Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815 - Эрнест Лависс

60

Сперанский принял участие в работах по составлению свода законов при Николае I, в январе 1839 года получил титул графа и умер в феврале того же года в возрасте шестидесяти семи лет.

61

Все мероприятия и проекты Сперанского в основном исходили из сохранения дворянско-помещичьего государства. Но полное осуществление их несомненно ускорило бы эволюцию России в направлении к помещичье-буржуазной монархии. Внешнеполитическая обстановка, сложившаяся после Тильзитского мирного договора, и распад феодально-крепостнических отношений в известной степени принуждали дворянство мириться со Сперанским. Но когда война с Францией была решена, проекты Сперанского стали излишни, и он сам был сослан. — Прим. ред.

62

См. т. I

63

Тщетно Наполеон писал Селиму III (30 января 1805 г.): «Разве ты настолько слеп, чтобы не видеть, что в один прекрасный день русская армия и флот при содействии греков ворвутся в твою столицу… Проснись, Селим, призови в министерство своих друзей, прогони изменников; доверься своим истинным друзьям — Франции и Пруссии».

64

Наполеон писал Селиму III (11 ноября 1806 г.): «Прусские войска уничтожены или в плену. Вся страна в моих руках. Я — в Берлине, в Варшаве. С 300 ООО человек я стараюсь использовать свое выгодное положение и заключу мир не раньше, чем Вы снова станете хозяином своих княжеств, восстановив обоих господарей. Судьба обещала вашей империи долгое существование; мое назначение — спасти ее, и мои победы — ваши победы». Наполеон — Селиму III (1 декабря 1806 г.): «Пруссия, примкнувшая к России, исчезла… Мои войска на Висле, и Варшава в моих руках…» См. также письмо от 1 января 1807 года.

65

Получив в 1809 году разрешение вернуться во Францию в воздаяние заслуг, оказанных им во время защиты Константинополя против англичан, Жюшеро де Сен-Дени участвовал потом в чине инженер-полковника в большинстве испанских походов.

66

Один из этих кораблей, «Аякс», с 74 орудиями, случайно загорелся и не мог быть спасен.

67

Наполеон писал Селиму III из Финкенштейна (3 апреля 1807 г.): «Мой посланник сообщает мне о прекрасном поведении и храбрости константинопольских мусульман при отражении наших общих врагов. Ты показал себя достойным потомком Селима и Сулеймана. Ты просил у меня несколько офицеров, я посылаю их тебе. Я жалел, что ты не попросил у меня несколько тысяч человек: ты просишь у меня только 500; я приказал им отправиться в путь. Начальнику моих войск в Далмации я отдаю приказ послать тебе оружие, амуницию и все, что ты попросишь. Подобный же приказ я отдаю в Неаполе». Помимо этого Наполеон уведомляет султана, что он не заключит мира без того, чтобы «все договоры, вырванные насильно у Порты во время бездействия Франции, были взяты обратно».

68

Этот великий муфтий был личным другом султана; отец его подарил Му-стафе III красивую черкешенку, от которой родился Селим III.

69

Ревностный сторонник реформы, государственный министр Челеби-эфенди, написал пламенную апологию низами-джедид. Он приписывает поражения последователей ислама в войнах против России дурному обучению старого турецкого ополчения, «состоявшего из пирожников, лодочников, рыбаков, содержателей кофеен и публичных домов и других, занимавшихся тридцатью двумя отраслями торговли». Эти-то люди отказывались заниматься воинскими упражнениями, которыми обеспечивается победа, и притом, бахвалясь своей отвагой, говорили: «К чему эти новые войска, называемые низами-джедид? В ту пору, когда оттоманское племя саблей завоевывало мир, таких войск не было. Пусть-ка покажется враг, мы схватим свои сабли и при первой же атаке изрубим его в куски». Вот этим-то храбрецам берется отвечать Челеби-эфенди. Разве не раздавалась, говорит он, подобная же критика против янычар тогда, когда это войско было образовано? Вдобавок, Челеби-эфенди за восемьдесят семь лет своей жизни много видел: он участвовал в войнах с 1733 года; он видел падение Кинбурна и Очакова; он был в плену у неверных; он знает их мнение об этих бесчисленных османах, которые числятся в ротах, не умея даже зарядить ружья, кладя в мушкеты сначала пулю, а потом поверх нее порох. Они способны самое большее на истребление запасов, хранящихся в складах, на разорение страны, на распространение ложных слухов об измене; они умеют только сеять панику. Вот почему автор восхваляет эти «недавно набранные войска», которые, «вместо того чтобы заниматься торговлей, остаются денно и нощно в своих казармах, ежедневно занимаясь военными упражнениями, сохраняя свое оружие, пушки, мушкеты, военное снаряжение всякого рода в состоянии, годном к немедленному употреблению, соблюдая дисциплину, соответствующую их званию солдат нового устава.

