Дипломат - Джеймс Олдридж.

– Раз с нами Гарольд, то непременно что-нибудь случится, – сказала Кэтрин, чтобы хоть немного улестить Эссекса. – Он обязательно попадет в какую-нибудь историю.

– Я не хочу никаких историй, – скромно сказал Эссекс. – Я хочу сделать здесь свое дело и уехать. Но должен признать – это восхитительная страна.

Мак-Грегор решил больше не противиться, тем более, что ему самому очень улыбалась предстоящая поездка.

– Если вы хотите видеть Курдистан, то нужно поехать в горы, – согласился он. – Мы уже поднялись на тысячу футов с тех пор, как оставили Хаджиабад.

– Скоро мы достигнем линии вечных снегов. Вы только взгляните на эти скалы! – Кэтрин показала на север, где горы уже близко надвигались на них. Особенно величественной казалась одна изрезанная глубокими складками вершина, и Мак-Грегор сказал, что она вулканического происхождения и что очень многие из этих горных хребтов образовались в результате землетрясений.

– Холодно, чорт побери, – сказал Эссекс.

– Вы же сами хотели ехать в горы, – сказал Мак-Грегор.

– Далеко до Биджара?

– Миль тридцать, – ответил Мак-Грегор. – Сегодня не доберемся. – Он отстал от своих спутников, что делал уже не раз, чтобы подогнать туркменскую лошадь, которая то и дело останавливалась пощипать кустарник и редкую траву между камнями.

– Что это она жует? – спросила Кэтрин, когда Мак-Грегор снова поравнялся с ними, ударами заставив упирающуюся лошадь идти вперед.

– Не знаю, как этот кустарник называется по-английски, – тяжело переводя дыхание, ответил Мак-Грегор. – Мы всегда называли его по-латыни Rosa berberiffilos.

– Это какой-то вид чертополоха,- сказал Эссекс.

Там, где дорога шла по открытому месту, они ехали рядом, разговаривая между собой, и Мак-Грегор объяснял своим спутникам происхождение горных массивов, мимо которых они проезжали. Достигнув первых снежных наметов, сделали привал и позавтракали. Потом поднялись еще выше, и снегу стало больше, но он скоплялся главным образом в защищенных от ветра ущельях. Когда сплошная горная цепь прерывалась, из долин налетал северо-западный ветер. Кругом не видно было ни дорог, ни деревень, и они поднимались выше и выше, все дальше углубляясь в страну курдов. к концу дня их всех сморила усталость, и, когда Мак-Грегор объявил, что лошадям пора отдохнуть, никто не стал возражать против раннего привала. Для ночлега выбрали глубокое ущелье. Все трое так замучились, что еле могли двигаться и долго и лениво располагались на ночь.

с Эссекс развьючил туркменскую лошадь, а Мак-Грегор расседлал остальных коней и напоил их из маленьких горных водоемов. Удостоверившись, что они стоят спокойно, он отправился собирать образцы горных пород на выступах скал. Кэтрин опять занялась ужином, сказав, что не имеет ничего против стряпни, если только кто-нибудь потом вымоет грязную посуду. Когда Мак-Грегор подошел к керосинке, на которой Кэтрин жарила консервы, она спросила, есть ли в этих горах альпийские цветы.

– Здесь встречаются разные виды камнеломок, – ответил он, – но есть много таких же полевых цветов, какие растут в Англии. – Кэтрин нарезала ломтями мясные консервы. – Для меня не жарьте, – сказал он. – Оставьте мне как есть.

– Вы не любите такого мяса? У нас другого нет.

– Я не люблю поджаренного.

Мак-Грегор, пользуясь остатками дневного света, снова стал рассматривать карту. Эссекс подошел к нему, поглядел, как он делает пометки, и спросил, где они находятся.

– Точно не знаю. – Повидимому, это мало смущало Мак-Грегора.

– А приблизительно?

– Где-то в этих ущельях, – ответил он, водя пальцем по карте. – Самое главное, чтобы эта вот гора всегда оставалась у нас справа.

– Что это за гора?

– «Пятиглавая». Если мы приблизимся к ней, то попадем в непроходимую местность. А пока все в порядке, хотя мы, вероятно, делаем большой крюк. Я стараюсь по возможности держаться долин.

Кэтрин позвала их ужинать. Завернувшись в одеяла, все трое уселись вокруг костра, разложенного Мак-Грегором и принялись за мясо с консервированными помидорами. Поужинав, они стали дожидаться, когда закипит чайник, и вдруг заметили, что возле них, как из-под земли, выросла высокая человеческая фигура.

Первым увидел ее Эссекс. Он вынул трубку изо рта и сказал, не повышая голоса: – Слушайте, Мак-Грегор, кто это такой?

Высокий человек приветствовал их на курдском языке, низко поклонился и, захватив щепотку пыли, перебросил ее через плечо. Потом он выпрямился, опираясь на палку, и торжественно приложил пальцы к губам и ко лбу.

