Лаймиринга - Иван Мак

Следователь несколько мгновений сидел и молчал, а затем взглянул в свои бумаги.

− Вы пытаетесь закосить под психа? − спросил следователь.

− По моему, это пытаешься сделать ты. − ответила Альма. − Спрашиваешь меня о том, что прекрасно знаешь сам. Или у тебя память на столько короткая, что ты забыл, что я отвечала тебе два месяца назад?

− Сейчас вы это делаете при адвокате.

− Да хоть при палаче. − ответила Альма.

− По моему, твое неуважение ко мне здесь не уместно. − сказала Джефра Кандир.

− Послушай, девочка… − сказала Альма, взглянув на нее.

− Я тебе не девочка. − произнесла она раздраженно.

− Извини, мальчик. − произнесла Альма.

− Вы желаете остаться без защиты? − спросила женщина.

− Вы плохо слышали? − спросила Альма. − Меня защищает сила дракона.

Женщина скривила лицо и взглянула на следователя.

− Полагаю, здесь нужен психиатр. − сказал он.

− Да. − подтвердила адвокат.

Альму увели. На следующий день она вновь оказалась на допросе и рядом был еще один человек. Он был в белом халате врача.

− Как ваше имя? − спросил следователь.

− А тебе зачем? − спросила Альма.

− Ты находишься на допросе.

Альма вздохнула и взглянула на врача.

− В психушке хорошо кормят? − спросила она. Врач взглянул на следователя.

− Чем дольше вы будете придуриваться, тем дольше вы будете сидеть здесь! − сказала адвокат.

− Ну и прекрасно. Меня здесь кормят, поят. Крыша над головой. Чего еще человеку надо?

− Вы отказываетесь отвечать на наши вопросы? − спросил следователь.

− Пожалуй, я откажусь. − ответила Альма, взглянув на него. − Вы мне все уже надоели до чертиков.

− Значит, так и запишем. − сказал следователь.

− Вам лучше отвечать на вопросы. − сказала адвокат.

− Зачем? − спросила Альма. − Что бы меня осудили побыстрее?

− Ваш отказ будет плохо влиять во время суда.

− Ну так давайте и поговорим во время суда. Какого черта мне отвечать сейчас, если на суде придется повторять вопросы и ответы? Все, господа. Вы можете быть свободны.

− Есть еще одно дело, Ваше Величество. − сказал врач.

− Какое дело? − спросила Альма.

− Вы знаете, какой сейчас год?

− А вам известно, сколько будет один плюс один, доктор?

− Мне известно, я спрашиваю вас. − ответил он.

− Да. − сказала Альма.

− Что да?

− Мне известно, какой сейчас год.

− Какой?

− А сколько будет один плюс один?

− Я вас спросил первый. − сказал врач.

− Тогда, и отвечайте первым. − ответила Альма.

− Два. − сказал врач.

Альма молчала.

− Ваша очередь отвечать. − сказал врач.

− Я же сказала, что все ответы на суде. − ответила Альма. − Хотите узнать какой год, езжайте к себе на работу, включите компьютер и введите команду "дата". Там вам будет и год и месяц и число. Устраивает?

− Я думаю, мы еще увидимся с вами. − сказал врач.

− Возможно. − ответила Альма.

− Что значит возможно? − спросил врач.

− Отвали, а? Язык плохо учил? Слов уже не понимаешь?

− Императрица не может говорить подобных слов. − сказал он.

− А ты, оказывается, не только язык, ты и историю плохо учил. Императрица материлась не хуже пьяного мужика, когда ее доставали всякие глупцы. Так что… − Она разразилась тирадой, которой не редко покрывала в древние времена своих министров за неумение делать что либо.

Врач некоторое время стоял, раздумывая. Он вновь получал доказательство того, что женщина могла быть помешаной.

− Долго думаешь. − сказала ему Альма.

Он прошел на выход и скрылся за дверью. Через минуту увели и Альму.

Больше ее не допрашивали. Прошло несколько дней. Альме объявили о дате суда, а когда он наступил, ее вывели из камеры и отправили через все здание в зал, где должен был заседать суд.

Обвинение настаивало на формулировке "предательство родины" из-за того что Альма воспользовалась своими связями со Спецназом и Контрразведкой и с их помощью осуществила политическое убийство, подставляя таким образом Лаймирингию и провоцируя соседнюю страну на действия против Лаймирингии.

Защита некоторое время колебалась, требуя, что бы обвинение были лишь по статье за убийство, совершенное от плохого представления интересов страны, которое в корне отличалось от настоящих интересов страны. В этом смысле Альма якобы следовала интересам которые считала интересами Лаймирингии.

− Я хотела бы, кое что добавить. − сказала Альма.

− Вас спросят. − сказал судья.

− Когда спросят, будет поздно. Я собираюсь сделать это сейчас, пока меня никто не спрашивает.

− Что вы хотите сказать? − спросил судья.

− Я совершила это убийством потому что генерал Скуртаг был моим личным врагом. Я встречалась с ним ранее и в предпоследнюю встречу между нами состоялся очень серьезный разговор, после которого я поняла, что он зверь, место которому в клетке. После этого я не раз пыталась предоставить доказательства его преступлений. Я передавала их в Лаймирингию, но Разведка их игнорировала. Не суть. Суть в том, что я убила его никак не желая подставлять Лаймирингию. Если бы меня не поймали там, они считали бы, что это сделали революционеры. Когда же меня поймали, при мне оказалось одно вещественное доказательство того, что я имею отнощение к Лаймирингии.

− Почему вы не говорили об этом раньше? − спросил обвинитель.

− Потому что следствие велось в нарушение всех законов Лаймирингии. Адвокат, которая меня здесь защищает, видела меня только два раза. Оба раза это было в присутствии следователя, второй раз в присутствии психиатра. Она не удосужилась прийти и поговорить со мной наедине. − Альма замолчала. − Посему, я заявляю, что этот суд не может считаться законным, ввиду того, что защита не проявила должного внимания моему делу. В связи с этим же я требую отвода своего адвоката и желаю защищать себя сама. Следствие обязано предоставить мне все документы по моему делу.

− Вы не желали разговаривать. − сказала адвокат.

− По моему, я ясно сказала. − ответила Альма. − Отвод. Вы не предлагали мне встречаться. Встречи вместе со следователем не считаются.

− Сколько вам нужно времени для изучения материалов следствия? − спросил судья.

− Смотря, сколько их. − ответила Альма.

− Два тома. − ответил следователь.

− Значит, пары дней мне хватит. − ответила Альма.

− Пары дней? − удивился судья. − Что бы это прочитать, нужна неделя, как минимум.

− Это мое дело. − ответила Альма. − Два дня.

− Хорошо. − ответил судья. − Но я советовал бы вам взять побольше.