Достаточно времени для любви, или жизни Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

— Ну, хорошо. Тина. Раз уж Джастин просит за тебя… Чтобы справляться с тобой, Дорой и близнецами, временами нужен хороший кнут. Джастин, Минерва — пойдемте. Айра, Тина — до встречи за обедом. И не трать свое время на этот конвертор, Айра: Тина великолепно поработала.

Возле штаб-квартиры колонии Джастин Фут обнаружил гравистат, но не тот, что доставил его с летного поля. В нем сидели двое рыжеволосых близнецов. Это были девчонки, и выглядели они так, словно недавно приняли решение сделаться ими. Им было лет по двенадцать, от силы тринадцать. На тощих бедрах у обеих висели пояса с пистолетами — оставалось надеяться, что игрушечными. У одной на голом плече были начерчены капитанские знаки различия. У каждой на лице было не менее одиннадцати тысяч трехсот двадцати двух веснушек — ежели считать точно. Они выпрыгнули из гравистата.

Один комплект веснушек проговорил:

— Пора.

Другой добавил:

— Дискриминация.

— Замолчите и ведите себя вежливо, — велел Лазарус. — Джастин, это мои дочери-близнецы. Вот Ляпис Лазулия, а та — Лорелея Ли. А это мистер Джастин Фут, мои дорогие, главный архивариус при Попечителях.

Девочки переглянулись и одновременно сделали реверанс.

— Приветствуем вас на Тертиусе, главный архивариус Фут! — хором произнесли они.

— Очаровательно.

— Да, девочки, вы великолепны. Кто вас выучил этому?

— Мама Гамадриада.

— А мама Иштар сказала, когда надо сделать реверанс.

— Но это я Лори, а она — Лази.

— Обе вы лентяйки[32], — заметил Лазарус.

— Я капитан звездолета «Дора» Ляпис Лазулия Лонг, а она — мой экипаж. По четным дням.

— Завтра моя очередь.

— Сам Лазарус не может нас различить…

— …и он вовсе не наш отец; у нас нет отца.

— Он наш брат, и он для нас не авторитет…

— …он командует, потому что сильнее.

— Но так будет не всегда.

— Живо в лодку, невоспитанные сорванцы, — строго сказал Лазарус, — а то разжалую обеих в ученики космонавтов.

Девчонки залезли в лодку и, усевшись спереди, обернулись.

— Угроза и оскорбления…

— …без должного основания.

Лазарус сделал вид, что не слышал. Он помог Минерве забраться в лодку и сел рядом. Джастин уселся по другую сторону от Минервы.

— Капитан Лазулия!

— Да, сэр?

— Не окажете ли вы нам честь, приказав лодке доставить нас домой?

— Ага-ага, сэр. Шалтай-Болтай — домой!

Маленькое суденышко приподнялось и, набрав десять узлов, плавно двинулось вперед.

— Теперь, капитан, — сказал Лазарус, — раз уж вы озадачили нашего гостя, пожалуйста, просветите его.

— Да, сэр. Мы не близнецы, мы даже не дочери одной матери…

— …а этот старичок вовсе не наш отец; он наш брат.

— По четным дням!

— Тогда ты и веди.

— Вношу поправку, — вмешался Лазарус. — Я являюсь вашим отцом, поскольку я удочерил вас обеих с письменного согласия матерей.

— Это неважно…

— …и незаконно, ведь нас не спросили.

— В любом случае это неважно, поскольку мы — Лазарус, Лорелея и я — составляем идентичный триплет, а поэтому обладаем одинаковыми правами в рамках любой рациональной юридической системы, а предшествующее утверждение к таковым не относится. Но он бьет нас, попирая закон грубой силой.

— Капитан, напомните-ка мне, чтобы я отыскал палку подлиннее.

— Так точно, сэр. Но мы любим нашего старичка, невзирая на его садомазохистские наклонности. Потому что он — это мы. Вы понимаете?

— Мисс… капитан… я не уверен. Кажется, на пути сюда я провалился в дефект пространства-времени, из которого так и не выбрался.

Капитан по четным дням покачала головой.

— Извините, сэр, но это невозможно. Поверьте мне на слово — если только вы не владеете империальным исчислением и физикой полей Либби…

— Я — нет, а вы?

— Да, конечно…

— …мы же гении.

— Перестаньте морочить ему голову, девчонки. Я все объясню сам.

— Да-да, мне хотелось бы услышать кое-какие объяснения, Лазарус. Я не знал, что у вас есть маленькие дети, а тем более сестры, что делает ситуацию еще более загадочной. Они зарегистрированы? Я просматриваю не все материалы, поступающие в архив, но все, что касается старейшего, обязательно попадает ко мне на стол.

— Я знал об этом и потому принял свои меры. Они зарегистрированы под фамилиями матерей… приемных, если соблюдать точность, но в документах об этом не упомянуто. Но я оставил запечатанный конверт, в котором находятся данные об их происхождении. После моей смерти или в 2070 году от начала Диаспоры ты, или твой преемник, сможешь вскрыть конверт, что следует сделать вне зависимости от того, какое событие произойдет первым, поскольку они…

— И «Дора»!

— Утихомирься! Будешь встревать — отдам «Дору» твоей сестре, и она не разрешит тебе даже прикоснуться к ней. Эту дату, Джастин, я выбрал потому, что надеюсь, что к тому времени они повзрослеют; девочки действительно гениальны. А до тех пор воздержусь от попыток предпринять путешествие во времени, потому что они-то и должны стать членами экипажа моей яхты, ныне временно пребывающей на планете в ожидании старта. А то, что они мои сестры — так это правда. Они рождены в результате нелегальной, точнее, запрещенной клиникой Секундуса операции. Их создали из клеток моего тела. Нечто подобное было с Минервой, но проще.

— Куда проще, — согласилась Минерва. — Я сама этим занималась, когда была компьютером. И семнадцать раз терпела неудачу, прежде чем удалось получить идеальный клон. Сейчас я не сумела бы этого сделать, а вот Афина может. Но наших девочек создал хирург-человек. Необходимо было сделать репликацию Х-хромосомы — это сделали в обоих случаях с первой попытки; Лаз и Лор родились в один и тот же день.

— Ммм… да… полагаю, что мадам директор, доктор Хильдегард, не одобрит подобную вещь. Не оспаривая профессиональной компетенции указанной леди — весьма высокой, насколько мне известно, — считаю, что она чуточку, ээ… консервативна.

— Убийца.

— Примитивная тоталитарианка.

— Трижды примитивная.

— Какое право имеет она запрещать существовать?

— …нам и Минерве. Криптокриминальный ум!

— Довольно, девочки; все понятно — вы ее не любите.

— Она убила бы и тебя, старичина-молодчина.

— Лори, я же сказал — довольно. Если бы Нелли Хильдегард осуществила свои намерения, здесь не было бы ни меня, ни вас. Ни меня, ни тебя, ни Лаз, ни Минервы. Но она не убийца, раз уж мы четверо здесь.

— Я восхищен, — заметил Джастин Фут. — Встреча с тремя очаровательными леди, пополнившими списки Семей в результате нарушения запретов, доказывает некий факт, о котором я уже давно подозревал: закон приятнее нам, когда мы его обходим.