Дезертир флота - Юрий Валин

– Ты лют, как орел-стервятник, – сообщил Квазимодо и пошел мыть котелок.

Вор на пару с Великим Драконом уже четвертый день охранял лагерь и прохлаждался в прибрежной роще. Теа и Ныр целыми днями пропадали в городе. Квазимодо оставалось только давать утром инструкции, провожать до парома и ждать новостей. В Кануте ничего особенного не происходило. Торговля в преддверии мертвого сезона дождей шла активно. Король воевать ни с кем пока не собирался. Спокойствие, порядок и никаких развлечений. Старый знакомый Гвоздь даже заглянул на этот берег – поболтать и предложить небольшое дельце. Побеседовал с коллегой Квазимодо охотно, но вступать в маленькое, хотя и сулящее приличный доход предприятие отказался, сославшись на неотложные дела у моря. Гвоздь отнесся с полным пониманием – бесследная пропажа на скалистых пустошах десятка пришлых типов, чересчур интересующихся одним одноглазым молодым человеком, не прошла незамеченной среди воровского общества Канута. В принципе Квазимодо остался таким результатом доволен – авторитет человека, не только способного быстро добыть деньги, но и остаться живым в сложной ситуации, вора вполне устраивал. Болтать языками поменьше будут.

Все было бы неплохо, вот только дожди шли все чаще и становились все продолжительнее. Квазимодо прятался под растянутым между ветвей плащом. Великий Дракон во время дождя милостиво соглашался составить вору компанию. Несмотря на умение плавать и даже хватать неосторожных мальков-уклеек, геккон дождь не любил. Вообще Дракон оказался забавным созданием. Заботливого Ныра ящерица считала не то чтобы своим хозяином, но уж совершенно точно своим ходячим домом. Впрочем, если фуа оставлял Дракона в лагере, геккон считал ниже своего достоинства навязываться и соглашался остаться охранять вещи. В первый раз они с Квазимодо довольно долго выясняли, кто в лагере главный и какие вещи может трогать человек, а на каких непременно должен лежать сторожевой ящер. Квазимодо сумел сохранить свои пальцы в неприкосновенности, но в сердцах пообещал свистящему и шипящему мелкому гаду продать того на рынке тупым детишкам какого-нибудь купца. Пускай поинтересуются, что находится у ящерки в животике. Великий Дракон грубый намек воспринял правильно и несколько поубавил свою спесь. На следующий день они с молодым вором вполне понимали друг друга. Геккону нравились слегка поджаренные хрящики, и Квазимодо, который хрящиков совершенно не любил, охотно скармливал лакомство ящерице. В ответ геккон ловил крупных мух, служивших отличнейшей наживкой для рыбной ловли.

Давно Квазимодо не вел такую вольготную жизнь. Сиди себе с удочкой, только ужин не забывай готовить. Вдоль заросшего редкими деревьями берега пряталось еще несколько небольших лагерей путников, по той или иной причине не пожелавших переправляться через реку и останавливаться в городе. Основной из таких причин оставалась дороговизна городской жизни, но были и другие, не столь невинные поводы оставаться подальше от городской стражи. Впрочем, временные заречные обитатели в чужие дела предпочитали не соваться. Заречье считалось нейтральной территорией, и пакостить в отношении соседей здесь остерегались. Квазимодо здоровался со здоровенным мужиком, щеголявшим в обтрепанном жилете из сыромятной кожи. Тип таскал за поясом пару огромных кинжалов, но занимался преимущественно стряпней. Его дружки с утра до вечера пропадали в городе, пытаясь сбыть груз нелегальных медных слитков. Дело нелегкое – насколько знал вор, сейчас в Кануте на медь спрос упал просто до смешного. Ну, это их проблемы. Квазимодо бездельничал – друзья обедали в городе, а сварить самому себе жидкую кашку много времени не занимало. Вор валялся на плаще под маленьким навесом из ветвей, наблюдал за пасущимися лошадьми и за проделками неугомонного Дракона. И нервничал. Нервничал настолько, что переживания мешали трезво думать. Раньше за собой такого Квазимодо не замечал. С ума сойдешь – ведь сам себя мучаешь. Каждый вечер трое друзей обсуждали прошедший день и свежие новости. Утром лиска и фуа уходили в город с новым заданием. За Ныра можно было не волноваться – фуа сохранил слегка простофильский вид, но его опыта вполне хватало, чтобы не попадать в опасные ситуации. Ныр носил в меру обтрепанную одежду, дешевые перчатки, оружия на виду не держал и вполне сходил за молодого речника или рыбака.

Другое дело – Теа. Девушка вроде бы беспрекословно следовала инструкциям возлюбленного – фырканья и ругани рыжей теперь практически не было слышно. Но Квазимодо видел, какого труда ей стоит оставаться сдержанной. Зубки рыжей никуда не делись. Зацепит ее кто-нибудь всерьез, и сорвется девчонка. Ой, сорвется. К тому же Теа стала гораздо привлекательнее. Даже Ныр как-то выдал витиеватую мысль о том, что постоянные и искренние отношения идут на пользу даже веснушчатым созданиям с глухих холмов. Увернуться фуа не успел и крепко получил по затылку крупной канутской луковицей. Теа, метнувшая съедобный снаряд, тем не менее сконфуженно улыбалась. Квазимодо видел, что подруге приятно, что ее считают симпатичной, но… Вор не знал, как понять собственное смятение – иногда ему становилось ясно, что в глубине душе он предпочел, чтобы рыжая оставалась тощей конопатой злюкой. Его злюкой. Дурь какая. Нет, она должна быть ухоженной, уверенной в собственной привлекательности женщиной. Должна чувствовать себя дома не только среди безлюдных склонов, но и в городе, в домах, рядом с лордами, купцами, дорогими шлюхами и богатыми бездельниками. Пусть до этого еще далеко, но Теа уже не шарахается, когда ей предлагают купить побрякушки настырные лавочники, и не хватается за нож, когда кто-то пытается купить благосклонность некой стройной рыжей девушки. Два дня за Теа приглядывали и охраняли двое парней из шайки Гвоздя. Потом рыжая заметила «хвост» и вечером поинтересовалась: обязательны ли эти няньки? Квазимодо сказал, что нет, и со следующего дня лиска пустилась в самостоятельное плавание по бурным городским улицам. Насколько мог понять вор, у Теа все получалось – задания она выполняла четко, даже начала приносить полезные сведения. Но одни боги знают, чего стоило самому Квазимодо видеть, как рыжая всходит на паром в окружении хуторян, груженных корзинами с овощами. Правда, рядом с девушкой оставался Ныр – фуа и лиска старательно делали вид, что не знакомы друг с другом. Шпионы из них пока получались так себе, но огородников обмануть удавалось. А вот в городе, где все куда серьезнее…

Каждый новый день, проведенный Теа в городе без осложнений, совсем не успокаивал одноглазого вора. Квазимодо боялся по-прежнему, но твердо знал – рыжая должна научиться, должна выжить, что бы ни случилось, даже когда она останется в одиночестве. Понятно, что так рано или поздно получится. Век вора, даже самого удачливого, недолог. Сейчас, поневоле бездельничая, Квазимодо смог обдумать последние годы, так бурно и рисково прожитые им самим. Можно просто диву даться – как мог выкарабкаться из дохлых ситуаций, как умудрился уберечь башку и остаток морды? Если боги дали выжить и позволили встретить на извилистом пути конопатое диво, то что же они уготовили для равновесия в дальнейшем? Даже гадать страшно.