70

См. гл. XV, «Азия».

71

11 ноября 1811 года Наполеон писал маршалу Даву: «Русские одержали значительную победу над турками, которые вели себя, как тупые животные».

72

Нахис — областное деление, округ или уезд, — Прим, ред.

73

Владыка черногорский сложил следующую песню: Слава сербам! Турецкие мечети сокрушаются их оружием. Слава Кара-Георгию! Он гордо держит знамя царя Душана, и лесные вилы (феи) венчают лаврами главу его. Он прогонит османов из Боснии и Герцеговины. Он присоединится к черногорцам — непобедимым стражам восточной независимости от латинян и турок.

74

Константинополь сербы называли Царьградом, а Петербург — Петроградом.

75

Здесь, впрочем, их задержали: Кара-Георгия — в Граце, Младепа — в Був, Якова Ненадовича — в Цилли. Австрийские полицейские отобрали у жены Кара-Георгия платья, драгоценности и деньги, говоря: «Вот до какого позора довела вас ваша Россия!»

76

Тут французский автор передает один из клеветнических слухов, раскупавшихся в изобилии врагами фельдмаршала Кутузова. — Прим. ред.

77

Потерпев поражение от Пазван-оглу, капудан-паша Кучук-Хусейн приехал развлечься в Бухарест и потребовал от князя Константина Ханжерли, чтобы тот привел ему жен своих бояр. Вместо того, чтобы открыто выразить свое возмущение по поводу этого постыдного требования, бояре прибегли к хитрости: взамен своих жен они привели публичных женщин в богатых нарядах и, не будучи способны понять, до какого падения они дошли, они вместе со своими женами восторгались тем, как ловко одурачили пашу. Такую же угодливость бояре проявили и по отношению к русским. Один валахский боярин в 1806 году предбставил свою дочь русскому генералу, чтобы получить место главного казначея. Другой, вице-председатель дивана, сам привел свою жену в спальню Кутузова— его тестю грозило смещение с должности.

78

26 мая 1797 года Бопапарт в следующих выражениях давал Директории отчет о занятии Корфу: «Огромная толпа стояла на берегу, встречая наши войска криками радости и восторга, переживаемыми народами, которые вернули себе свободу. Во главе этой толпы был папа, глава местной церкви, человек образованный и преклонных уже лет. Он приблизился к генералу Жантили и сказал ему: «Французы, вы найдете на этом острове народ, невежественный в науках и искусствах, которыми славятся другие народы, но не презирайте его; научитесь уважать его, читая вот эту книгу». Генерал с любопытством развернул книгу, предложенную ему папой, и немало удивился, увидев, что это была Одиссея Гомера. Острова Занте (Закинф), Кефалония, св. Мавры стремятся к тому же, выражают те же пожелания, ту же любовь к свободе. Дерево свободы есть во всех деревнях. Во всех общинах есть самоуправление, и народы эти надеются, что при поддержке великой нации они снова вернут себе науку, искусства и торговлю, утраченные ими при тирании олигархов».

79

См. т. I

80

Французский автор повторяет ничем необоснованный слух, пущенный в Европе еще в 1810 году с целью несколько смягчить впечатление от неудачного сватовства Наполеона. — Прим. ред.

81

Наполеон усиленно сам раздувал эти слухи (совершенно ложные), чтобы иметь предлог для обширных военных приготовлений. — Прим. ред.

82

Французская буржуазная историческая школа с давних пор называет вслед за самим Наполеоном «ультиматумом» предложение России, чтобы Наполеон выполнил, наконец, свое обязательство, данное в Тильзите в 1807 году, увести войска из Пруссии. Это напоминание в 1812 году было вызвано скоплением в Пруссии огромных наполеоновских сил, прямо угрожавших России; оно вовсе не было облечено в ультимативную форму. — Прим. ред.