Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944 - Геннадий Леонтьевич Соболев

них, в частности, лежит Кандауров. На двух, с краю, – проставлены индивидуальные памятники с надписями, все честь честью. Символически? На данную траншею? Если тогда и привозили кого-нибудь в гробу, то саперы, хоронившие ленинградцев, заставляли выбрасывать из гроба. В траншею все ложились ровно – ряд в одну сторону, ряд другую, ряд на спину, ряд на живот и т. д. После похорон вдова угощала черным и белым хлебцем. Обратный путь пешком пролегал через улицы бывшей Новой Деревни. Ее стопили (деревянную) в прошлом году. «Наполеон в Москве» – разрушения всегда похожи друг на друга.

Болдырев А. Н. Осадная запись. (Блокадный дневник). СПб., 1998. С. 286-

287.

Из дневника главного инженера завода «Судомех» В. Ф. Чекризова

12/V [1943 г.]

Дистрофик в столовой.

Сел. Противогаз (вернее, сумка от противогаза) на коленях, из нее извлекаются ложка, нож, кружка, баночка, бутылочка и еще что-то. Нетерпеливое поглядывание на официантку; она не успела раздать очередной поднос: «Вы у меня возьмете?» Она подошла к шкафу у двери. «А у меня еще не взяли». – «Подождите, я еще ни у кого не брала талонов». Талоны взяты. Принесен хлеб. Хлеб разрезается, часть откладывает. Дальше нетерпеливое поглядывание в сторону раздачи. Обед принесен. Раздает с другого конца столов. «А мне?» – «Вы мне еще не давали». – «Подождите. Будет и вам». Ужин на столе. Жир извлекается и кладется в баночку. От конфеты к кофе отщепляется маленький кусочек, остальное в карман. Ужин съеден, миска вылизана кусочком хлеба. В миску наливается горячий кофе, миска выполаскивается, все выпивается. Дистрофия физическая проходит быстрее дистрофии моральной. Описанное относилось к человеку с высшим образованием – инженеру.

Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 8. СПб., 2004. С. 142.

Из дневника Веры Инбер. «Почти три года»

22 мая 1943 года

Сейчас за мной должны приехать с Кировского завода. Давно уже они просили меня выступить у них, но я то хворала, то была занята… Слышу гудок под окном. Это за мной.

Вечер

Только что вернулась с Кировского. Народу было много, слушали отлично, хотя я и хуже стала читать после болезни: все задыхаюсь.

Заводской клуб помещается в бомбоубежище. Ведь немцы тут совсем рядом.

Нельзя спокойно смотреть на территорию завода. Это уже почти Сталинград в очерке Василия Гроссмана «Направление главного удара». Здесь тоже: «темные громады цехов, поблескивающие влагой рельсы, уже кое-где тронутые следами окиси, нагромождение разбитых товарных вагонов, уголь, могучие заводские трубы, во многих местах пробитые немецкими снарядами».

Но, в отличие от Сталинграда, «главный удар» немцев по Кировскому заводу расщеплен на множество непрекращающихся ударов.

Когда мы поднялись из подвала на свежий майский воздух, нас встретили звуки вальса. Патефон стоял под открытым небом на обломке кирпича, а две пары девушек-дружинниц, в штанах и брезентовых сапогах, медленно кружились по двору на фоне сгоревшего цеха. Над ними, как бы охраняя это краткое веселье, барражировал «ястребок».

Мне припомнился завод «Севкабель» на Васильевском острове, где я была прошлым летом. Немцы бьют по «Севкабелю» с противоположной стороны залива из Лигова. Там тоже все цехи изранены и пробиты. В зияющую пробоину одного здания дерзко заглядывал со двора какой-то цветущий куст.

Это все «сторожевые» заводы Ленинграда, как были некогда «сторожевые» монастыри.

Инбер В. М. Почти три года. Ленинградский дневник. М., 2015. С. 216–217.

Из дневника Л. В. Шапориной

1943 г.

30 мая. Я себя ощущаю сейчас игроком или алкоголиком, который после долгого воздержания махнул на все рукой и запил или просаживает за игорным столом последнее. Я что-то продаю, меняю на продукты и ем, ем, как будто эти крупа, масло неистощимы. Так хочется поесть досыта, что никакие умные доводы не останавливают. Смешно со стороны на себя смотреть. Сварила сейчас пшенной каши на вечер и завтрашнее утро и съела в два приема сегодня вечером. И тому осуждающему голосу говорю: а ты поголодай-ка два года так, что и утром и вечером голова кружится, да поработай так, как я, старуха, работаю, тогда и говори.

За первомайскую водку Уг л. получила 3 килограмма крупы (1 рис, 2 пшено). За присланную Юрием цитрусовую настойку – 300 гр. шпика и 250 р. денег. Вчера Надежда Карловна привела свою приятельницу, которая берет гусевский диван и маленькую кушетку, этажерку и кресло цельного красного дерева, стиль Александра II, куплены мною в Детском – за 1000 рублей. На эти деньги это звучит прилично. На продукты же это – Уг кг сливочного масла и 1 кг крупы. Покупательнице эти четыре предмета обойдутся от силы 20 рублей. И я продаю, так как нужно масло. За любимое мое бюро она предлагает 1 кг масла и 3 кг крупы. Это по рыночным ценам 2500. И как-то очень обидно и не хочется. А есть надо и хочется.

Сейчас поздравила Н. С. Тихонова по телефону с орденом «Отечественной войны». «В моем лице хотели отметить работу всех писателей…» На что я ему сказала, что я с этим согласиться не могу, так как из всех настоящих писателей он остался один стоять на часах в Ленинграде, все остальные уехали. Он один на боевом посту делает очень большое дело. На что он очень скромно ответил: «И вы, и я, и все ленинградцы, мы все стараемся делать все, что в наших силах».

Опять завыла сирена. 12 Уг часов ночи. На Фурштатской где-то недалеко есть своя сирена, которая вопит отвратительно громко и ночью будит меня.

Когда слишком близко и громко стреляют зенитки, я прячусь за буфет, это «психологическое» бомбоубежище.

Как отвратно воет…

Шапорина Л. В. Дневник: в 2 т. Т. 1. М., 2012. С. 399–400.

Утверждаю:

Начальник дороги

Саламбеков

25 мая 1943 г.

Временные правила движения поездов на участке Левобережная – Поляны

октябрьской железной дороги

I. Описание устройств автоблокировки и сигнализации

§ 1. Участок Левобережная – Поляны оборудован двухзначной (огни красный и зеленый) автоблокировкой для двухстороннего движения поездов.

Устройство автоблокировки состоит из проходных светофоров. Из них светофоры № 266 и 280 являются пермиссивными.

§ 2. Входными сигналами на станциях Левобережная, Междуречье и Поляны служат однокрылые семафоры. Выходными светофорами эти станции не оборудованы.

§ 3. Первые перегонные проходные светофоры установлены на ординатах входных семафоров для противоположного направления движения. Прочие проходные светофоры расположены на одних и тех же ординатах для обоих направлений движения.

§ 4. При свободности перегона от поездов, т. е. при свободности всех блок-участков на нем, включая и участок, находящийся перед первым проходным светофором, все светофоры на перегоне не горят.

§ 5. При входе поезда на блок-участок на светофоре, ограждающем следующий блок-участок, загорается при свободности этого участка зеленый огонь. При занятости этого участка на светофоре, ограждающем его, горит красный огонь.

§ 6. При входе поезда на блок-участок