ему требовалось. Он уже поравнялся с сервантом, когда толстяк погладил свою собеседницу по щеке, и ухватить кусок голубичного торта было для него делом секунды. В следующий миг торт просвистел возле уха толстяка и взорвался о стену, как шрапнель.

Несомненно, существуют рестораны, где подобное событие не вызвало бы никакого обсуждения. Но гриль-бар «Космополиса» к ним не принадлежал. У всех посетителей нашлось, что сказать, однако единственно разумный отклик принадлежал мальчику в матросском костюмчике.

— Еще! — потребовал он с энтузиазмом.

Кус Колбаски не разочаровал его. Он взял вазу с фруктовым салатом и вывернул содержимое на лысину мистера Госсета. Счастливый детский смех огласил зал. Что бы там другие ни думали о происходящем, этот мальчик безоговорочно его одобрил и был готов дать соответствующие показания.

В эпических подвигах есть что-то завораживающее. Они парализуют все пять чувств. На мгновение наступила пауза. Мир замер в неподвижности. Мистер Брустер невнятно булькал. Мистер Госсет кое-как обтирался салфеткой. Кус Колбаски свирепо фыркнул.

Молодая женщина вскочила, потрясенно глядя на него.

— Джон! — вскричала она.

Даже в этот критический момент Кус Колбаски посмотрел вокруг с великим облегчением:

— Вот, значит, как меня зовут! И вовсе не Ланселот.

— Я думала, тебя убили.

— Да нет, — сказал Кус Колбаски.

Мистер Госсет, насколько можно было понять сквозь фруктовый салат, сказал, что очень об этом сожалеет. И тут вновь воцарился хаос. Все заговорили разом.

— Послушайте! — сказал Арчи. — Послушайте! Одну минутку!

В начале этого интересного эпизода Арчи оставался парализованным зрителем. Он был оглушен, но тут

Внезапно мысль снизошла, как пышно

расцветшая роза,

Его зарумянив чело.

Когда он добрался до бурно жестикулирующей группы, то был уже хладнокровен и деловит. У него уже созрело конструктивное предложение.

— Послушайте! — сказал он. — У меня есть идея!

— Убирайся! — сказал мистер Брустер. — Только не хватает, чтобы еще ты вмешался. Арчи жестом принудил его замолчать.

— Оставьте нас, — сказал он, — мы желаем быть одни. У меня к мистеру Госсету небольшой деловой разговор. — Он обернулся к киномагнату, который мало-помалу возникал из фруктового салата наподобие дородной Венеры, встающей из морской пены. — Вы не могли бы уделить мне минутку вашего драгоценного времени?

— Я требую его ареста!

— Воздержитесь, малышок. Послушайте.

— Он сумасшедший! Швыряется тортами!

Арчи прицепился к его пуговице:

— Успокойтесь, малышок. Успокойтесь и поразмыслите.

Только теперь мистер Госсет, казалось, осознал, что досадная, как ему смутно казалось, помеха, на самом деле конкретный индивид.

— Кто вы такой, черт подери?

Арчи величаво выпрямился.

— Я представитель этого джентльмена, — ответил он, мановением руки указывая на Кус Колбаски. — Его милый старый личный представитель. Я действую в его интересах и от его имени предлагаю вам крайне выгодное дельце. Подумайте, дорогой старый стручок, — продолжал он проникновенно, — намерены ли вы упустить такую возможность? Шанс, выпадающий вам на долю раз в жизни. Черт побери, вам следует встать и обнять этого типчика. Прижать эту птичку к груди. Он швырял в вас кусками торта, так?