Герои подполья. О борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Выпуск первый - В. Быстров

В конце концов оккупантам пришлось выписывать специалистов и нефтяное оборудование из Германии. Однако наладить сколько-нибудь существенно добычу кубанской нефти им так и не удалось. Если в 1940 году на нефтепромыслах Краснодарского края было добыто 2241,6 тысячи тонн «чёрного золота»[514], то гитлеровцам не удалось извлечь из кубанской земли и десятка тысяч тонн нефти.

Кубанские нефтяники не только уклонялись от работы, но и делали все возможное, чтобы сорвать попытки оккупантов своими силами наладить добычу нефти. Например, в Нефтегорском районе фашисты приступили к восстановлению самой высокодебетной скважины № 40. Работы велись днём, а ночью нефтяники забрасывали её металлическим ломом и булыжником. Взбешенные фашисты выгнали всех жителей с территории промысла и установили усиленную охрану. Но и это не помогло. Меткие пули патриотов косили охранников. Оккупантам пришлось убедиться в бесполезности их усилий и прекратить начатые работы. Немало потрудились гитлеровцы над тем, чтобы пустить в эксплуатацию нефтяную скважину № 81 треста «Апшероннефть». Сюда прибыла большая группа немецких специалистов, доставившая разного рода нефтедобывающую технику. Но, как только были поставлены вышки и установлено буровое оборудование, группа нефтяников взорвала их. На Ильских промыслах немецкие специалисты поставили ряд вышек и начали качать нефть. Промыслы усиленно охранялись. Однако это не остановило патриотов. Группа комсомольцев станицы Ахтырской в ночь на 1 ноября 1942 года, преодолев три ряда колючей проволоки и минные поля, взорвала склад с нефтепродуктами и забросала нефтяные вышки бутылками с горючей жидкостью. В течение трёх суток полыхало пламя пожара на Ильских нефтепромыслах. За эту смелую операцию комсомольцы Е. А. Медведюк, Б. Г. Рубайло и А. X. Эфимиади были награждены орденами Красной Звезды. И так было всюду, где оккупанты зарились на кубанское «чёрное золото».

Активно сопротивлялось оккупантам и кубанское крестьянство. Жители станицы Анастасиевской Славянского района отказались грузить зерно для вывоза его в Германию. В ответ на непокорность гитлеровцы согнали около 100 колхозников в зерносушилку и заживо сожгли их. Крестьяне хутора Западного того же района отказались выходить на полевые работы. Тогда гитлеровцы ночью подожгли хутор. Сгорели все дома с их жителями. Таких фактов можно привести множество. Но захватчики так и не смогли заставить кубанских колхозников работать на гитлеровскую армию. Показателен такой факт: уборка урожая в крае обычно заканчивалась к 1 сентября, а во время оккупации до самой зимы остались необмолоченными свыше 300 тысяч гектаров хлебов, неубранными почти вся кукуруза и табак. Посевная площадь озимых культур до оккупации составляла по колхозному сектору края 1280 тысяч гектаров, а при фашистах осенью 1942 года было посеяно всего лишь 570 тысяч гектаров. Причем качество сева было очень плохим: большая часть земли была засеяна наволоком по стерне.

Во многих районах края гитлеровское командование прилагало большие усилия, чтобы организовать казачьи части «самообороны». Но затея эта сразу же провалилась. Не увенчались успехом и попытки захватчиков создать в Адыгее с помощью помещика Султана Гирея добровольческий черкесский легион. Дело остановилось на «малом»: не нашлось добровольцев. Как ни заигрывали захватчики с адыгейским народом, он непоколебимо хранил преданность Советской власти, верность братскому союзу советских народов.

Непримиримую ненависть советского казачества к захватчикам вынуждены были признать и оккупанты. Взятый в плен под хутором Чернышовом фашистский офицер Иоганн Эрле заявил на допросе: «Я вижу, что вы готовитесь к наступлению, и думаю о том, как жестоко мы ошиблись, надеясь на казачество. Ведь мы все рассчитывали на то, что казаки выступят против большевиков. Но теперь я вижу, что мы не поняли душу русского казака и не учли тех двадцати пяти лет, которые сформировали характер новых казаков…»[515]

А вот другое признание—письмо, обнаруженное у убитого гитлеровского офицера. Поверяя родным тяжесть своей участи, он писал 10 октября 1942 года из Новороссийска: «Сейчас мы у Кавказских берегов Черного моря. Море выглядит сурово и неприветливо. Словно выражает оно ту неприязнь, с которой относится к нам местное население. Нам много говорили, что казаки всегда настроены против большевиков и ждут нас с хлебом и солью. Но, к сожалению, это не так. В оценке казаков проявлена большая оптимистичность и политическая близорукость. Все от мала до велика смотрят на нас с недоверием и злостью. Среди казаков много партизан. Приходится всё время быть начеку, не снимать неделями верхней одежды, даже во время ночного сна. Взываю к богу, чтобы уцелеть»[516].

