Коронованный лев - Вера Космолинская

— Прячется за твоей спиной, — сказал я спокойно и мягко, чтобы не напугать его, спровоцировав на какую-нибудь фатальную для меня резкость.

Дизак, похоже, не поверил своим ушам. Какое-то мгновение мне казалось, он продолжит говорить, не обратив на меня внимания, и даже не обернется. Но он обернулся. Бросил снова быстрый недоумевающий взгляд на Ранталя в окне и отступил на шаг, резко положив руку на эфес бретты. Реакцию Ранталя, если ему было видно и хоть сколько-то ясно, что происходит, я оценить не мог, так как смотрел не на него, а только на Дизака.

— Ты?.. — выдавил он изумленно, мне показалось, что сейчас он потрясет головой, пытаясь проснуться или отогнать галлюцинацию, и тут же, опомнившись, рявкнул: — Взять его!

Да, реакция у хранителей отменная, приказ был выполнен, едва он договорил. Чьи-то руки вцепились в меня прежде, чем их владелец приземлился, совершив прыжок, и они были не единственными.

— Князь тьмы! — воскликнул кто-то воодушевленно или предупреждающе, посреди общего безмолвия, и глаза хранителей вокруг вспыхнули жутким одержимым огоньком. Еще один мой старый знакомец? Похоже, и у них в ходу свои легенды. Дизак, прищурившись, покосился на заговорившего и усмехнулся.

— Да неужели? Лучезарный принц Люцифер собственной персоной? — осведомился он с глумливой ноткой. — Как ты подобрался?

— Подошел.

Его взгляд приковался к повязке на моей руке. Сперва его губы дернулись в сардонической ухмылке — видно, он решил, что был недалек от истины, предположив, что я отправился резать в эту ночь гугенотов, но тут же ухмылка окаменела. Он разглядел «всевидящее око».

— Хитрый ублюдок!.. — он резко сорвал с меня раздражавшую его повязку и бегло осмотрелся внимательным взглядом по сторонам, задерживаясь на каждом из окружавших нас углов. Но там никого не было. В его глазах снова мелькнула озадаченность.

— Не правда ли, чудесен мир, сотворенный господом? — проговорил он с сомнением.

— Если, конечно, он сотворен именно им, — повторил я свою давнюю шутку. Дизак изумленно дернулся и недоверчиво усмехнулся.

— На что ты, интересно, рассчитывал, придя сюда?..

Именно на это и рассчитывал, что ему будет интересно. Поглядывал он на меня с кровожадным весельем, зная, что может позволить себе не торопиться.

— На то, что ты согласишься на поединок. Мы долго откладывали.

Дизак запрокинул голову и с плохо скрываемым восторгом расхохотался.

— Средневековый идиотизм, — он покачал головой почти дружелюбно и, небрежно левой рукой вытащив дагу, картинно потрогал лезвие, будто проверяя, хорошо ли оно наточено. — Зачем мне это? — Он глянул на дом. — Но похоже, ты можешь послужить мне ключом.

— Ты можешь просто взорвать дверь и ключ тебе не нужен.

Дизак снова приподнял брови.

— И верно. — Он с улыбкой поднял кинжал, вертя его в пальцах. — Тем более, зачем ты мне?

— Затем, что ты не любишь проигрывать.

Вместо кинжала, он уколол меня взглядом.

— И что дальше? На что ты надеешься?

— На то, что ты прикажешь своим людям убраться, в том случае, если будешь побежден.

Дизак помолчал, пристально глядя мне в глаза и продолжая раздражающе помахивать кинжалом. Потом смешливо фыркнул, хотя было в его лице что-то отчасти окаменевшее — его самолюбие и впрямь пострадало от кое-каких наших прежних встреч, и снова быстро окинул улицу внимательным взглядом. Затем задумчиво посмотрел на свой отряд. Сотня. Кто с ней справится, даже если застанет врасплох? Он ничем не рисковал. Был уверен и в себе и в своем отряде.

— И с какой же стати мне им это приказывать?

— Ты не уверен в том, что победишь?

Дизак прищурился, перестав рассеянно помахивать в воздухе кинжалом, перехватил его покрепче, уже без шуток.

— Ты чертовски надоедливый сукин сын, и слишком далеко зашел. Я мог бы одним движением перерезать тебе горло или приказать свернуть шею. Но ты прав — так будет слишком просто. Что ж, считай, что сам напросился. — Он снова бросил взгляд на дом. — И пусть это будет уроком для всех… — В его глазах появился шальной предвкушающий огонек. — Расчистите нам место.

Хранители потеснились, освобождая для нас достаточный пятачок земли. «Истоптали все клумбы», — подумал я с досадой, и вдруг услышал испуганный женский возглас. В доме разглядели, что происходит и все поняли. Но это был не голос Жанны, скорее, Дианы, и почему-то я был этому смутно рад. И продолжения, слава богу, не последовало. В доме затаились, не решаясь возобновлять переговоры. Верно рассудили, что могут лишь помешать.

— Ну-с, что медлим? — осведомился Дизак, положив ладонь на рукоять рапиры, дага и так давно была у него в руке. Прищурившись, он зорко посматривал, не выкину ли я чего-нибудь непредвиденного, хотя по нему было видно, он уверен, что не выкину, потому и опустил даже такой элементарный ход, как обыск.

— Ты так и не приказал своим людям убраться, если будешь убит. И…

— Что еще?

— Ты до сих пор в кирасе.

Дизак рассмеялся.

— Ты прав, в ней мне будет неудобно.

Он небрежным движением отстегнул ремешки, и сбросил ее на землю. Я тоже избавился от плаща, бросив его рядом.

— Что-то еще? — предупредительно поинтересовался Дизак.

— Приказ.

— К дьяволу, это все равно не понадобится. Можешь не надеяться.

— Если ты так уверен, почему бы не приказать?

— Нет, — в его голосе зазвучал металл. Понятно. Он считает, что одна эта фраза из его уст, в отличие от самого боя, только попортит его реноме. Посланец божий должен быть стоек и непреклонен, и не заключать ни с кем сделок. Значит, это его последнее слово. Жаль. Задуманное никогда не исполняется на все сто процентов. Что ж, стоило попробовать. Все равно, если они останутся обезглавленными, с ними будет легче справиться. Если. Если… Не так уж я и сам в этом уверен. Возможно, застрелить его было бы все же более верной мыслью. Но ведь одним выстрелом не потянешь время, не отвлечешь надолго. А там, мало ли что случится. Тихий визг извлекаемой бретты прозвучал раздраженно. — Выбирай, или ты дерешься, или ты не дерешься!

Я пожал плечами и тоже извлек рапиру и дагу. Рапира выскользнула из ножен с легкой заминкой, видно, я не слишком хорошо протер ее, когда прятал в последний раз, или в предпоследний… Некоторые полагают, что это дурной знак. Я внимательно посмотрел на Дизака и улыбнулся.

— Я рад чрезвычайно, что ты не уверен в своих силах.

— Дешевый трюк! — бросил он презрительно. — Если я согласен драться, то только на своих условиях. Надеюсь, тебе легче от мысли, что ты умрешь в любом случае, победишь или проиграешь? Ты сделал глупость, когда пришел. Вот и расхлебывай. Если хочешь, умри быстро! — и он сделал выпад.