Пришествие необычайного - Василий Головачев

– Куда мы едем?

– К одной очень хорошей женщине, старой учительнице. У нее трехкомнатная квартира, и там вам будет хорошо.

Млада села, сжалась на переднем сиденье, глядя перед собой огромными черными глазами. Губы у нее были пухлые, потемневшие, искусанные. И Андрей мимолетно вспомнил Леву Федорова, который любил шутить по поводу губ своей жены, что «такие губы уже не носят».

«Пятьдесят первая» «Лада» стояла на другой стороне улицы. Как только машина Данилина выехала из арки, микроавтобус тут же тронулся с места и пристроился в ста метрах сзади. Следившие за Андреем люди не скрывали своих намерений, а может быть, наоборот, хотели показать своему «клиенту», что он находится «под колпаком», заставить его нервничать и спешить.

Потерпите немного, подумал он угрюмо, поиграем в кошки-мышки в следующий раз. Сейчас я занят более важными делами.

Словно услышав его мысли, микроавтобус отстал, а затем и вовсе свернул в переулок.

Андрей загнал машину во двор своего дома, помог тихой и подавленной Младе вылезти и повел ее на квартиру Анны Игнатьевны.

Старая учительница встретила их улыбчиво, без каких-либо расспросов согласилась оставить гостью у себя, захлопотала вокруг нее, повела переодеваться, потом в ванную. Андрей предложил было свою помощь, но был с негодованием отвергнут и загнан на свою территорию, где просидел почти час, пока Анна Игнатьевна ухаживала за Младой, лечила ссадины на лице и показывала новое жилье. Единственное, что она согласилась принять от постояльца, так это его бальзам.

Этот бальзам Андрей приобрел в Москве, в общине «Любки», которой руководил его учитель и друг Иван Попов. «Ярила» – так называлось это средство – замедлял старение организма, укреплял иммунитет, избавлял от насморка и кашля, уменьшал усталость и прибавлял сил. Анна Игнатьевна по совету квартиранта принимала бальзам по чайной ложечке каждый день и уже оценила его лечебную силу.

Наконец-то хлопоты закончились, и Андрею любезно разрешили присоединиться к женщинам пить чай с вареньем.

Млада в халатике, чистая, свежая, румяная, разомлевшая от тепла и ухаживаний, выглядела по-домашнему милой и близкой. Даже позеленевший синяк на лице не портил ее, и Андрей вдруг получил самый настоящий сердечный приступ, сразу и бесповоротно осознав, что эту юную женщину он ждал всю жизнь!

Анна Игнатьевна почувствовала его скрытое волнение, искоса посмотрела на постояльца, улыбнулась и снова захлопотала возле гостьи, предлагая ей то одно, то другое, то третье. Млада смущенно принимала ухаживания, отвечая на взгляды Андрея как-то по-особенному, с верой и надеждой – так ему показалось, и в душе у него поселилось светлое ожидание чуда. И страстное желание стать небезразличным этой женщине, отважившейся бросить все и уйти от мужа.

Он затеял было разговор, вспоминая веселые случаи из школьной жизни, но заметил, что Млада клюет носом, и решительно поднялся из-за стола.

– Уложите ее спать, Анна Игнатьевна, она устала.

Млада запротестовала, однако ее подхватили под руки, увели в спальню и уложили на кровать. Уснула она мгновенно, как только ее голова коснулась подушки. Анна Игнатьевна вышла из комнаты, приложила палец к губам:

– Спит, сердешная. Где это ты такую красавицу раздобыл, Андрюша?

– На улице нашел, – улыбнулся Данилин. Заглянул в спальню, полюбовался на умиротворенно-счастливое расслабленное лицо Млады, послал ей импульс «эфирной нежности», закрыл за собой дверь.

– В кафе познакомились, случайно, – добавил он. – К ней пристали какие-то негодяи, я немножко поговорил с ними, они отстали. А потом выяснилось, что это ее муж с приятелем.

– Странное знакомство, – покачала головой старушка. – Такие просто так не происходят. Как же ты ее увез, от мужа-то?

– Под наркозом, – пошутил Андрей, смущенно пожал плечами. – Достал ее муж, вот она и ушла. Вы уж простите меня, что я привел ее сюда. Поговорю с друзьями, найдем ей другую квартиру.

– Зачем же другую? Пусть живет с нами, все веселей будет. Только ты уж поосторожней на улице, Андрюша, больно времена плохие настали. Да и муж у нее бывший мастер спорта по боксу, связался с дурной компанией, нигде не работает, озлобился на весь мир.

– Откуда вы знаете?

