Один мертвый керторианец - Александр Дихнов

— Будут проблемы серьезнее?

— Будут! И скоро.

Ободренный таким образом, я продолжал механически перебирать руками и ногами в кромешной тьме и подумывал о том, какой скандал устрою, если обещание майора базировалось на забытом фонаре…

Но таких ляпсусов он, естественно, не допускал, о чем вскоре наглядно сообщил блеснувший снизу луч. Не слишком расстроенный, я чуть увеличил скорость и, добравшись наконец до дна шахты (ее глубина была ярдов сто как минимум), застал майора напряженно разглядывающим туннель, уходящий в правую от нас сторону. Ничего особо интересного я там, правда, не увидел: гладкие металлические стены, вдоль одной из которых тянулась огороженная перилами дорожка, внизу — переплетение труб, чуть поодаль — развилка…

— А мы тут не заблудимся? Или есть карта? — Я впервые почувствовал известное сожаление, что, целиком полагаясь на своего спутника, так и не ознакомился с планом кампании, составленным дядей.

Впрочем, пока что Уилкинс не давал повода в себе усомниться. Бросив: «Не должны», — он уверенно зашагал вперед по дорожке, миновал мостик у развилки, прошел еще ярдов пятьдесят и неожиданно остановился, проводя лучом по стенам и потолку.

— Да, все как написано. Похоже, это здесь.

— Что это?

— Потайной ход, конечно… — Подойдя к стене, Уилкинс приложил большой палец к какой-то метке — на вид, случайному мазку красной краской, — а затем стал отмерять ладонью расстояние влево и заметил: — Уж не думаете ли вы, герцог, что какой-то Президент собирался всю дорогу от дворца бежать по канализации, хотя она у них и чистенькая?.. Нет, разумеется, он построил себе отдельный туннель, и вход в него должен открываться вот тут!

С этими словами Уилкинс сжал кулак и что есть мочи хватил по металлической стене. Раздался звон, сдавленное ругательство, и я даже улыбнулся — не промазал ли, часом? Но через мгновение прямо передо мной послышался скрип, который я назвал бы застарелым. Он сменился натужным гудением, целая секция вздрогнула и чуть сдвинулась назад, как будто оконтуривая проем довольно широкой двери, а затем левая кромка стала поворачиваться внутрь — медленными, неуверенными толчками, вскоре прекратившимися. Смолкло и гудение. Между тем в образовавшийся проем шириной в несколько дюймов могла бы, наверное, просочиться Гаэль, но никак не мы с Уилкинсом…

— Заклинило, — вздохнул майор. — Полтораста лет не смазывали, а древняя механика этого не любит.

С обреченным видом он еще раз заехал кулаком по стене, но на той стороне что-то единожды звякнуло, и все…

— Да, толково сделано. — Потирая разбитые пальцы, он приблизился ко мне. — Под металл они ставят высокочувствительный гидравлический датчик, а привод у двери — как в каменном веке… Ну, чего-то подобного я ожидал.

Он явно не прикидывался, поэтому я не без любопытства спросил:

— Почему вы всегда так пессимистичны, майор? Готовитесь только к худшему?

— Потому что, если худшее вдруг не случается, испытываешь радость от одного этого, — серьезно ответил он, внимательно разглядывая застрявшую дверь. — И наоборот: наткнуться на неожиданную неприятность скверно вдвойне.

— Своеобразная философия, — промямлил я.

— Может быть. Зато, в отличие от других, ее можно применять на практике. Правда, на этот раз не помогло: на Рэнде невозможно купить оружие, и у меня осталась всего одна запасная батарея. А у вас бластера, конечно, нет?

— Нет.

— Тогда ваш выход, герцог! — отступив в сторону, он широким жестом указал на дверь. — Ломайте!

Я на мгновение задумался: если Уилкинс бережет заряды, значит, они действительно еще понадобятся. Можно было в принципе воспользоваться моим перстнем, так же как и у лаборатории Виттенберга на Денебе. Однако, чуть поразмыслив, я оставил эту идею — мне тоже тратить энергию было нежелательно, ведь вскоре предстояло открывать портал. Без лишних слов я подошел к двери, уперся руками в приоткрытый край и принялся давить…

Но дело не ладилось. Как я ни напрягался, толстый кусок металла и не думал шевелиться. Это меня задело за живое, прямо-таки разозлило, поэтому я взял маленькую паузу, чуть изменил позу, перераспределив массу тела и подыскав упор хотя бы для одного плеча, и совершил по-настоящему большое усилие. Впервые за многие годы я использовал всю свою физическую силу, как бы собирая ее по крупицам по всему организму и затем выталкивая через руки вперед. Металл врезался мне в ладони и становился, казалось, чуть теплее, мягче, податливее. Почувствовав некоторое продвижение, я закрыл глаза и мобилизовал последние остатки сил, — рубашка уже трещала по всем швам, спину и руки начала пронизывать резкая, как при судорогах, боль, но дверь определенно подавалась. Еще чуть-чуть, и механизм не выдержит…

— Эй, эй! Хватит! — донесся немного нервный окрик Уилкинса, и я, с некоторым недоумением остановившись, открыл глаза…

Ну понятно. В итоге я ничего не сломал, а просто согнул металлический лист, расширив таким образом проход на достаточное для нас расстояние. Встав рядом со мной, Уилкинс посветил фонарем внутрь щели, пару раз моргнул, провел пальцем по выпуклости и, усмехаясь, обернулся:

— Гераклом не подрабатывали?

— А как же. Только вчера с тринадцатого подвига. Вы разве не заметили?

Словно признавая, что поле боя осталось за мной, Уилкинс вернулся, сходил за сумкой и полез в проход. Протиснулся он не без труда, и я подумал, что меня могут ожидать проблемы. Но ничего, обошлось. Десять-пятнадцать килограммов, согнанные в последний месяц тренировками и вынужденной диетой, оказались очень кстати, так что, лишь оцарапав пряжку на ремне, я проник в потайной ход. Дальше на какое-то время ничего интересного не было. Мы быстро шли друг за другом по прямому, как стрела, металлическому проходу, но вскоре я почувствовал определенный дискомфорт. Причина его была прозрачна — последний раз я ел позавчера. Но если прежде нервное напряжение отбивало аппетит, то теперь я успокоился, да еще и прилично поднагрузился во время возни с дверью. Должен сознаться, что из всех видов физического и морального страдания чувство голода являлось для меня, пожалуй, самым нетерпимым. Поэтому ярдов двести я крепился, но припирало все сильнее, и когда я поймал себя на мысли, что идущий впереди майор тоже, между прочим, состоит из мяса, то понял, что надо срочно отвлечься, хоть поговорить о чем…

— Майор, а почему вы вышли в отставку? Может, момент для этого вопроса и вышел немного неожиданный, но все же с моей стороны он выглядел достаточно логично, а вот Уилкинс должен был, как минимум, удивиться. Но ничего подобного — он не обернулся, не замедлил шаг, а за его тоном даже явственно сквозила улыбка.