Аластор-2262. (Сборник) - Джек Вэнс

Но следующие дни пришлось заниматься последствиями той ночи. 1762 суррогата вышли в мир, и теперь требовалось решить грандиозную проблему: каков статус этих новых граждан? Для каждого из четырех амарантов, чьи убежища были опустошены, имелось теперь четыре или пять абсолютно одинаковых копий, с одинаковым прошлым, одинаковыми надеждами на будущее. Каждый имел право считать себя амарантом со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Так что ситуация сложилась кошмарная.

Это положение обсуждалось на сессии Директората, и эта сессия была самая бурная за всю историю общества. Сессия приняла единственное решение, которое можно было принять: все 1762 копии были приняты в общество амарантов как отдельные личности. После этого неминуемо всплыло имя Гэвина Вэйлока. Карл Ферпос— один из тех, кто лишился своих суррогатов, кричал:

— Недостаточно просто уничтожить этого человека, надо подвергнуть его ужасным мукам в стиле варваров!

Роланд вышел из терпения и резко возразил:

— Ты в истерике. Ты смотришь на свое сложившееся только со своей колокольни.

— Ты защищаешь монстра? — вспыхнул Карл.

— Я просто констатирую факт, что Вэйлок был вынужден принять крайние меры. Он дрался за то, чтобы вернуться в ряды амарантов тем, что было у него в руках.

В комнате установилась неспокойная тишина. Вице-председатель Олаф Мэйбу примирительно сказал:

— Как бы то ни было, все кончилось.

— Не для меня! — взревел Карл Ферпос. — Роланду легко разыгрывать святую простоту: его суррогаты в безопасности. Если бы он не был так решителен, медлителен…

Нервы Роланда были напряжены до предела, и это обвинение вывело его из себя. Он вскочил, схватил Карла за отвороты пиджака, прижал его к стене. Карл вырвался и между ними завязалась борьба. Их удалось разнять лишь через несколько минут.

На этом встреча и кончилась — нападки, взаимные обвинения, чуть ли не переходящие в драки.

После встречи Роланд пошел в свой кабинет. Войдя в него, он увидел, что там находится человек. Роланд остановился, как будто его ударали по голове:

— Гэвин Вэйлок! — хрипло прошептал он. Вэйлок встал. — Если вам так нравится, то Гэвин.

— Но… но ты же уничтожен!

Вэйлок пожал плечами. — Я мало знаю о том, что случилось. Обо всем я прочел лишь в газетах.

— Но…

— Почему вы удивлены? — спросил Вэйлок даже с некоторым раздражением. — Вы забыли, что я Грэйвен Вэйлок?

И тут на Роланда снизошло просветление.

— Ты старший из суррогатов Грэйвена?

— Естественно. У Гэвина Вэйлока было семь лет, чтобы обеспечить себя суррогатами.

Роланд плюхнулся в кресло. — Почему я не подумал об этом раньше? — Он потер виски. — О, боже. Что теперь делать?

Вэйлок удивленно вскинул брови:

— Разве есть сомнения?

Роланд вздохнул:

— Увы, нет. Ты выиграл. Приз твой. Идем. — Он провел его в свой кабинет, открыл сейф, окунул древнее перо в пурпурные чернила, Грэйвен Вэйлок.

Он закрыл сейф. — Ну вот. Ты в списках. Завтра я выдам тебе бронзовый медальон. Все формальности пройдены. — Он осмотрел Вэйлок с головы до ног. — Я не претендую на дружелюбие по отношению к тебе, ибо я его не чувствую. Но я предлагаю тебе стакан бренди.

— Я приму его с удовольствием.

Двое мужчин сидели в тишине. Роланд откинулся на спинку стула кресла. — Ты достиг своей цели, — тяжело сказал он. — Ты амарант. Жизнь лежит перед тобой. Ты получил сокровище…— он сделал паузу, — но как ты получил его? Четыреста амарантов сейчас должны прятаться по своим убежищам. Им нужно выращивать новые суррогаты. Некоторые могут за это время погибнуть, умереть… и без суррогатов это будет навсегда. Их жизни на твоей совести.

Вэйлок спокойно выслушал это. — Всего этого можно было избежать семь лет назад.

— Сейчас это не при чем.

— Возможно. Но нужно помнить, что любое повышение слопа оплачивается жизнью других. На моей совести будет лежать жизнь двух или трех амарантов, о котором вы упомянули. Но каждый амарант узурпирует жизнь двух тысяч человек.

Роланд Зигмонт горько рассмеялся. — Ты считаешь, что не участвуешь в отнимании жизни у этих двух тысяч? То, что ты стал амарантом, отзовется и на Вержах, и на тех, кто ниже их. — Он махнул рукой. — Но ты не думай, что, став амарантом, ты попал в исключительные условия. Все далеко не так.

— Почему?

— Вместе с тобой получили статус амараната еще 1762 человека.

— Ну и что? Какие сейчас у амарантов льготы?

Роланд нахмурился:

— Амарант может делать только то, что считает правильным. Вэйлок встал. — Я хочу пожелать вам спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Роланд.

Вэйлок пошел на посадочную площадку, где оставил свой кар.

Он поднялся высоко в небо. Под ним раскинулся Кларжес. Древний город. Богатый город. Современный город. Город, где было место далеко не всем.

Что теперь? Пожалуй, нужно отдохнуть и подумать. Самое подходящее место для этого старый порт. Он рассмеялся. Он, Гэвин Вэйлок. Перед ним распростерлось будущее. Будущее без границ и пределов. Теперь не нужна борьба, напряжение, хитрости, планирование, расчеты, защита… А когда всего этого нет, зачем нужна жизнь?

Вэйлок ощутил разочарование. Он выиграл, приз у него, но какой ценой? Что толку в выигрыше, если человек не может воспользоваться им так, как ему хочется? Амаранты такие же робкие и запуганные, как и гларки.

Вэйлок подумал о Стар Энтерпрайз, которая сейчас заправляется горючим и готовится к полету. Может ему стоит совершить путешествие в порт Зельденбург и нанести визит Рейнгольду Бибурсону?

«ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ»

Реликт украдкой спустился со скалы, неуклюжее тощее создание с уродливыми голодными глазами. Он двигался быстрыми толчками, используя полосы темного воздуха как укрытие, перебегая от тени к тени, временами припадая на все четыре ноги и пригибая голову к земле.

Приблизившись к последнему выступу скалы, он остановился, всматриваясь в равнину.

Вдали возвышались низкие холмы, сливавшиеся с небом, испещренным и бледным, словно матовое стекло.

Открывавшаяся внизу равнина простиралась ветхим бархатом, темно-зеленым и морщинистым, тронутым проплешинами и тлением. Фонтаны жидкого камня били в воздух и разветвлялись черным кораллом.

Где-то посредине развернулось семейство серых субъектов, изменившихся с целенаправленной стремительностью: сферы переходили в пирамиды, превращались в купола, распускались пучками громадных белых игл, вонзались в небо огромными мачтами и, наконец, в кульминации становились кубиками разноцветной мозаики.