Я был адъютантом Гитлера - Николаус Белов

Что же произошло? После посещения Ставки фюрера Листом генерал Йодль вылетел в группу армий «А», чтобы на месте получить представление о ее положении и обсудить дальнейшие действия. По возвращении он доложил обо всем Гитлеру, и при этом разговоре вспыхнул резкий спор. Фюрер будто бы обвинил Йодля в том, что послал его на Кавказ вовсе не для того, чтобы тот потом сообщил ему об опасениях войск. Йодль, тоже сильно повысив голос, возразил: к сожалению, он – не передатчик приказов, выполнить которые невозможно. В ответ Гитлер вышел из помещения, где обсуждалась обстановка, и с тех пор туда больше ни ногой.

Увольнение Гальдера

Теперь Гитлер разговаривал только со Шмундтом и обсуждал с ним намеченные крупные персональные перестановки. Он отстранился от фельдмаршала Листа и объявил о снятии генерал-полковника Гальдера с должности начальника генерального штаба сухопутных войск. Шмундт очень рекомендовал на его место генерала Цейтцлера{253}. Фюрер обдумывал это перемещение несколько дней.

Когда страсти немного улеглись, мне представился случай доложить фюреру мои впечатления о поездке. Он уже немного поостыл и, как всегда, выслушал внимательно. Совершенно неожиданно для меня, у него оказались те же опасения относительно Донского фронта, что и у генерала Шмундта. Гитлер заявил: он уже давно приказал сосредоточить за линией фронта в качестве резерва 22-ю танковую дивизию, но у него такое впечатление, что Гальдер там никакой опасности не видит. Он еще раз поговорит с Гальдером об этом. Но затем его словно прорвало. Фюрер упрекал себя за недостаточное понимание того, что Гальдер не уделяет внимания возникающим на фронте трудностям: просто разглядывает карту, но никаких идей не имеет. Холоден и сух, к тому же складывается впечатление, что у начальника генштаба совершенно ложное представление о происходящем. Он, фюрер, решил произвести замену.

Кроме того, Гитлер говорил о том, что основная масса старых генералов себя уже исчерпала и ее следует заменить молодыми офицерами. Он назначит начальником Управления личного состава сухопутных войск Шмундта и вместе с ним наведет порядок в этом деле. Все это, подумалось мне, – невероятные перестановки, которые должны привести к значительным переменам в сухопутных войсках, но я ничего не сказал. В сущности, я был рад, что генерал-полковник Гальдер наконец-то исчезнет, ибо, по моему мнению, это назрело уже давно. Даже если он и являлся хорошим офицером-генштабистом, но пригодным партнером фюрера по командованию сухопутными войсками служить не мог. Я никак не мог отделаться от впечатления, что офицеры генерального штаба сухопутных войск во главе с Гальдером никогда не были сторонниками Гитлера, его планов и распоряжений, а имели совершенно другие взгляды.

Мое 35-летие

В этой общей беспокойной атмосфере, царившей в Ставке фюрера, состоялось весьма милое празднование моего дня рождения. 20 сентября мне исполнилось 35 лет. Гитлер подарил мне килограмм черной икры, недавно полученной им от маршала Антонеску. Он, мол, прослышал, что этот «продукт» я очень люблю. Я воспринял сей щедрый подарок как повод, чтобы пригласить вечером всех адъютантов на чай. В таком кругу мы собрались в первый и последний раз. Присутствовали Шауб, Альберт Борман, Путткамер, Энгель, Брандт, Хевель. Шмундт в тот день в Ставке отсутствовал. После вечернего обсуждения обстановки мы полакомились икрой – редкостное наслаждение! За многие годы совместной службы мы открыто делились друг с другом нашими опасениями. Я сознавал, насколько доверительно можно высказываться в этом самом узком кругу даже в критическом духе, не боясь неприятных последствий. Примечательно также, к каким оценкам приходили независимо друг от друга эти столь несхожие между собой люди.

24 сентября Гитлер расстался с генерал-полковником Гальдером и назначил начальником генерального штаба сухопутных войск генерал-майора Цейтцлера с немедленным присвоением ему чина генерала пехоты{254}. Тот принялся за выполнение своей новой и трудной задачи с большим размахом и воодушевлением. Но главнокомандующего он приобрел поистине трудно. Хотя Гитлер и испытывал к нему большое доверие, но во многом и дальше оставался при своих взглядах на сражения на русском фронте. Это через несколько недель показала битва за Сталинград.

Одновременно Гитлер передал под начало своего шеф-адъютанта Управление личного состава сухопутных войск. Предшественником Шмундта был брат фельдмаршала Кейтеля Бодевин, давно не справлявшийся со своими задачами. Сам Шмундт брать эти задачи на себя не стремился, ему и без того хватало дел. Но Гитлер в ходе продолжительных бесед убедил его в необходимости принять это Управление. Сам я находил данное решение правильным. Шмундт лучше всех знал мысли и представления фюрера по вопросам командования сухопутными войсками и был в состоянии довести их до сознания офицеров этих войск. За полтора года, в течение которых он руководил этим Управлением, Шмундт не раз вступал с Гитлером в споры и добивался осуществления своей точки зрения. Он был заступником офицерского корпуса сухопутных войск.

Бомбежка городов и разрушение промышленных предприятий

Сентябрь внес ясность: англичане своими бомбежками хотели, так сказать, отрыть второй фронт. Они бомбили Мюнхен, Бремен, Дюссельдорф и Дуйсбург. Во время этих налетов на большой территории страны объявлялась воздушная тревога и людям зачастую приходилось проводить много часов в бомбоубежищах. Это приводило ко множеству производственных аварий и несчастных случаев в военной промышленности. Воздушные тревоги, не говоря о причиненных бомбами разрушениях и потерях, являлись для населения тяжелым бременем.

Гитлер все сильнее задавался мыслью, где и как он может предпринять что-либо эффективное против воздушных налетов англичан. Его принципом издавна было: мстить за равное равным или даже большим. Но в данном случае это было невозможно. Бомбардировщик «Ю-88» в большом количестве еще не выпускался, а «Хе-177» был моделью абсолютно непригодной, в отношении которой фюрер с самого начала высказывал величайшие сомнения и, как оказалось, совершенно правильно. Все надежды возлагались на «Ю-88». Мильх, теперь несший в Берлине ответственность за производство, увидел себя вынужденным в первую очередь увеличить выпуск истребителей, чтобы улучшить противовоздушную оборону. Я был удивлен, тем что Гитлер казался удовлетворенным этими решениями и не пытался провести в жизнь свои взгляды. Когда я заговорил с ним об этом, он сказал, что доверяет Герингу, который пообещал ему быстрое улучшение дел в люфтваффе.