Да, гитлеровский офицер не ошибся. Захватчиков встретила на Кубани активная народная борьба, ядром которой были действия организованного подполья и партизанских формирований.

Первые мероприятия по созданию подполья и партизанских отрядов на Кубани были проведены ещё осенью 1941 года, когда фашистские войска прорвались на Дон и появилась угроза их вторжения на Северный Кавказ. Тогда были созданы подпольные центры, партизанские базы, подобраны конспиративные квартиры, места явок, изучены шифры и начато комплектование партизанских отрядов и подпольных организаций. Однако контрудары советских войск под Ростовом–на–Дону несколько отодвинули опасность вражеского вторжения на Кубань. В связи с этим работа по организации подполья и подготовке к партизанской борьбе временно была приостановлена и возобновилась лишь летом 1942 года.

В своей деятельности по развёртыванию партизанской борьбы с фашистскими оккупантами краевая партийная организация руководствовалась директивами и указаниями ЦК партии и ГКО и прежде всего постановлением ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу вражеских войск»[517]. Большим подспорьем в этом деле был также опыт партизанского движения на ранее оккупированных врагом советских территориях. По указанию крайкома В КП(б) райкомы и горкомы партии заблаговременно создали партизанские отряды и подпольные организации. В условленные места были завезены продовольствие, оружие и боеприпасы.

В районах и городах для руководства борьбой были созданы подпольные партийные органы, возглавлявшиеся первыми секретарями райкомов и горкомов партии. В Адыгейской автономной области с этой целью был создан областной партийный центр. В его состав вошли секретарь обкома партии Н. Ц. Теучеж, председатель облисполкома А. X. Чамоков, его заместитель П. Ц. Джасте, секретарь Майкопского горкома партии А. М. Семкин. Всего в партизанской борьбе на территории Краснодарского края участвовало более 150 секретарей райкомов и горкомов партии.

Как правило, партийные органы находились в партизанских отрядах.

Руководили работой оставшихся во вражеском тылу партийных органов, деятельностью партизанских формирований и подпольных организаций секретари крайкома партии П. И. Селезнев, И. И. Поздняк, А. А. Егоров, М. С. Попов, В. И. Хомяков, председатель крайисполкома П. Ф. Тюляев и многие другие руководящие работники края.

Всего в партизанских отрядах и в подполье, действовавших в занятых врагом районах края, было около 7 тысяч человек, из них более половины составляли коммунисты и свыше тысячи комсомольцев[518].

Непосредственно перед вражеской оккупацией крайком партии провёл совещание руководителей подполья, на котором были обсуждены конкретные задачи, формы и методы предстоящей подпольной борьбы, особенности боевых действий в населённых пунктах. Уже в конце сентября крайком партии путём посылки специальных связных провёл проверку состояния подполья. Было установлено, что некоторые райкомы и горкомы партии проявили медлительность в создании широкой сети подпольных организаций и групп, не наладили систематической массово–политической работы. По результатам проверки в начале октября 1942 года крайком направил через связных секретарям райкомов и горкомов партии письмо, в котором указал на необходимость активизации разведывательно–диверсионной деятельности в населённых пунктах и усиления политической работы среди населения.

По указанию крайкома, райкомы и горкомы партии, партийные организации партизанских отрядов направили в населённые пункты 173 организатора[519] в Краснодар, Армавир, Ейск, Майкоп, в Лабинский, Новопокровский, Новотитаровский и другие города и районы. На местах организаторы находили сотни активистов, из которых комплектовали подпольные организации и группы. Например, в Новотитаровский район для организации подпольной борьбы была послана группа коммунистов во главе с членом райкома партии председателем райисполкома И. К. Сероштаном. За короткий срок она создала четыре подпольные организации — в станицах Новотатаровской, Старомышастовской, Нововеличковской и на хуторе Стринском. Члены группы особое внимание уделили изучению личных качеств подпольщиков, включили в организации наиболее стойких и способных к подпольной борьбе патриотов. Это сыграло немалую роль в том, что подпольные организации Новотитаровского района, несмотря на свою активную деятельность, не имели провалов.