Гимн неудачников - Eugene

Список, в который вносятся имена высокоранговых магов, подлежащих уничтожению… как назвать его иначе?

Слишком невероятно, чтобы быть правдой, но я продолжал изобретать доказательства один за другим. Файлы — вводная информация, жетоны — отчетность. Беда тут ни при чем, совсем ни при чем, он же не самоубийца; перечень составлен заранее, это точно не отчет нежити "как я провела лето". Ильда вместе с Карой Небес несколько лет зачищали приграничье от колдунов; ради собственных невнятных целей, либо, если предположить…

— Черного списка не существует, — недовольно отрезал ученик, которого как магнитом тянуло к ритуальной беллетристике. — Умерь фантазию.

— Здесь, в ящике, досье на каждого человека из этого списка, — я вытер со лба каплю воды и постарался успокоиться. — Ты думаешь, умертвие само готовило информацию о своих жертвах? Или ей кто-то просто указывал на тех, кого она должна уби…

Эжен зачем-то глянул на потолок и бесцеремонно потащил меня к выходу, заставив очнуться и осознать, что сверху уже давно ни с того ни с сего падают холодные капли, и вообще, кажется, собирается дождь… Зеркальная пленка лопнула и на нас ломанулся сплошной туманный вал, напоровшийся на вспыхнувшие крест-накрест линии.

— Стоять! — запоздало крикнул Эжен. Улучив момент, я с ужасом поднял голову, ожидая увидеть, как рушатся перекрытия и разверзаются хляби небесные, то есть подземно-озерные, но все оказалось куда хуже. Абсолютно целый потолок вспухал пузырем, готовя нехилый душик; что-то это не к добру, точно не к добру.

— Замри! — ученик вскинул к небу пустую ладонь, и водяная линза угрожающе колыхнулась, так и не сорвавшись вниз.

Вот теперь можно с чувством выполненного долга говорить: "а я предупреждал!". Но, Карма, меня не радуют собственные пророческие способности. Я же знал, что это плохо закончится, что умертвия нас поймают, что мы попадем в ловушку, окажемся запертыми в четырех стенах, хоть в котел прыгай…

— Эжен, открой портал! — не дожидаясь ответа, я рванулся к гигантской кастрюле на лапках и старательно уставился в отражение. Но, увы, дверь все так же бултыхалась в световой дорожке, не спеша разделять чужую компанию.

— Как и чего я тебе открою? — ученик выудил одну из разбросанных книг и взялся за мешалку, ухитряясь при этом ворчать.

— Что-нибудь! Придумай, ты же будущий магистр! — выдал я сакраментальную фразу, которой ежедневно доканывают белых от северных до южных границ. Дождь перешел в нечто среднее между потопом и ливнем; водяная линза замутилась, заполняясь полупрозрачной дымкой. Мешалка двинулась по кругу, отражение заколебалось, смазалось и внезапно помчалось вскачь, сменяя одну картинку за другой. Коридоры, лестницы, завалы, пещеры замелькали в едином калейдоскопе…

— А-а! — я шарахнулся назад, ударившись о бортик и, вообще-то, пытаясь сказать "туман". Но Эжен понял, мгновенно развернувшись и отчеркнув вокруг нас просиявший круг. Белесая масса ударилась о магическую преграду, замерла и лениво покатилась по кругу, словно бы говоря: никуда не денетесь. — Т-там…

Линза замерла прямо над нами, и теперь в ее центре отчетливо просматривалось черное пятно-зрачок. Маг поднял руки над головой и внезапно вздрогнул и пошатнулся, словно удерживая что-то очень тяжелое; я отвернулся и до рези в глазах уставился в очередной мозаичный зал с арочными проемами, по стенам которого играли бирюзовые блики.

— Да что с тобой надо сделать-то?!

Как же отвратно быть ни на что не способным! Если бы я только был магом… Я бы не отступил, я бы сражался с умертвиями до конца, но, Небеса, что я могу сейчас, с моим единственным умением — быть бесполезной обузой? Ненавижу, как же я ненавижу себя…

Изображение замутилось, и меня окатило ощущение чуждого пристального взора. Взора, вцепившегося в душу как крючьями, высветившего все потайные уголки, разогнав там пыль и паутину, пронизавшего до от макушки до пяток; для него я был так же прозрачен, как стекло, и ничтожен, как комар на ладони… Не в силах больше выдержать давление, я ударил ладонью по воде, разбивая морок, и разноцветные картинки исчезли — темная глубь бесстрастно отразила меня и Эжена, все еще борющегося с туманом.

— Спой мне компот колыбельную… это еще что? Вода, ты себя неправильно ведешь, то есть слишком правильно… Куда?! — я рванулся за мешалкой, но гладкая ручка сама выскользнула из пальцев, поехав вдоль бортика. Поднявшийся водоворотик коснулся светлых силуэтов и неспешно начал втягивать их в себя.

— Эжен… — я попытался ухватить мага за рукав слабеющими пальцами, чувствуя, как силы уходят из тела; белый маг оглянулся, бледный, как полотно, и туман с торжествующим бесшумным ревом хлынул внутрь защитного круга. Или это ревел вихрь, неведомо откуда набросившийся на плотное марево и растерзавший его в клочья…

Хрусь-хрусть.

Я приподнялся на локтях и обалдело огляделся. Вокруг была тьма — плотная, бархатная, почти материальная, а я лежал на скользкой, холодной и тонкой, но удивительно прочной корочке льда. Не знаю, откуда взялось ощущение, что лед тонкий — казалось, стоит нажать чуть посильнее, и рука провалится в пустоту. В нескольких метрах валялся сломанный фонарик: свет пробивался снизу, слабый и робкий, как лучи зимнего солнца сквозь слюдяное окошко.

Эм… я что, все-таки открыл портал? Нет-нет, для вещи, сделанной мной, тут слишком… не страшно…

Рядом зашевелился Эжен, тихо шипя сквозь зубы и поминая Бездну.

— Я тебе говорил лезть? Сколько раз тебе повторять — не суйся, если нет толку! Никчемное создание.

— Да я… — я мысленно назвал себя рядом нелестных слов, но озвучивать их не стал. Эжен прав, он всегда прав. О, всеблагой вентилятор, не знаю, кто тебя включил, но сделал это очень вовремя. Кстати, а где все же мы?

Хрусь-хрусь.

— Кто ты? — требовательно спросил ученик темноту. — Покажись!

— А может, не стоит? — жалобно попросил я, шкурой ощутив чужое негодование. Если кому-то в кайф бродить в темноте и хрустеть, то пусть себе бродит, чего ж мешать-то?

— Не бойтесь, — из темноты медленно соткалась бледная фигура. Пришелец шел легко, почти невесомо, но лед все равно чуть потрескивал под его шагами; правое веко задергалось в нервном тике и ожидании грядущих неприятностей. Зверь знает, что в очередной раз ждать от этого типа — совсем ему сегодня бесперспективно, или еще сойдет…

Никогда не видел, чтобы человек из лежачего положения с такой скоростью вскакивал на ноги; в доли секунды Эжен оказался между мной и умертвием, отчеркнув защитную линию.

— Я хочу вам помочь, — мягко произнес Град и остановился.