Девятое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

Ричард слушал ее, но не мог избавиться от сомнений. Ему хотелось бы определить, что из сказанного Шотой — действительно точные сведения, а сколько она добавила к ним собственных предположений или даже выдумок.

— Но ты же ведьма, — вмешалась в разговор Кара. — Ты, несомненно, можешь посоветовать что-нибудь, полезное в бою.

— Мой дар основан на способности видеть развитие событий, наблюдать за течением реки времени. Но зверь крови непредсказуем по определению, и моя способность к предсказанию здесь неприменима. Я делаю примерно то же, что и пророки. Но, скажем, Ричард также по-своему существует вне пророчеств и зачастую срывает чужие планы своей непредсказуемостью — вы, морд-сит, имели возможность в этом убедиться. Я не могу посоветовать, что может предпринять зверь или чего следует избегать.

— Так значит, книги пророчеств также бесполезны? — спросил Ричард.

— Они слепы, как и я. Пророчество не видит зверя крови, как и любое хаотическое, случайное событие. Пророчество может указать, что некто умрет от стрелы в дождливый день — но не может ни перечислить все дождливые дни, ни определить тот из них, когда будет пущена стрела. Самое большее, чего можно ждать от пророчеств — это указание, что рано или поздно пойдет дождь, и ты намокнешь.

Не убирая левой руки с меча, Ричард неохотно кивнул.

— Должен признать, у нас схожие мнения касательно пророчеств. Они возвестят, что завтра взойдет солнце, но не предрекут, как ты решишь провести день. — Он хмуро посмотрел на ведьму. — Итак, ты не можешь ничего сказать относительно действий зверя крови, поскольку твои способности связаны с течением времени?

Когда Шота кивнула, Ричард спросил:

— Тогда откуда ты так много о нем знаешь?

— Видеть течение событий — не единственная моя способность, — туманно выразилась она.

Ричард вздохнул, не желая спорить.

— Значит, это все, что ты можешь мне сказать?

Шота кивнула:

— Это все, что я могу сказать тебе о звере крови и о том, что у него для тебя припасено. Если он продолжит существовать, то рано или поздно имеет шанс тебя достать. Но поскольку он непредсказуем, даже этот исход невозможно предугадать. Когда, где или как он до тебя доберется — узнать невозможно. Может быть, это случится сегодня — но есть вероятность, что прежде, чем он сможет найти и убить тебя, ты сам умрешь от старости.

— Что ж, и то уже хорошо… — пробормотал Ричард.

— Не слишком на это рассчитывай, — сказала ведьма полным сочувствия голосом. — Пока ты жив, пока в твоих жилах течет кровь, зверь будет охотиться за тобой.

— Ты хочешь сказать, что он находит меня по крови? Как гончие сердца, говорят, могут найти человека по биению сердца?

Шота подняла руку, отмахивая это сравнение.

— Сходство здесь поверхностное. Зверь в некотором смысле попробовал твоей крови, но дело даже не во вкусе ее. Твоя кровь представляется ему совершенно иначе, нежели тебе. Из нее он извлекает главное — знание о твоих предках. Он изначально знал, что ты живешь, когда вышел на охоту. Но как только ты однажды использовал свой дар, этого хватило, чтобы привязать зверя к тебе навеки. Именно дар, заключенный в твоей крови, он почувствовал; именно дар заставил его измениться.

У Ричарда было так много вопросов, что он не знал, о чем спросить в первую очередь. Поэтому он начал с того, что считал наиболее легким для понимания:

— Почему он связан с миром мертвых? Что это ему дает?

— Очень многое. Мир мертвых вечен. Время не имеет значения в вечности. Таким образом, время не влияет на зверя. Он не спешит убить тебя. Спешка заставила бы его действовать с определенной целью, что наделило бы его сущностью. Он не ощущает с каждым закатом необходимости завершить работу. Новый день для него похож на предыдущий. Дни бесконечны. Именно из-за отсутствия чувства времени ему и не нужны обычные свойства. Время служит мерой жизни всякого существа. Позволяет отложить дела, которые можно сделать потом. Заставляет спешить с устройством лагеря до темноты. Заставляет генерала готовить оборону до появления врага. Заставляет женщину желать ребенка, пока возраст это позволяет. Время проявляет характерную природу всего живого. Даже бабочка-однодневка, появившись из кокона, не может порхать беспечно — она должна спариться и отложить яйца, чтобы продолжить род…

— Но зверя время не касается, — после паузы продолжила Шота. — Вечность мира мертвых — составная часть его сущности, противоположная самой идее творения, так как мир мертвых враждебен творению. Это смешение текучего и неподвижного, это внутреннее противоборство — часть механизма, который спутывает его действия и делает их хаотичными. Когда Никки использовала Магию Ущерба, чтобы удалить твою кровь, зверь за счет связи с миром мертвых почувствовал ее вкус — или, точнее, вкус твоей магии. Твоя кровь несет и Магию Приращения, и Магию Ущерба. Зверю была придана способность распознавать твою магическую сущность, и таким образом он обрел возможности, недоступные жителям сего мира. Но когда он почувствовал вкус твоей крови, то узнал тебя с совсем другой стороны. Уникальную частицу магии, заключенную в твоей крови, наследие Зедда и Даркена Рала — вот что распробовало создание приспешников Джеганя. Именно это изменило зверя. Он чувствует не саму твою кровь, а частицы магии, ей присущие.

Шота слегка повысила голос:

— Вот почему пользование магией привлекает зверя. Вот почему он стал особенно опасен. Теперь он мгновенно узнает о применении твоей магии в любой точке мира. У каждого своя, неповторимая магия. Зверь теперь знает твою. Поэтому тебе не следует применять свой дар. По этой самой причине сестры, которые создали зверя для Джеганя, с радостью бы воспользовались твоей кровью в начале — но не могли достать ни капли. Они могли связать зверя с твоим даром — но без крови связь получилась бы слабой и не была бы столь точно направлена на тебя. Никки дала зверю то, что ему было действительно необходимо в тот момент, когда он пробудился от применения твоего дара. Она могла делать это для спасения твоей жизни, у нее могло не быть выбора — но она сделала это. Теперь любое применение магии с еще большей легкостью приведет зверя к тебе. Никки словно выполнила свой обет как сестра Тьмы.

Волосы на затылке Ричарда встали дыбом. Ему хотелось опровергнуть Шоту, найти хоть щелку в броне чудовища, которое она создала в его воображении.

— Но зверь нападал, когда я не использовал магию. Нынче утром он атаковал наш лагерь. А я магию не использовал.

Шота окинула его одним из тех взглядов, которые заставляли его почувствовать себя безнадежно глупым.