– Откуда он явился? – спросил Мак-Грегор.

– Ниоткуда. Он просто очутился возле нас.

Мак-Грегор приветствовал незнакомца по-персидски, после чего тот назвал свое имя.

– Я отец Дауд, – сказал он и снова приложил пальцы ко лбу.

– Мир тебе, – сказал Мак-Грегор.

– Мир вам, – ответил отец Дауд. – Я восьмой ангел.

– Привет тебе,- сказал Мак-Грегор. – Ты сеид?

– Нет. Я паломник, иду в Мосул поклониться горе, где погребен наш святой. Я давно уже следую за вами и вижу, что вы чужестранцы, потому что вы едете не тем путем, что мы. Я пришел помочь вам. Скажите мне, куда вы держите путь, и я проведу вас через горы. Я буду рад показать вам самую удобную дорогу.

– Прошу тебя, садись с нами, – сказал Мак-Грегор.

Мак-Грегор внимательно разглядывал пришельца, назвавшего себя восьмым ангелом. В его наружности, несомненно, было что-то аскетическое: высокий, худощавый, с короткой седой бородой и весьма благообразный. Темнота мешала Мак-Грегору рассмотреть его получше, но, видимо, он был еще не стар. По обычаю курдов, он носил баранью шапку и бурку, доходившую до щиколоток. Положив свой посох на землю на почтительном расстоянии от костра, он уселся, скрестив ноги, и поблагодарил Мак-Грегора за приглашение.

– Ну, кто же он? – спросил Эссекс.

– Его зовут Дауд, то есть Давид. Он восьмой ангел.

Кэтрин положила кусок мяса на тарелку и протянула ее курду.

– Почему он так называет себя? – спросила она.

– Пока не знаю.

Отец Дауд начал было отказываться от угощения, но затем взял тарелку и, когда Кэтрин налила ему чаю, с поклоном принял кружку из ее рук. Он благословил пищу, проведя над ней несколько раз ладонью, и начал есть руками. Делал он это очень ловко и грациозно; покончив с едой, он вытер пальцы о землю и принялся пить чай.

– Так вы чужеземцы, – сказал он приветливо, тоном дружелюбного участия, а не назойливого любопытства.

– Да, – подтвердил Мак-Грегор. Он силился припомнить, какая религиозная секта совершает паломничества в Мосул. – Мы английские чиновники, едем в Биджар и Сеннэ. Мы выбрали эту дорогу, потому что другой не знаем. – Было несколько рискованно говорить о своем незнании местности, но этот благообразный паломник внушал Мак-Грегору доверие.

– Если вы англичане, – сказал отец Дауд, – значит, вы христианской веры.

– Правильно.

– Я – иезид, – сказал отец Дауд. – Я никогда еще не говорил с английскими христианами, и мне странно видеть вас здесь, в нашей глуши. – Он улыбался Мак-Грегору и, тщательно подбирая персидские слова, обращался ко всем троим.

– Мои друзья не знают языка этой страны, – сказал Мак-Грегор, еще сильнее проникаясь доверием к паломнику от звука его мягкого, внятного голоса.

– Надеюсь, мой внезапный приход не обидел их, – сказал Дауд. – Передай им, что я прошу извинить меня за это. И за то, что я не знаю вашего языка.

– Тогда я должен просить, чтобы и ты извинил их, – возразил Мак-Грегор.

– Нет, нет! – Дауд снял шапку, и его длинные волосы блеснули сединой даже при тусклом свете догоравшего костра. – Я не кажусь дряхлым стариком, – сказал он, – но я очень стар и должен бы знать все, что может знать человек. В мои годы всякое незнание непростительно, – добавил он, пытаясь жестами выразить свое почтение Эссексу и Кэтрин.

Эссекс в ответ кивнул головой и спросил Мак-Грегора: – И долго вы собираетесь разговаривать с ним на непонятном языке? Что ему надо? Он нищий?

– Он иезид, – ответил Мак-Грегор.

– Ну и что же?

– Иезиды поклоняются дьяволу.

– Что? Этот благообразный старец? – воскликнула Кэтрин.

– А как поклоняются дьяволу? – спросил Эссекс.

– Иезиды считают, что мало пользы поклоняться богу, – объяснил Мак-Грегор. – Поскольку на земле так много зла, совершенно очевидно, что бог не всемогущ. Они поклоняются дьяволу, как более могущественному божеству.

– Они серьезно так думают? – спросил Эссекс.

– Он идет в Мосул, где погребен их святой, – сказал Мак-Грегор, забавляясь недоумением Эссекса. – Я не знаю подробностей их религии, но дьяволу они поклоняются, это правда. На север отсюда довольно много иезидов, и в Ираке они есть.

– Они рассуждают вполне логично, – сказала Кэтрин. – Спросите его, почему он восьмой ангел. Я уверена, что он в самом деле святой.

– Во всяком случае, такого опрятного туземца мы здесь еще не встречали, – заметил Эссекс.