Другое место (Понять вечность) - Борис Долинго

– Да ну, чего там – людное. Договорились? До скорого!

Я быстренько умылся, проглотил на ходу чашку чая, поданную заботливым Семёнычем, дал указания гвардейцам и умчался ловит машину, поскольку Светину «десятку» мы оставили вчера на стоянке у Сашиного дома.

Когда я подъехал к «Сапфиру», вишнёвый «вольво» уже стоял рядом с двумя тоже очень дорогими машинами.

– Ты не боишься, что тебя узнают какие-то знакомые Калабанова? – спросил я, пожимая руку Мишке, которая на самом деле была рукой Виктора Петровича.

– Да насрать! – великодушно ответил он. – Что мне с ними и с ним – детей крестить? Никто ничего понять не успеет. Вот деньги. – Он кивнул на небольшую сумку, стоявшую на заднем сидении. – Теперь слушай внимательно…

И Мишка изложил мне свой план захвата резиденции Калабанова завтра вечером. Помимо программистов, которые, конечно, не представляли проблем, там, как оказалось, постоянно находилось три охранника, у одного из которых был даже АКСУ, а у остальных простые ПМ, но как ни крути, это было куда как серьёзное оружие против наших «Ударов» и обреза. Кроме того, у Николая имелся ТТ, который он постоянно таскал с собой, имея удостоверение охранника частного агентства.

Правда, в сейфе Калабанова кроме денег Мишка нашёл ещё одну штучку.

– Смотри, какой красавец, – протянул он мне немного странный угловатый пистолет.

– Слушай, какой лёгкий! – удивился я. – Это что?

– Да я специалист по оружию, что ли? – усмехнулся Мишка. – Там написано: «Глок-17, Австрия». Семнадцать патронов, между прочим, я посчитал, да вот ещё обойма. Вам пригодится, отдай сержанту, он разберётся.

– Он пластмассовый, что ли? – спросил я, щупая пистолет. – Не игрушка?

– Ну, скажешь игрушка! Патроны-то, смотри, самые, что ни на есть, серьёзные. Бери!

– А ты как, если что?

– У меня, то есть Калабанова, – усмехнулся Мишка, – есть ещё ТТ, как и у Николая.

По плану действий мы договорились, что вечером мы подъедем к даче и двумя группами подойдём с двух сторон. Мишка подробно нарисовал план этого места, рассказал, как расположены комнаты в большом восемь на девять метров рубленном двухэтажном доме, под которым ещё имелся подвал, где и располагались программисты.

Дача Калабанова только так говорилось, что находится в деревне Луговая. На самом деле она стояла от деревни в паре километров на небольшом хуторке, где имелся лесопильный заводик. Там, собственно, кроме этой дачи, которую Калабанов в своё время купил у семьи разорившегося в перестроечное время профессора, имелась только ещё одна подобная дача. Кроме этих двух домов там стояли контора заводика, собственно, лесопилка и ещё пять домиков посёлочка, где обитали аборигены.

Калабановское гнездо стояло самым крайним слева, если смотреть от дороги, что существенно облегчало нам задачу, поскольку с двух сторон его фактически окружал лес.

Мишка, заночевав там с Николаем, утром осмотрелся и сейчас мог рисовать подробные планы, с указаниями, где перелезть через заборы и как лучше проникнуть в дом. Про эту резиденцию Калабанова знал настолько ограниченный круг людей, что он мог позволить себе держать там только небольшую охрану, и, к счастью, там не было собак.

– Если что, – сказал Мишка, – я сам завалю пару охранников. «Выстрела в спину… не ожидает никто…», – пропел он строку из старинной уже песни Высоцкого.

– Сможешь? – спросил я.

– Эх, Серёжа, после того, как я смог уйти в виртуал…

Мы расстались, условившись периодически перезваниваться.

Я шёл по родному когда-то городу, ставшему для меня теперь уже каким-то очень далёким, и ощущал себя неким резидентом, выброшенным на забытый берег юности бурными волнами странного моря судеб. В сумке у меня лежало более ста тысяч «зелёных» и какой-то очень современный пистолет иностранного производства

Несколько раз я видел в толпе знакомые лица, кого-то узнавал сразу, кого-то не мог вспомнить – ну, помню, что знал когда-то человека, но кто это – забыл.

Я чувствовал себя одновременно и радостно, и грустно. Радостно потому, что являюсь высокопоставленным чиновником хоть и виртуального, но вполне значительного государства, и не просто государства, а целой планеты, и потому, что серьёзная операция, задуманная мной и моим другом, почти успешно выполнена.

А грустно мне было из-за того, что в самой глубине подсознания свербила мысль, что иду-то по улицу, фактически, не я, а некий призрак, влезший в плоть простого и ничего не ведающего парня, сознание которого болтается сейчас в виде электронных импульсов где-то во всемирной Сети, полагая, что тренируется в боевых искусствах на каком-то тропическом острове. Так что, при всём при том, был я, получается, чем-то вроде самозванца, которому ничего в этом мире уже не принадлежало, даже его собственное тело. Поэтому скупое осеннее солнце, ненадолго пробившееся сквозь плотные тучи, светило сейчас, в общем-то, не для меня.

Чтобы приглушить эти абсолютно непотребные мысли, я завернул в какой-то бар, располагавшийся в полуподвале. Назывался бар «Спартак» и имел вход в виде большой пивной бочки.

Внутри внизу было неплохо, висели какие-то картинки, связанные с одноимённым футбольным клубом, другие – зачем-то, ни к селу, ни к городу в данном случае, с изображением римских гладиаторов и фирменные рекламки пива разных сортов.

В баре было практически пусто, только за одним столом в углу тяжело двигал челюстями какой-то качок, да скучали за стойкой две ранние жрицы любви, одна из которых, с тёмненькой гривкой волос была очень даже ничего. Или это свет здесь был такой?…

Я вспомнил, что не завтракал, и, попросив меню, сел на скамью за тяжёлый темный деревянный стол, поставив сумку себе под бок.

Заказав субтильному, но гладко выбритому и в белоснежной сорочке официанту яичницу с ветчиной, гренки из чёрного хлеба с чесноком, два бутерброда с красной икрой, кружку «Лёвенбрау» и сто граммов «Смирнова», я продолжал разглядывать бар. Девицы постреливали глазами в мою сторону, но пока оставались за стойкой.

«Чёрт побери!», подумал я. «Неужели и у меня нет права на отдых?» Я достал телефон и позвонил Саше.

Оказалось, что они только-только поднимаются. Я немного злорадно вытащил его из постели, попросив срочно приехать к бару «Спартак». Саша был, конечно, недоволен, но через двадцать минут, когда я как раз успел съесть яичницу, был уже не месте. В конце концов, и в его же интересах было получить компенсацию за одолженные на общее дело долларф.

Я, сунув официанту «пятихатку», чтобы не нервничал, вышел, отдал Александру сумку, сообщил последние новости и вернулся в бар допивать пиво.