Волшебник Линна: Романы - Альфред Ван Вогт

«Я знаю, — подумал Кэкстон. — Путешествие окончилось, мы здесь, в нашем распоряжении все время, которое нам отпущено… до девяноста лет». Даже когда он уверял себя, он понимал, что не верит этому. Внимание его уже устремилось вперед, к тому моменту, когда он сможет сделать свой первый шаг к поиску в этом времени следа Обладателей.

«Это было, конечно, совершенное безумие», — сказал он себе. Посидев некоторое время, он оглядел эту восхитительную комнату… «Мне следует радоваться просто тому, что я здесь, в таком месте, испытываю такие потрясающие впечатления».

Однако он не был счастлив. Он рассеянно смотрел, как врачи снова что-то делали с Ренфрю. Ему пришло в голову, что одна из женщин-врачих была довольно хорошенькой. Может быть — эта возможность поддержала его некоторое время — у врача-женщины могло быть профессиональное отношение к запахам мужчины из прошлого, исключительно в научно-практических целях. Ей был бы интересен небольшой сексуальный контакт с таким зловонным типом. Возможно, ему следует сообщить ей о своей собственной готовности и желании участвовать в подобном эксперименте.

Он все еще праздно предавался подобного рода мыслям, когда Ренфрю поднялся и присоединился к двум своим товарищам из двадцатого века. Одновременно с этим все девять врачей скрылись за дверью.

Подошел Касселехат.

— Они ушли на обед, — сказал он. — Позвольте, я покажу вам, как пользоваться кухней этой квартиры.

Кэкстон спросил:

— Они вернутся?

— О, да: обследование шло только полчаса.

Позже, когда осмотр наконец завершился, один из врачей сел возле аппарата и говорил так подробно, что Касселехат протянул руку и остановил его. Затем он повернулся и улыбнулся своим подопечным.

— Он забросал нас информацией. Но картина в общем такая…

Все трое были в хорошем физическом состоянии, и по существу то же самое можно было сказать и об их психическом состоянии. Вероятно, когда они постепенно привыкнут к своему новому окружению, успокоятся — ощущение небезопасности мистера Кэкстона, ощущение потери мистера Ренфрю — вот как они называли, что беспокоит Ренфрю! — и неловкость мистера Блейка из-за их запаха — со временем успокоятся.

Что же касается запаха, — Касселехат экспрессивно развел руками, — доктор Манаданн говорит, что запах — это быстро испаряющееся вещество, выделяемое телом, растением или предметом, а то, что выделяете вы, джентльмены, кажется, не имеет таких свойств. Последуют новые опыты, но в соответственно оборудованной лаборатории.

Было сказано что-то еще, но это было главное. Еще говорили так же и некоторые другие врачи, но более кратко, и все это, казалось, добавлялось к тому, что они, очевидно, не несли с собой ничего заразного для охраняемого населения этого периода истории.

За этим последовал еще более краткий разговор об изготовлении для них одежды из специальной ткани, закрывающей все тело, кроме головы и рук, чтобы их запах мог быть сведен до минимума. Но они не должны ходить купаться или раздеваться, чтобы позагорать рядом с другими. Касселехат еще раз развел руками и, снова улыбнувшись, сказал:

— Ну вот. Вы можете идти, куда хотите. Вселенная две тысячи четыреста семьдесят шестого года нашей эры — как это говорится? — у ваших ног. Езжайте — самое позднее завтра — отдохните.

Блейк сказал:

— Мы, пожалуй, никуда не поедем, кроме, может быть, по личным делам, пока не получим эту одежду.

Один из врачей заговорил опять — какая-то просьба, насколько Кэкстон мог понять (язык уже становился не таким тяжелым). Когда сообщение закончилось, Касселехат объяснил, что врачи хотели бы, чтобы «один из трех джентльменов» пошел с ними на дополнительный тест. Казалось, они предпочитали Ренфрю.

Ренфрю сказал:

— Вы хотите сказать, что меня вот прямо сейчас заберут, а мои друзья, — он нежно обнял Кэкстона, который оказался рядом, — останутся здесь?

Этот неожиданный жест смутил Кэкстона. «Друзья, — подумал он насмешливо, — вот все, что мне нужно». Пока он боролся со своими чувствами, все было приготовлено. Ренфрю и врачи ушли. Пришли люди и выкатили аппараты. Касселехат, уходя последним, остановился.

— Ну, мистер Кэкстон, у вас было время сформировать какое-то мнение о людях этой эры?

Кэкстон вынужден был признать, что нет. День показался ему совершенно пустым. Что было неудивительно. Врачи, выполняющие свои профессиональные обязанности, были почему-то как роботы, а не люди.

Вслух он сказал:

— Я думаю, с нами сегодня побеседуют, и тогда я смог бы определиться.

На лице Касселехата появилось странное выражение: он неожиданно заволновался.

— Но, — он почти выдохнул слова, — вы разве не поняли? Что весь медосмотр передавался на все четыре планеты.

Здесь он немного пришел в себя и извинился:

— Я понял, что я просто принял за должное то, что вы узнаете обычное телевизионное оборудование.

— Телевизионное! — простонал Блейк, стоявший в стороне.

— Вы имеете в виду, — сказал Кэкстон, — нас наблюдали весь день без… — он хотел сказать «без одежды». Но слова не выходили. Мысли роились в голове.

Он смутно слышал голос Касселехата.

— О, да. Весь день. Вы должны понять, джентльмены, — он снова был совершенно спокоен, — что ваше прибытие — это давно ожидаемое событие, и люди всех четырех планет очень интересуются любыми подробностями вашего пребывания здесь.

Кэкстон открыл было рот для протеста. Но краем глаза он увидел, что Блейк пытался привлечь его внимание. Добившись своего, Блейк подмигнул. И замолчав, Кэкстон понял, что Касселехат был не а состоянии понять, что их тревожит.

Потом, когда Касселехат ушел, и они обсудили этот день и это поразительное открытие в конце, Кэкстон узнал от Блейка, что Ренфрю не будет всю ночь — это он пропустил из-за своего замешательства по поводу дружеских излияний Ренфрю. «Ловко они это устроили», — подумал он с восхищением.

Вслух же он сказал:

— Думаю, под видом анализа ему будет оказано дополнительное лечение.

Блейк кивнул.

Кэкстон настойчиво продолжал:

— Джеймс ничего не подозревал?

— Абсолютно ничего, насколько я мог видеть, — сказал его товарищ. — Даже был доволен. Пролетит над городом. Нам это удовольствие достанется завтра.

— А я-то думал, что мы свободны, — проговорил Кэкстон, — и что у нас ключи от города.

Блейк рассмеялся. Он снова отпускал усы, и теперь над его верхней губой была черная полоска. С усами возвращался и тот первоначальный вид, который был у него, когда Кэкстон впервые встретился с ним. Он сказал: