Страждущий веры (СИ) - Светлана Гольшанская

Он говорил как человек. Даже у фантома так не получалось. Я протянула руку, желая его утешить, но Безликий отшатнулся.

— Хочешь совет? Не жалей мужчин, не показывай им этого и уж тем более не говори вслух. Они не любят чувствовать себя жалкими, даже если они такие на самом деле. А теперь я скажу тебе правду, и ты меня возненавидишь, — я вгляделась в непроницаемо-тёмные глаза. Он не смеялся. — Вёльва велела твоему брату добыть клыки вэса из-за меня. Это я послал ей видение о твоей смерти. Мне нужно было, чтобы ты отчаялась достаточно, чтобы прийти сюда. И если у меня ничего не выйдет, ты погибнешь первой.

Я в ужасе отстранилась, разглядывая его во все глаза. Неужели всё, во что я верила и чувствовала, к чему стремилось, на самом деле навеянная им ложь?

— Ты кукловод. Дёргаешь за ниточки, и все пляшут под твою дудку.

— Это делают все боги.

Я отвернулась. Больно разочаровываться в кумирах. Лучше бы я и вправду считала, что его нет, чем увидела его таким. Настоящим. Жестоким. Подлым.

— Так чем я особенная? Почему из всех ты выбрал меня?

— Кого-то же надо было выбрать.

— Мог бы найти кого-нибудь посговорчивее. Было бы легче.

— Легче не всегда получается.

Разговор исчерпал себя. Мы ещё немного постояли у могилы. Бежать некуда. Придётся идти с ним до конца. Если выберусь, сочиню сказку-предостережение для таких же девушек, как я, чтобы не верили в милость богов слишком сильно. На самом деле они ничем не лучше демонов. А может, даже хуже, ведь я явно не до конца его план поняла. То была лишь верхушка укутанной туманом горы.

Мы направились дальше. Глубже в темноту. В самое сердце земли.

— Знаешь, ты первый человек здесь за тысячу лет, — заговорил Безликий после долгого молчания.

Скучно стало? Ну так у меня тоже возникло ещё парочку вопросов.

— Если мы ушли, не вырвется ли мгла на поверхность?

Запоздало заволновалась. Реакции притупились, словно паучий яд распространялся по телу. Да и какая разница, если своей воли у меня нет. Все решит кукловод.

— Легион узнал меня и последует за нами. До встречи с ним нужно восстановить силы. Думаю, жертвоприношение подойдёт лучше всего.

Вот паук и выпустил жало. Я надеялась на что-то иное? Чудес не бывает, глупышка. Таков был его план с самого начала. Меня растили на заклание.

— Жертва, кукла, жена... какая разница? Делай, что задумал — не томи.

Безликий устало закатил глаза:

— Какой смысл убивать того, кого хотел спасти? Тем более любая жертва должна быть добровольной и приноситься с благоговением. А ты умирать не хочешь. Хотела бы — давно бы перерезала себе горло.

Вот что мне в нём не нравится. Он видит меня насквозь. Даже то, на что я сама старательно закрываю глаза и не желаю понимать.

Плавное течение мыслей нарушил глухой рык. Я вздрогнула и обернулась. В глазах Безликого вспыхнул азарт.

— Жертва сама идёт к нам.

Он скинул с плеч мешок и передал мне факел.

— Будь готова — без тебя ничего не выйдет.

Эфир затрепетал от приближающейся демонической ауры. Полыхнуло льдисто-голубым. Зацокали по полу когти. Из-за поворота выглянули сверкающие во тьме бледные глаза. Ещё один вэс! Нет, этот, как его… фелиса… фелите… Безликий не мог придумать название попроще?! На возмущение времени не было. Демон уже нёсся на нас, намного больший чем предыдущий. Разъярённо скалил зубы и вздыбливал шерсть на загривке. От испуга под ложечкой засосало. Я вжалась в стену. Он нас разорвёт!