– Она сама рассказала. А что тут такого? Тепло да ласка любой язык развяжут. Сначала у них все хорошо было. Познакомились на Спартакиаде народов России, в Москве, она тогда художественной гимнастикой занималась, даже в сборную страны попала, а он тоже в сборной был – по боксу. Поженились, год прожили в разъездах, потом он вдруг запил, вылетел из сборной, и покатилось все под откос.

– Примерно так я себе это и представлял. Но если он нигде не работает, откуда берет деньги на еду, на машины? Ведь Млада тоже не работает?

– Этого не знаю, не спрашивала. Но девица она хорошая, чистая, только робкая, затурканная.

– Какая? – удивился Андрей.

Анна Игнатьевна усмехнулась.

– Так моя мама говаривала. Это значит – забитая, несамостоятельная, обиженная судьбой.

– Скорее мужем, а не судьбой. Если она решилась уйти, не все еще потеряно. Да и я буду рядом… – он осекся.

Анна Игнатьевна прищурилась.

– А не пожалеешь, Андрюша? Ребеночек-то не твой, трудно тебе будет.

– Будет мой! Не пожалею. Лишь бы она не отвернулась.

– Да, судя по разговорам, ты произвел на нее благоприятное впечатление.

– Правда? – обрадовался он.

– Можешь не сомневаться. Заговорилась я с тобой, пойду постираю ее бельишко, пока она спит.

Зазвонил телефон.

Анна Игнатьевна просеменила в прихожую, сняла трубку.

– Але?.. Да, он дома… тебя, Андрюша.

Данилин взял трубку.

– Слушаю.

– Андрей Брониславович?

– Так точно. Кто говорит?

– Майор Ларин. Убит капитан Скрылев. Вы можете подъехать в управление?

– Когда?!

– Прямо сейчас.

– Нет, когда убит? Я же с ним виделся буквально два часа назад!

– Приезжайте, поговорим.

В трубке раздались гудки.

– Что случилось? – всполошилась Анна Игнатьевна. – Кого убили?

– Моего знакомого, – глухо ответил Андрей, – капитана Скрылева Кирилла Степановича. Его сын у меня в секции занимается.

– Матерь божья! – перекрестилась старушка. – Что творится! За что же его убили, бедного?

Андрей вышел из ступора, быстро оделся и выскочил из квартиры, на бегу попросив учительницу не выпускать Младу на улицу. Ответа Анны Игнатьевны он не услышал. А когда выехал на машине со двора, снова увидел белую «пятьдесят первую», выехавшую из-за угла и направившуюся за ним. Наблюдатели действительно знали, где он живет, и продолжали слежку. Пора было выходить на «тропу войны» и начинать активные действия.

Буй-Тур

Разговор по телефону с бабушкой Аграфеной из Нижнего Новгорода слегка улучшил настроение Гордея. Его визит к местным хозяйственным начальникам возымел действие, они засуетились и предложили старушке неплохой вариант обмена старой квартиры в полусгоревшем доме на новую. Гордей пообещал ей помочь с переездом и попросил предупредить его за три-четыре дня до этого события, чтобы успеть договориться с начальством о небольшом отпуске. До конца года времени у него на визит в Нижний не было совсем.

Шестнадцатого декабря его снова вызвал к себе в профилакторий «Благоево» воевода Спирин и вручил план работы на оставшиеся две недели до праздника. План состоял из четырех пунктов.

Пункт первый: разобраться в пожарах, случившихся в Москве, в результате которых сгорели сразу пять деревянных зданий дореволюционной постройки – на Трубной площади, на Остоженке, в Леонтьевском переулке, на улице Сергия Радонежского и на Пятницкой. Гордей, прочитав задание, подивился сходству ситуации с той, которую он решал в Нижнем Новгороде, где тоже горели старые дома, мешающие кому-то завладеть территорией.

Пункт второй: «подлечить» главу Ленинского района Московской губернии, почуявшего себя «удельным князем» на землях района и творившего неслыханные беззакония.

Пункт третий: наказать националистов из Татарского общественного центра «Миллийорт», поддерживающих банду братьев Кашаповых, которые затерроризировали русское население Набережных Челнов и ближайших к ним городов Татарстана под лозунгами «движения за права татарских мусульман». По данным разведки ППП, эта банда успела разрушить две церкви, православный храм, русскую школу, разорить несколько русских кладбищ.

И, наконец, четвертым пунктом плана было уничтожение сети порноиндустрии в славном русском городе Костроме.

Этот пункт заинтересовал Буй-Тура больше всего, так как он даже не представлял себе, какой размах может приобрести торговля порнографической продукцией через Интернет.