Девушка из золотого атома (сборник) - Рэй Каммингз

При виде машин, которые съедала ржавчина, сердце инженера горестно сжалось. Он обожал механику. Обслуживание разного рода механизмов входило в содержание его работы. Сейчас эти мрачные останки технического прогресса угнетали его больше, чем вид кучек пыли, обозначавших места, где человеческие существа нашли свою ужасную и таинственную смерть.

Однако Аллан Штерн не стал предаваться долгим размышлениям.

— Инструменты! — громко сказал он, оглядываясь. — Инструменты, мне нужны инструменты! Если они не найдутся, я буду бессилен что-либо сделать.

Продолжая поиски, Аллан нашел молоток. Хотя и сильно заржавленный, он мог пригодиться. К счастью, дубовая рукоятка почти не пострадала. «Мореное дерево, без всякого сомнения, — подумал он, вороша молотком кучу обломков, бывших некогда станком. — Ага! Вот резец! А вот английский ключ! Коробка со старыми ржавыми гвоздями!»

Радостно разглядывал инженер найденные сокровища.

— Для меня они имеют большую ценность, нежели все золото, которое есть между этим городом и тем, что осталось от Сан-Франциско!

Не видя больше ничего, достойного внимания, Штерн собрал свои находки, выбрался из подвала тем же путем, каким и спустился в него, и направился к аркаде.

«А сейчас посмотрим, что стало с миром».

Крепко держа в руке молоток, он прокладывал себе дорогу среди полного хаоса. Хотя все рассыпалось, разложилось в течение неисчислимых лет, он узнавал некоторые места. Там стояли телефонные кабины… А там внизу было справочное бюро, где всегда сидел служащий в униформе…

Стойка превратилась в прах, а от человека осталась лишь кучка серой пыли. Штерн вздрогнул и двинулся дальше.

Продолжая свой путь, инженер заметил, что трава и вьющиеся растения укоренились среди мраморных плит, выломав даже некоторые из них.

Дверной проем почти полностью был закрыт огромной норвежской елью, растущей у самого фасада и загораживающей выход, через который раньше ежедневно проходили тысячи мужчин и женщин, работавших в здании.

Более или менее удачно Штерну удалось преодолеть это препятствие. Он продолжал двигаться вперед, постукивая молотком по земле, боясь провалиться в какой-нибудь угольный подвал. Наконец, он вышел наружу, живой и невредимый.

— Но… тротуар! — воскликнул Аллан. — Улица… площадь? Где они?

Ошеломленный, стоял он, раскрыв рот. Вид с крыши небоскреба, хотя и давал представление о происшедшем, не мог подготовить его к непосредственному восприятию того же. Перед ним в останках цивилизации возвышалось несколько домов, памятников бывшего здесь некогда мегаполиса. Но почти ничто не указывало на центр огромного города.

Среди стволов деревьев, густо росших у обвалившихся стен Метрополитен, он заметил обломки, к югу от которых находилась некогда 23-я Улица. Но от самой улицы не осталось ни тротуаров, ни проезжей части, никаких следов. Удивительно было также и то, что руины Флэтирон Билдинг сейчас полностью скрывал густой лес.

Толстый слой почвы поглотил разрушенный город. Огромные дубы и ели теснились, как в глухих лесах Мэн. Среди них видны были также березы и ясени.

Штерн стоял рядом со зданием, стены которого обвивал плющ, а из каждой трещины в бетоне пробивались папоротники и кустарники. Его ноги утопали в мягком ковре пахучих еловых иголок. Клены, вязы, тополя, все представители лесов Америки тесно сгрудились на месте бывшего города. При виде молодых зеленых листочков, едва появившихся из почек, Штерн решил, что сейчас должна быть приблизительно середина мая.

Огромные каменные блоки, упавшие, по всей видимости, с небоскреба, беспорядочно лежали на земле. Разрушенные холодом и корнями растений, они были покрыты толстым слоем мха.

— Сколько же времени прошло? — воскликнул инженер. — Сколько лет?

Внезапно страх сжал его сердце, так как это всеобщее царствование природы поразило его больше, нежели все, что он видел до сих пор. Аллан огляделся. Испуганный, охваченный благоговейным трепетом, в лохмотьях, со шкурой белого медведя на плечах он неподвижно стоял среди деревьев.

Должно быть, точно с таким же видом давным-давно какой-нибудь варвар с удивлением созерцал руины города, покинутого римлянами.

Крик белки, прыгавшей по веткам над его головой, вернул инженера к действительности. Несколько кусочков коры и желудь упали к его ногам. Невдалеке крохотная малиновка пела свою утреннюю песню. Необыкновенно храбрая птичка бесстрашно прыгала менее чем в десяти метрах от Аллана. Штерн понял, что она никогда еще в своей жизни не видела человека. Его глаза следили за птицей, перелетавшей с одной березы на другую. Инженер глубоко вздохнул и, запрокинув голову, молча смотрел на обрывки голубого неба, видневшегося сквозь листву.

— Что бы ни случилось на Земле, мир природы всегда остается неизменным. Слава Богу! — прошептал Аллан Штерн, словно вознося горячую молитву к безмолвным небесам.

Знак опасности

Слабость, а именно так Штерн оценил свое душевное состояние, прошла через минуту. Еще больше осознав необходимость немедленного действия, он крепко стиснул рукоятку молотка и двинулся в лес Мэдисон Сквер.

Его шаги встревожили маленького кролика. Змея, шипя от злости, проползла в зарослях папоротника. Желто-коричневая бабочка уселась на освещенную солнцем ветку и раскрыла веер своих крыльев.

«Гм, — подумал инженер, — вот, без сомнения, представитель danaus plesippus. Но странно изменившийся. Наверно, какой-то эволюционный вариант. Вероятно, прошло бесконечно много времени, пока мы спали; гораздо больше, чем я представлял вначале. Вот проблема, которую мне нужно решить».

Но сейчас у него были дела поважнее. Раздвигая руками густые заросли, инженер углублялся в лес. Он не прошел еще и сотни метров, как сделал радостное открытие.

— Вода! Вода! Что? Источник? Так близко? Целый бассейн на расстоянии вытянутой руки? Вот это удача!

Здесь, так близко от здания, тень которого падала на Штерна, перед инженером весело журчал маленький ручеек, столь же восхитительный, как и фонтаны в садах Гесперид. Под деревьями, окруженный папоротниками и фиолетовыми цветами, жил родник. Пенясь, среди тростника и диких цветов, наполняя воздух своим прелестным журчанием, ручей бежал к небольшой — примерно пять на шесть метров — заводи.

— Вот так находка! — воскликнул инженер. — А это что? Следы косули? Восхитительно!

Опьяневший от счастья, Штерн опустился к ручью, наклонился, опустил лицо в холодную воду и стал пить ее большими глотками.

Утолив жажду, он встал, оглянулся вокруг и вдруг счастливо рассмеялся.