Тайны тысячелетий - Коллектив авторов

Сейчас пещера Лобенгулы замурована, и череп великого вождя покоится в безопасности, а снаружи бродят гиены. А где же алмазы, золото и другие сокровища? Лейпольдт умер в 1945 году, его здоровье было подорвано тяжелыми испытаниями и малярией во время многочисленных экспедиций. Но я думаю, что тайна миллионов Лобенгулы умерла вместе с негодяем Джоном Джэкобсом, человеком, который когда-то наверняка знал точное место клада, но так и не смог добраться до сокровищ.

Никита Кривцов

«Орлиное гнездо» на Оке

Петляет, извивается Ока, пересекая рязанские земли. Изменчив ее фарватер, мастерства и постоянного внимания требует река от капитанов, ведущих по ней суда. То к одному берегу жмутся бакены, обозначающие судоходное русло, то, за очередной излучиной, уже зовут теплоход к другому. Кружит Ока, и солнце за полчаса успевает по нескольку раз поочередно заглянуть в окна кают по левому и правому борту. Разбивается на русла, заманивает в старицы, и тогда сверху, с высокого берега кажется, что тускло поблескивающая среди бескрайних равнин поверхность воды замыкается в кольца и восьмерки. Разливается в плесы, то вдруг сжимается, и земляные берега словно соревнуются: кто сильнее сдавит реку. Спокойное, неспешное там течение Оки, но коварна река, словно дразнит плывущих по ней, стараясь завлечь, околдовать, являясь каждый раз в новом обличье…

Лежащие некогда к северу от Оки муромские леса — густые, бескрайние, имели недобрую славу, места эти считались опасными, таинственными, полными лихих, недобрых людей. Леса поредели, кое-где вообще сейчас исчезли, худая слава сохранилась за ними лишь в книгах да народных преданиях. Но колдовской, таинственный дух все же еще витает в природе, в пейзажах по берегам Оки — в пустынных полях, где редко увидишь жилье, в лесах, что подходят порой к самой воде, в полуразвалившихся каменных церквях, порушенных не войнами или бунтами, а самим запустением. Да и в самой реке…

У одной из нескольких больших излучин, что образует Ока в тех местах, где сходятся рязанские, владимирские и нижегородские земли, в центре Северной России, лежит город Касимов. Один из множества прозябающих ныне в своей провинциальности и запущенности городков, о которых если и знают, то лишь понаслышке.

Но не всегда Касимов был таким.

Стоящие вдоль набережной и на центральных улицах особнячки, построенные явно не бесталанными архитекторами, и выглядящие весьма импозантно, хотя и покосились и просели под тяжестью времени и долгого отсутствия какой-либо заботы, говорят о достатке и неплохом вкусе их прежних владельцев. Остатки, пусть и обветшалых, торговых рядов на полупустой и в базарные дни рыночной площади свидетельствуют о том, что некогда здесь процветала торговля.

О многих других предметах былой славы Касимова, которые не увидишь, просто бродя по городу, можно узнать в местном краеведческом музее.

Именно там, обратив внимание на очень красивое и интересное чугунное литье, я впервые услышал историю одного сейчас уже почти забытого семейства, имя которого в свое время гремело не только по соседним губерниям, но было известно в Москве и Петербурге. О нем ходили предания и легенды, вдохновившие известных писателей. Деяния его, с одной стороны, внесли немалый вклад в становление промышленной России, с другой — до сих пор окружены недоброй молвой, слухами, легендами и неразгаданными тайнами. И тайны эти, словно колдовские чары этих мест, все еще витают над Окой.

Несколькими километрами выше Касимова с севера в Оку впадает река Гусь. В верхнем ее течении расположен Гусь-Хрустальный, тот самый, что знаменит своим стекольным производством. А недалеко от впадения Гуся в Оку, находится когда-то не менее известный своим чугунолитейным заводом, а ныне забытый богом Гусь-Железный. Там, где, вследствие запруды Гуся, Колпи и Нары, образовалось большое искусственное озеро, в екатерининские времена в старинном селе Погост предприниматель и вельможа Андрей Баташев создал свой завод, назвав его по реке Гусь-Баташев, или Гусь-Железный. Это было крупное по тем временам производство: в середине прошлого века, в не самые уже лучшие для завода времена, он производил 6,5 тысячи тонн железных изделий в год. Во времена же наивысшего расцвета Гуся-Железного усадебный и производственный комплекс представляли поистине грандиозные для своей эпохи сооружения. Но не столько своими железными изделиями, сколько нравом завоевал известность основатель заводов.

«При посредстве своего огромного состояния Баташев делал все, что хотел. Его необузданность была легендарна и оставляла далеко позади себя все, что может представить себе фантазия современного культурного человека», — отзывался о Баташеве один из его современников.

Действительно, Баташев приобрел огромную власть и влияние в окрестных местах, превратившись в почти всесильного хозяина здешних краев, а его имение посреди колоссальной вотчины заслужило прозвище «Орлиного гнезда».

«С первого взгляда на эту массу построек на берегу огромного искусственного озера, большей частью уже превратившихся в развалины, вас поражает оригинальность этого „Орлиного гнезда“, напоминающего гораздо больше жилище средневекового феодала, чем усадьбу русского помещика. Полуразрушенная теперь каменная стена, больше 2 верст длиной, охватывает как бы крепостным кольцом площадь, где кроме огромного „барского“ дома с десятком флигелей и бесконечных „служб“, помещается парк, „страшный сад“, грандиозные развалины театра и, наконец, — более 20 оранжерей», — так описывалось баташевское имение на реке Гусь в 1923 году в касимовской газете «Красный восход».

К сожалению, уже более семи десятилетий «Орлиное гнездо» лежит в руинах, но раньше, когда все постройки были целы, они представляли собой еще более впечатляющее зрелище и вызывали огромный интерес у всех, кто здесь бывал, в том числе, разумеется, и у специалистов: в Баташево до революции не раз специально приезжали члены археологических обществ из Москвы и Петербурга. Особенно интересовала их «подземная часть и плотина», про которую в одном из докладов в Московском археологическом обществе в 1903 году было сказано, что «равной ей по оригинальности устройства и ценности трудно найти во всей России». Что же касается «подземной части»; то с ней как раз и связано большинство преданий и легенд, она до сих пор окружена тайнами, которые ждут разгадки.

Кто же такой был этот Баташев и откуда он появился на берегах Оки?

Касательно истории появления Баташевых в здешних местах существуют разные версии. Известно точно, что они были богатыми тульскими заводчиками. Согласно одной версии, прадед Андрея Баташева в конце XVII века числился в разряде «тульских казенных кузнецов и ствольных затворщиков», то есть принадлежал к податному сословию, хотя предки его в первой половине XVII века числились в разряде бояр и детей боярских. Каким образом было затем утрачено дворянское достоинство Баташевых, неизвестно. Как бы то ни было, Андрей Родионович и его брат Иван во второй половине XVIII века значились «железных водяных заводов содержателями». В это время братья Баташевы владели в Туле несколькими фабриками, на которых работало до полутораста человек. Но рамки этой деятельности Андрею Родионовичу казались тесны. Характера он был твердого и в высшей степени энергичного, вот и задумал устроить что-нибудь грандиозное, и взгляд его остановился на гулкой, лесистой, многоводной и богатой железняком местности вдоль Оки.