Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господин капитан. Я недавно готовилась к сунын и могу по годам рассказать историю страны с перечислением событий, случившихся в каждом из них.
– Зная о вашей феноменальной памяти, сангса, не сомневаюсь, что это не составит для вас труда. – кивает мне в ответ тот. – Но история страны, – это не только даты, но и дух народа. Вы понимаете?
– Дайте больше времени. – просто говорю я и обещаю. – Буду соответствовать.
– Времени нет. – коротко отвечает капитан и задаёт следующий вопрос. – Скажите, сангса, в каких вы отношением со своим дядей? С господином Пак ЮнСоком?
«Дядей»? Причём тут дядя? А-а… похоже, настал момент, когда история с контрабандой начинает выплывать на поверхность. Блин, как же «вовремя»!
– Я в прекрасных отношениях со своим дядей.
– Не могли бы вы уточнить, в чём заключается их «прекрасность»?
– Дядя всегда любил и меня, и мою онни. Помню с самого детства, он всегда дарил нам подарки, когда приходил в гости.
– Извините, сангса, но в вашем деле есть отметка о том, что вы имеете ретроградную амнезию как следствие травмы головы. – говорит капитан, опустив голову и смотря в лежащие перед ним бумаги. – Но нет отметки того, что память восстановилась…
Капитан поднимает голову и смотрит на меня.
– Как следует понимать ваши слова о детских воспоминаниях?
Вот чёрт! Похоже, – я подставился. А если они решат проверить меня на детекторе лжи?
– Ваши воспоминания вернулись к вам? – спрашивают меня, видимо, решив, что я излишне долго молчу.
– Я много работаю над тем, чтобы это произошло, господин капитан. Но, к сожалению, пока этого не случилось.
– Тогда, прошу, объясните ваши слова.
– Видите ли, господин капитан… Память – это область малоизученного. Что и как именно происходит в голове, – до сих пор известно немного. Я сказала, что работаю над тем, чтобы вспомнить всё. Для этого, – много читаю, слушаю рассказы людей. Моя СунОк-онни рассказывала о нашей семье, показывала фотографии. Она много хорошего говорила о моём самчоне. И когда вы спросили о нём, я словно увидела своими глазами, как он приходил.
– Это не обман. – убеждаю я молчащего капитана. – Просто не могу чётко разделить, что я помню, а что представляю. Может то, что я представляю, я не представляю, а на самом деле – помню?
Вопросительно гляжу на капитана. Тот, ещё помолчав, понимающе начинает качать головой.
– Вполне. – соглашается он и спрашивает. – А когда последний раз вы видели своего дядю?
Подумав, называю примерную дату.
– Вы не замечали в его поведении каких-либо странностей?
– Нет, господин капитан, не замечала. Могу ли я узнать, с чем связаны ваши вопросы?
Пон ДжунХо некоторое время смотрит на меня, что-то, видимо, решая.
– Дело в том, что ваш самчон, господин Пак ЮнСок, – задержан. – говорит он. – Ему предъявлено обвинение в контрабанде.
Понеслась фигня по трубам! Впрочем, это было и так понятно, едва разговор зашёл о дяде.
– Вижу, что вы спокойно относитесь к этой новости. – внимательно смотря на меня, резюмирует капитан. – Вы что-то знали об этом? Можете рассказать?
– Нет, ничего не знаю об этом. – отрицаю я.
– Но вы совершенно не удивились. Почему?
– Дядя любил носить чёрный плащ и тёмные очки. Я всегда думала, что он необычный человек.
– Но вы не огорчены, что он обвинён в противозаконной деятельности?
– Мой дядя – взрослый человек. – поясняю я, как такое может быть. – Уверена, он понимал, что делает и последствия. Это его выбор.
– Ну а то, что он наносил экономический ущерб гражданам страны, вас это тоже огорчает?
– Господин капитан. Наши таможенные службы причиняют гражданам ущерб каждый день, облагая пошлинами ввозимые и вывозимые товары. А производители покрывают эти расходы, перекладывая их на кошельки своих покупателей. Поэтому не вижу какой-либо катастрофы от деятельности моего дяди, выходящей за рамки человечности. Он же никого не убил? Так?
– Насколько мне известно, – нет. – благожелательно, никак не показав своё отношение к моему «наезду» на таможенников, отвечает капитан.
– Тогда не вижу причин, по которым мне следует подвергать осуждению поведение своего родственника.
– А то, что он занимался контрабандой с Севером? – спрашивает капитан. – Это вызывает у вас осуждение?
Задав вопрос, он внимательно смотрит на меня, считывая реакцию.
– Могу ли я узнать перечень товаров, доставкой которых занимался мой дядя? – спрашиваю я.
– С какой целью вы интересуетесь?
– Хочу знать, – были ли там оружие и наркотики?
– Нет. Это были в основном деликатесы и лекарства. А также товары развлекательного плана. Диски с компьютерными играми, фильмами и музыкальными записями.
– В таком случае, – считаю, что это смело можно назвать «гуманитарными поставками» бедствующему населению Пукхан. – говорю я.
– Предметы роскоши? – удивляется капитан. – «Гуманитарные поставки», за которые получались деньги?
– Мой дядя небогат. – отвечаю я. – Вполне возможно, что он просто брал деньги вперёд, чтобы купить товар, оплатить транспортные услуги, ну и какой-то процент оставить себе за работу. Как Робин Гуд.
Вопросительно смотрю на капитана. Тот в ответ глядит на меня.
– Кто такой – «Робин Гуд»? – сделав паузу, спрашивает он.
Пфф… Опять я сболтнул! Второй раз за пару минут. Нужно сосредоточиться, ибо, похоже, ситуация наводит на меня «мандраж» и я «ляпаю» лишнее. Но что же отвечать? Пожалуй, лучше уйти в «отказ». Свалить на особенности работы мозга.
– Не знаю. – смотря на собеседника честными глазами, говорю я. – Может быть, это какой-то придуманный мною герой. Вы знаете, господин ДжунХо, у меня в голове крутится столько идей и сюжетов, что порою кажется, что я их не придумала, а они были на самом деле. Кстати, можно у вас попросить листок бумаги, чтобы записать название истории? Во время нашей с вами беседы мне пришёл в голову сюжет, который можно будет экранизировать. Если его не зафиксировать, то я могу забыть.
– Пожалуйста. – говорит капитан, протягивая мне небольшой квадратик бумаги для записи и карандаш.
Сидя изобразив благодарный поклон, принимаю их. Пишу на бумажке
