Звездная река - Гай Гэвриел Кей

Он послал стражника на ближние фермы. Некоторые из них, более открытые, которые легко увидеть с дороги, оказались сожженными. Люди погибли, об этом очень эмоционально рассказал стражник. Он там кое-что повидал.

– Ты должен найти для меня человека, умеющего хорошо писать, – сказал Хан Дэцзинь. – Я чувствую себя так, словно мне отрезали руку.

Стражник на следующее утро отправился на поиски образованного человека среди заснеженных холмов к западу от Еньлина. Нелегкая задача.

Предводитель отряда алтайских всадников, снова отправившегося на поиски продовольствия со своими двадцатью солдатами, был зол и недоволен. Как и все всадники, если говорить правду. Подчиненные не слишком его боялись (дополнительный источник недовольства), но у любого попавшегося им катайца были причины бояться.

Осада Еньлина слишком затянулась и оказалась не такой прибыльной, как легкий захват того, другого города на западе. Командиры должны были позаботиться о том, чтобы их всадники получили положенную им долю удовольствий и сокровищ, особенно если они держат их так далеко от дома зимой.

Дело было не в холоде – там, откуда они родом, холоднее, воет ветер, дующий с севера через бескрайние степи.

Нет, трудность представляла удаленность от всего, что они знали, чужие, стесняющие их склоны холмов, возделанные и орошаемые, размеченные поля. Леса повсюду. Рвы и каналы, и живые изгороди, и шеренги деревьев, и все они представляют собой трудные препятствия для всадников. Небо здесь тоже слишком близко. Неужели Повелитель неба бывал так далеко на юге? Тревожная мысль. Некоторые из всадников спрашивали, попадут ли они в потусторонний мир, как положено, если умрут здесь, в Катае.

Прибавьте голод и скуку во время осады. Люди в лагерях дерутся друг с другом из-за пустяков. Прибавьте то, что командующий в Еньлине, один из тех, кто разбил их (шокирующее событие!), с невероятно ловкостью устраивает вылазки и засады. Алтаи теряли здесь и людей, и терпение. Учтите все это и для полного счастья добавьте еще то, что его командиры ясно давали ему понять, что недовольны результатами его набегов на запад в поисках продовольствия.

Стоит ли удивляться, что он отрубил руки первым двум фермерам, которых они встретили во время этой вылазки? Он сам это сделал. Кровь на снегу. Вопли, пока они не умолкли. Но это означало, что они не смогли воспользоваться своим переводчиком и допросить этих двоих, где найти фермы и еду среди этих извилистых, противных холмов и долин (он ненавидел холмы и долины).

Его заместитель пробормотал какой-то вопрос, когда он зарубил мечом третьего захваченного катайца, но ему необходимо было что-то сделать, чтобы избавиться от противного, затхлого привкуса бездействия. Кровь действительно помогала. Кумыса было недостаточно, к тому же кумыса у них уже осталось мало.

«Убивать людей надо для того, чтобы другие поняли», – говорил он себе. Страх приносит пользу. Хотя осталось мало катайцев, которые чего-то не понимали. Например, они не нашли ни одной женщины за те недели, пока совершали свою вылазку. Некоторые из его отряда использовали мужчин-катайцев для своего удовольствия, но командир считал это недостойным.

Он что-то одобрительно проворчал, когда один из всадников, посланных им на север от дороги, вернулся и сообщил, что они заметили мужчину на лошади, нашли его следы на снегу и осторожно проехали по этим следам.

Следы привели их к маленькой ферме, они запомнили это место и проследили за этим человеком дальше, когда он оттуда уехал. Легко следить за кем-то в такой местности, когда на снегу остаются следы.

Они отметили две других фермы, которые посетил этот катаец. Они пока оставили их в покое и последовали за одиноким всадником обратно, в конце дня, и увидели большую, скрытую в долине ферму, защищенную с двух сторон лесом. Они бы так и не заметили ее, подумал вожак, с удовольствием глядя на дым от очага. Там было много строений. Возможно, там есть женщины.

Женщин не оказалось, хотя они нашли довольно большое количество еды в зернохранилищах и на складах, там были коровы и куры, и дюжина свиней. Три лошади. И всего горстка людей, остальные сбежали. Люди всегда бежали. Они нашли стражника, по следам которого шли, пять слуг, а потом слепого старика в комнате, залитой светом.

Старик сидел в красивом кресле, а комната была полна тех сокровищ, которые так ценят катайцы. Предводитель алтаев счел их совершенно ненужными предметами, не считая драгоценных металлов и драгоценных камней, конечно. Однако пришел приказ собирать и отправлять домой в Восточную столицу все, что найдут. Его хорошо наградят за это открытие, и он сможет придержать кое-что для себя. Все-таки этот день начал приносить удачу.

Старик произнес несколько слов на своем языке. Голос его звучал неожиданно повелительно, просто вызывающе, как показалось предводителю. Их переводчик ответил, старик заговорил снова.

– Что он говорит? – хрипло спросил командир.

Переводчик-катаец с должной покорностью ответил:

– Он спросил, не тот ли я писарь, за которым он посылал. Я ответил, что нет. Он спросил, алтаи ли те люди, которые со мной. Я сказал «да», я переводчик. Он спросил мою фамилию, и я ему ее назвал. Он говорит… что чувствует ваш запах. Он называет меня предателем и велит мне передать вам, что презирает вас как варваров.

Пока переводчик говорил, старик спокойно пил вино из чашки, стоящей рядом с ним, осторожно нащупав ее рукой.

Командир алтаев выслушал все это и рассмеялся резким, лающим смехом.

– Он говорит такие вещи? Останется ли он в живых?

Старик задал вопрос, повернув голову на голос переводчика. Переводчик ему ответил.

– Что он говорит?

– Я передал ему ваши слова. Он говорит, что Катай будет жить вечно, останется ли он в живых или нет, и что он уже прожил достаточно долго, если варвары пришли к нему в дом.

«Пора кончать с подобной наглостью», – подумал командир. Подобные слова могут подорвать его авторитет. Он вытащил меч. Слишком поздно в данном случае. Голова старика замерла. Потом запрокинулась назад и тяжело упала вперед, на грудь, будто ему перебили позвоночник.

Вино, конечно. Старик подготовился.

Он взглянул на одного из своих всадников. Тот подошел и подтвердил то, что и так очевидно. Застыв в гневе на долгие несколько секунд, чувствуя себя обманутым и оскорбленным, командир повернулся к переводчику. Ему очень захотелось убить катайца, за те слова, которые вылетели из его рта, но этот червяк пока был ему необходим. Его можно разрубить на части позже, когда они отправятся домой.

Он приказал своим людям заняться сбором припасов и погрузить их на имеющиеся здесь повозки, а также подготовить животных, чтобы перегнать их обратно в лагерь. Он разрешил им делать со слугами все, что им захочется.