Камешек в жерновах - Сергей Малицкий

— Делать-то что? — осторожно подал голос Чирки.

— Скажут рубить — руби, — мрачно ответил Свач. — Скажут, кость грызи — будешь грызть. Скажут, снимай порты — снимай, нагибайся и жди. Подыхать мы сюда назначены.

— А мне так кажется, что представления устраивать, — подал голос Саш.

— Любишь представления? — усмехнулся Свач. — Я вот тоже люблю. Посмотрю, как Манк снесет твою башку.

— Что-то трупов многовато для представлений! — подал голос Вук.

— Многовато? — задумался Свач. — Варева неделю не было, вот и скопилось! Ничего, сегодня подчистим. Только не думайте, что мы тут долго стоять будем. Таких рубежей уже с дюжину оставили! Раз в несколько дней из-за острога сила немалая валит. Вас это дергать не должно, главная битва под городом будет! А сдохнем, значит, так надо. Лига отребья уже раза четыре полностью сменилась! Один мастер только несменный. Да вот и я… уцелел.

— Чего ж мастер из шатра-то не выходит? — поинтересовался лысый васт.

— Если горячо станет, выйдет, — хмуро бросил Свач, шагнул в сторону, но обернулся, — Однорукий! Иди к кухне, повар выдаст варево. Да возьми пятерых с собой. Наша полоса пол-варма локтей. Собирать мясо в кучи. От кучи до кучи дюжина шагов. На каждую кучу плеснуть варева, да много не надо, по чашке хватит Вечереет уже, зажигать сам будешь. Да факел; факел не забудь!

Алатель опустился к отрогам Плежских гор, затем скользнул за них. С востока наползли тучи, и над дорогой из Ари-Гарда к крепости Урд-Ан сгустилась темнота. Пылающие костры из полуразложившейся или свежей плоти только уплотняли ее. Наверное, если бы Саш лежал на траве и смотрел в серое небо, он мог бы подумать, что впечатлений слишком много для одного дня, но он сгибался, поднимал отрубленные руки или ноги, бросал их в кучи, шел дальше, снова нагибался, снова бросал, и мыслей в голове почти не было. Как и во время схватки. Впрочем, разве могло быть иначе? Разве он задумывается, как дышит, как идет, как жует пищу? Ко всему можно привыкнуть. Ко всему, кроме пустоты внутри, которая обжигает холодом.

— Шевелись живей! — прошипел над ухом Вук. — Ноги уже не держат! Хоть до рассвета единственный глаз бы прикрыть.

Саш выпрямился, бросил в кучу очередной кусок плоти, замер, всматриваясь в темноту. Что они успели пройти? Не больше варма локтей.

— Чего хотел? — послышался голос однорукого.

Из темноты появились Чирки и Свач. За спинами у них ухмылялся редкими клыками лысый верзила. Только лысина его не была настоящей. Просто кто-то однажды содрал кожу с головы, и теперь бугристый череп покрывали разводы шрамов. Манк плотоядно ухмылялся и похлопывал ладонью по здоровенному топору с желтым отблеском лезвия.

— Не пора ли повеселиться? — ехидно поинтересовался Свач. — Что уставился в темноту? Когда копейщики ночью идут, без факельщиков не обходится. Это же представление! Они выманивают нас, понимаешь?

— А если радды двигают вперед острог? — спросил Саш.

— Двигают? — мгновенно побледнел анг. — С чего ты взял?

— Я вижу в темноте, — спокойно ответил Саш. — На полварма локтей уже передвинули в нашу сторону.

— Будь я проклят! — выдавил из себя Свач и помчался к валу.

Словно растворился между костров Манк. Не прошло и нескольких мгновений, как у шатра заныла труба. Прочертила черное небо пылающая стрела и вонзилась в приблизившуюся стену.

— Вот и еще полварма локтей, — заметил Саш.

— Все назад! — заорал Чирки.

Выплеснулось из ведер варево, побежало пылающим ручьем в сторону реки. Заспешили обратно к валу костровики, да только и там уже суета началась. Безжалостно вывалив остатки пареного зерна в грязь, дарджинец забрасывал с помощниками котел на повозку. Стражники спешно сворачивали шатер.

— Третий варм, ко мне! — истошно закричал Сабл.

— Все, — зло бросил вармик, когда четыре дюжины вытянулись в линию. — Эта схватка не наша. Отступаем. Бегом!

Застучали по камням истертые подошвы. Саш споткнулся, ударился носом о спину изрыгающего проклятия Вука, но на ногах устоял. Возле стола, на котором еще вечером Баюл поочередно мял спины вармикам, стоял широкоплечий воин в латах. Лицо его было закрыто глухим шлемом, а на плече лежал двуручный меч Ангеса.

Глава 7

ПУТЬ В САЛМИЮ

От восточных отрогов старых гор, что отделяли Сварию от Дары, раскинулась травяная равнина. Одного лета хватило, чтобы холмы и лощины, овраги и лужайки заросли травой, кустарником, степными лианами, спутались мелким луговым вьюном и пастушьим мотыльником. Порой путники вынуждены были спрыгивать с лошадей и прорубать тропу мечами, а когда все-таки могли ехать верхом, то и дело спешивались и снимали с ног лошадей липкие пряди песчаной красавки. И на третий день пути, когда холмы сменились ровными лугами, трава оставалась столь густа, что лошади бежали по ней с явным усилием и чаще обычного просили отдыха. Крупного зверья пока не попадалось, зато раздавалось верещание малов, посвист степных птиц, фырканье травяных ящериц. Почти равнина Уйкеас, если не поднимать глаза к небу. Впрочем, и над равниной Уйкеас небо теперь было таким же.

— Пройдет зима, придут сюда с Волчьих холмов и кабаны, и волки, — обещал Чаргос. — Вот и будет охотникам раздолье. А где охотники, там и охотничьи избушки, деревеньки, постоялые дворы, трактиры. Короткая дорога в Заводье, в Слиммит, да и в Ари-Гарде ведь тоже будут жить элбаны. Значит, торговля, товары, караваны, купцы, погонщики, странники, ученики, воины. Поднимется еще Эйд-Мер, поднимется!

— Чаргос, — спросил Дан, — видишь ли ты что-нибудь над Ари-Гардом?

— Серое небо, — ответил валли. — Или ты думаешь, что я маг?

— И я не маг, — сжал кулаки Дан. — Но я вижу. Вижу, хотя и не знаю, благодарить ли мне за это Шаахруса или проклинать. Языки пламени переплетаются между собой в той стороне. Что бы могло так гореть, если даже небо становится красным? Ведь там, наверное, Саш, Баюл? Мантисс там!

— Жернова там, — мрачно ответил Чаргос. — Два демона, два каменных жернова, между которыми перемалываются лиги элбанов, независимо от того, вымазаны их руки в крови или нет. И Саш, Баюл, Мантисс тоже между этими жерновами. Жалей их, Дан, но помни, когда из двух жерновов останется один, он увеличится в размерах и весе в дюжину раз и прокатится еще по нашим костям.

— Так что же будет на этой равнине? — недоуменно нахмурилась Райба. — Деревеньки и торговые пути или наши раздробленные кости?

— Или то, или другое, — пожал плечами Чаргос. — Кстати, наши кости могут оказаться раздробленными, что с деревеньками, что без них.