Демон шёл огромными прыжками. Безликий до последнего поджидал его и, как только тварь протянула к нему когтистые лапы, ловко оседлал её. Демон зашипел, пытаясь сбросить. Безликий огрел его по голове кулаком. Не издав ни звука, демон распластался на полу оглушённый. Безликий спрыгнул и перевернул демона кверху лапами. Насколько же силён этот древний бог?!

— Возьми из мешка чашу и напои меня его кровью. Живей!

Демон дёрнулся, приходя в себя, но Безликий устоял, хотя был раза в полтора меньше его. Слегка придушил и снова ударил по голове. Я выхватила чашу и нож. Руки не слушались, пока я пыталась надрезать чудовищу глотку. Покрытая толстой шерстью кожа не желала поддаваться. Безликий надавил на мою ладонь. Демон вздрогнул от боли и захрипел. На горле вспенилась кровь и хлынула звенящими каплями в чашу.

— Молись! — велел Безликий, удерживая демона одной рукой и выдавливая из горла побольше крови другой.

— Я не помню слов… или не знаю даже!

— Ты и раньше их не знала, но я всегда тебя слышал. Думай о том, что благодаря этой жертве я спасу тебя и твоего драгоценного Микаша. Верь мне. Только так хоть что-то получится.

Я верила. Старалась. В глубине души мне хотелось, чтобы Безликий был героем из нянюшкиных сказок, чтобы спас нас от мглы и вернул домой. Тогда на моей тёмной нетореной тропе появился бы путеводный огонёк.

Дрожащими руками я поднесла к губам бога до краёв полную чашу. Безликий пил с жаждой умирающего. Из уголков рта текли алые ручейки. Я поила его до тех пор, пока последняя капля крови не покинула истерзанное горло демона. Только тогда заметила, что черты Микаша исказились ещё больше: волосы потемнели, лицо вытянулось, скулы заострились, нос стал более узким. А глаза... глаза засверкали так, словно внутри горел небесный пламень.

— Получилось? — стараясь не выдать волнения, спросила я.

— Увидим.

Безликий отвернулся и вытер кровь с подбородка так же, как вытирал прежде согревающий напиток. Встал и вскинул руки над вэсом. Пальцы сплетались в странные жесты, губы шептали заклинание на неведом наречии. Подчиняясь напеву, каменная бездна разомкнула прожорливую пасть и поглотила тушу демона.

— Не удивляйся. Чем ближе мы к Тэйкуоли, тем я сильнее. Идём. Лучше принимать бой там, чем здесь.

32.

Мы шагали рука об руку по тёмному проходу. Становилось теплее, совсем жарко. Пришлось снять парку и повесить на локоть. Хотелось избавиться от торбазов, потому что ноги в них сильно потели, но ступать по острым камням босиком я не решилась. Факел догорел и потух. Сделалось беспроглядно, но Безликий смело двигался вперёд, словно видел как при свете. Ни разу на стену не наткнулся. Уверенно вёл за собой, и только поэтому я не боялась. Полагалась на него.

Послышались мелодичные трели певчих птиц. Горьковато-сладкие ароматы луговых трав ласкали ноздри. За поворотом забрезжил мягкий рыжевато-золотистый свет. Через несколько шагов мы вошли в огромный пещерный зал. Под ноги бросился вислоухий заяц с переливающейся фиолетово-зелёной шерстью. Над головой порхали птицы в радужном оперении. Жар исходил от огненных озёр у стен, светился, разгоняя тьму по углам. Камень на полу превратился в почву, которую пышным ковром устилали необычные пурпурные лапки папоротника. Между ними тонкими копьями высились лилии цвета малахита. Свежо и раздольно. От восхищения захватило дух. Какие яркие краски, почти как в сиянии Червоточин. По сравнению с ними тусклый человеческий мир казался жалкой поделкой нерадивого подмастерья. И всё же немного рябило в глазах.