Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

Клинок проходит сквозь пустоту. Запястье маршала неподвижно, но стальной луч едва заметно вздрагивает, будто примеряясь.

Звезда над долиной синей,Звезда на холодной стали…

Рывок. Алва вскакивает, в два прыжка оказавшись рядом с Диком.

– Эр Рокэ…

– Стоять!

Треск и рокочущий грохот. С потолка одна за другой рушатся древние плиты, намертво замуровывая проход. Дороги королев больше нет… И хорошо!

5

Орешки кончились, ночь только начиналась. Если ждать призраков до рассвета, можно многое обсудить. Намеков Левий подал предостаточно, пора отвечать.

– Ваше высокопреосвященство, мне трудно понять, почему вы оставили орден Славы. Вы не похожи на человека, который вдруг осознал, что создан для милосердия.

– Все очень просто. – Кардинал изящно развел руками. – Я был хорош во многом, но Слава требует от своих адептов особых вещей. Не от всех, от тех, кто метит в епископы и выше. Любой из ваших сыновей стал бы украшением ордена, но я в генералы не годился. Какое-то время меня выручала хитрость. Мои братья и соперники, командуя несуществующими армиями, полагались на собственные головы, я – на чужие, потом Адриан догадался. Нам предстояло переиграть битву при Каделе, но магнус изменил условия. Чуть-чуть, но я попался. Меня вызвали для разговора, и мы проговорили почти всю ночь… Утром я отправился на исповедь к Оноре, вечером – к Юннию, тогда он различал не только святых, но и людей. Меня приняли.

– Вы сожалели о своем промахе?

– И довольно сильно, но сейчас я сожалею разве что о том, что не могу напоить вас шадди. И о том, что вы подозреваете меня в корысти.

– А вы бескорыстны?

– Нет, но есть корысть и корысть. Я хочу вернуть эсператизм к истокам, а своих собратьев – к служению, и что в этом дурного? Только ставить на свое место других может лишь тот, кто стоит на своем собственном. Я стою́. Родившись левреткой, помни прежде всего о своем росте, а не о том, что ты – собака. Тогда, возможно, ты и сподобишься на нечто великое. Если станешь исходить из своих возможностей, а не истратишь жизнь на лай, требуя, чтобы тебя чтили, как медвежью гончую.

– Какая мораль! – улыбнулась Арлетта. – Ею бы следовало заключить притчу о двух левретках и медведе.

– Буду счастлив прочесть.

– Это ваши левретки и ваш медведь, вам о них и рассказывать. Я с радостью поделюсь новой… притчей с теми, кто сможет ее… оценить.

– Я не рискну, по крайней мере сразу, но что, если я продолжу одну из ваших историй? С вашего разрешения, разумеется.

– Лучше закончите свою. Об одиноком монахе.

– На надгробии которого сова не несет свечи? Вы ведь уже поняли, к чему я клоню?

– К тому, что он связан с Эрнани и сыном Бланш. Двое танкредианцев врозь или вместе открыли тайну королевы Франциску и обрели спокойную старость и достойные магнусов надгробия?

– Хорошо, что вы напомнили о первом монахе. Думаю, он всего лишь заслонял брата Диамнида от праздного любопытства, но мы говорим о королях. Бастардов, признанных наследниками, много больше, чем наследников, объявленных бастардами, хотя были и такие… Нет-нет, я больше не покину нашего монаха ради чужих… Поверьте, Эсперадор короновал бы Эркюля, даже будь тот сыном конюха. Олларианская ересь превращала сына Бланш из демонского отродья в оплот веры. Я вижу лишь одну причину, по которой принц так и не стал королем. Его отца. Живого.

– Ваше высокопреосвященство, вам все же надо творить. Такое не придет в голову даже Иссерциалу!

– Само собой, ведь жизнь – не созданная по двадцати предписанным Лахузой правилам драма, у нее иная логика. Поставьте себя на место Эрнани. Чужой сын, неверная жена, ее добавивший к собственному гербу корону любовник, неизлечимая болезнь, проигранная война… Достаточно, чтобы умереть, не правда ли?

– Правда. Исповедь Эрнани все же добралась до Агариса?

– А его завещание осталось в Талиге?

– И оно не похоже на подделку. – Только откуда у Катарины подлинник? Вот сочинить завещание и исповедь, сидя в Нохе, королева могла. Вдвоем с кардиналом. – Эрнани готовился умереть и умер.

– В том, что король хотел свести счеты с жизнью, сомнений нет, но он, как вы помните, не решался умереть от собственной руки и не хотел мстить жене и ее ребенку. Эрнани втянул в заговор, а это был заговор, хоть и возглавляемый королем, троих. Алва должен был договориться с Олларом, фок Варзов – доставить королеву в Агарис, Эпинэ – нанести удар милосердия сюзерену и вместе с Алвой покарать Придда. Это мы знаем от самого короля, дальше начинаются догадки.

Вряд ли у Эрнани была возможность собрать сразу троих рыцарей, скорей всего, он кратко переговорил с каждым. Я нашел несколько упоминаний о том, что Эпинэ с Окделлом долго искали Алву. Рискну предположить, что кэналлиец в это время уже был в лагере Франциска, а Эпинэ еще ничего не знал. Поиски закончились ничем, и Эпинэ, уже один, отправился во дворец. Видимо, ему удалось попасть к королю, и тот объявил о своих намерениях. Эрнани был добрым человеком, но даже добрые люди могут ненавидеть. Мне думается, король желал увидеть труп Придда. Вынудить Бланш бежать собирались, показав ей мертвых любовника и мужа и объявив, что город пал, хотя на самом деле ворота собирались открыть, когда королева уже будет в пути. Вы что-то хотите сказать?

– Только то, что так и произошло.

– Нет. Кэналлийцы не одобряют самоубийств, не правда ли?

– Более чем.

– Тогда попробуйте представить ответ вернувшегося Рамиро, когда его посвятили в подробности. Если Алва говорил о жизни так, как его потомок, Эрнани не мог устоять. Заговорщикам пришлось менять план на ходу. Начали, как и собирались, с Придда, затем Эпинэ увел Эрнани. Именно Эпинэ. Это объясняет, почему маршала никто не видел до середины следующего дня, когда Эпинэ появился возле гроба Алвы. Последнее обстоятельство столь удивило очевидцев, что они отметили его в своих записях. Теперь о фок Варзов. Мы знаем, что он известил Бланш о смерти мужа и любовника, велел подготовиться к бегству и отправился за Окделлом…

– Зачем? – спросила Арлетта и сама же ответила: – Если Франциску собирались предъявить фальшивого Эрнани, нужно было убрать человека, не способного на обман.

– Может, и так, а может, немолодому Варзову просто понадобился спутник. Как бы то ни было, Окделл, наслушавшись Бланш, решил отомстить за сюзерена. Удержать его, не раскрыв тайны королеве, было, видимо, невозможно. Об убийстве фок Варзов не подумал – Рамиро был сильнее Алана, а представить, что Окделл обойдется без поединка, старый рыцарь не мог.

– Жаль, у него не было времени сходить к астрологу… Хотя Эрнани пытался угодить Агарису, а церковь враждовала не только с кошками и эориями, но и с учеными.