Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо

Абдул улыбнулся.

— Ты не знаешь американцев.

Глава 27

Ребе встретился со Стедманом в «Царе Давиде», и тот так крепко пожал ему руку, будто они были друзьями и не виделись сто лет.

— Не могу передать, как я рад, что вы согласились прийти, ребе. Я позвонил вам в каком-то порыве. А если бы подумал, то не сделал бы этого из-за Субботы.

— Я полагал, вы хотите, чтобы я пришел. К тому же теперь я справляю Субботу иначе и даже не всегда хожу в синагогу.

— Правда?

— Я иду туда, когда мне этого хочется. В Америке это стало привычкой, а этого я не хотел.

— Это снова станет привычкой, когда вы вернетесь, так?

— Если я вернусь.

Стедман подождал продолжения, и не дождавшись, решил не давить.

— Рой придет прямо в автомагазин, — сказал он, когда они зашагали в ту сторону. — Я подумал, это хорошая возможность вам познакомиться. Я ему позвонил, рассказал о нашем визите в гараж и о том, что собираюсь зайти к Мевамету. Он явно заинтересовался и предложил пойти сегодня, а я согласился, потому что не хотел его разочаровывать. Знаете, если бы я сказал, что сегодня Суббота и мы пойдем на следующей неделе, он мог подумать, что я хочу от него отделаться. Уверен, в этом ключ к нашей проблеме.

— Вы хотите купить его дружбу?

— Нет, конечно, нет. Но пока он в университете, как я могу с ним встретиться? Разве что пообедать вместе раз-другой? А ему обычно рано вставать. Но если у меня будет машина, он возьмет несколько выходных, и мы поедем в Галилею или в Негев, будем много общаться друг с другом. Я знаю здесь по всей стране немало людей, он сможет познакомиться с израильтянами, узнать, что они думают. И тогда, вернувшись в университет, станет иначе смотреть на многие вещи…

Ребе увидел табличку с названием улицы.

— Вот и авеню Шалом.

— Хорошо. Мы встречаемся с ним в начале квартала, это еще далеко. Скажите, вы разбираетесь в машинах?

— Я вожу их, и только.

— Тогда, если не возражаете, я скажу, что мы с вами договаривались раньше, и вы просто согласились присоединиться.

— Хорошо.

Когда они пришли, Рой уже рассматривал вывеску перед новым зданием. Огромная, изрядно потрепанная непогодой вывеска гласила, что «Строительная компания Резника» планирует построить большой жилой комплекс с центральным отоплением, газом, радио- и телеантеннами, встроенными шкафами, и все это — на целый квартал. В углу вывески был прилеплен чертеж, на нем — семь выходов на улицу Кол Тов и столько же на улицу Мазл Тов, а два ряда домов замыкали приличное пространство, засаженное деревьями и кустарником и испещренное пешеходными дорожками и террасами. По нарисованным дорожкам шагали маленькие фигурки. Все это должно быть готово в 1971 году, гласила старая надпись, но поверх нее значилось: готово к заселению.

Ребе огляделся и увидел пустырь, заваленный камнями и щебенкой, с редкими прядками травы и засохшими кустами. Из деревьев там росли лишь низкие оливы с узловатыми выкрученными ветвями. За домом виднелся такой же пустырь, но более жизнерадостный из-за бедуина, который сидел на камне и что-то ел, пока маленькое стадо коз доедало скудные клочки травы.

Улица Мазл Тов, как и параллельная ей Кол Тов, была даже не замощена, а покрыта желтой иерусалимской пылью.

— Нам какой номер — первый? Это в том конце, — сказал Рой. — Здесь номер тринадцать.

Они зашагали по Мазл Тов, перепрыгивая с кочки на кочку, пока не допрыгали до тротуара и к дверям дома.

— Не похоже, чтобы здесь кто-то жил, — заметил Рой.

— На почтовом ящике есть карточка с фамилией, — возразил его отец. — Нам сюда.

Он постучал в дверь, изнутри донесся хриплый голос:

— Открыто, входите.

В большой пустой комнате было несколько складных стульев и ничего больше — ни столов, ни ковров, ни занавесок, ни ламп. Одинокая фигура посередине не пошевелилась, но кивнула, предлагая присесть.

Маленький худой человечек, почти совсем лысый, был одет в пижаму и халат. На виске билась голубая жилка, одну щеку периодически подергивал тик, но он умудрялся скорчить гримасу и остановить его, поджав уголок рта.

— Это вы вчера справлялись обо мне в магазине? — говорил он на гортанном иврите.

— Да, мы, — кивнул Дэн. — Меня зовут Стедман, а это мой сын. Мой друг Смолл. — Природный такт помешал ему сказать, что тот раввин.

На уровне плеча к стене была прикреплена мраморная полка — что-то вроде каминной доски, там стояли бутылка и бокалы. Мевамет налил себе и вопросительно взглянул на гостей.

— Немного бренди? Боюсь, это все, что я могу предложить. — Когда они отказались, он продолжал: — Я немного простыл, а это помогает. — И правда, голос его срывался на хрип, он часто кашлял.

— Видно, сильно простудились, — заметил Дэн.

— Да, моя соседка напротив тоже больна, так она порекомендовала мне своего врача. Он был в моем списке Kupat Cholim[21], так что я позвонил ему, и он сказал, что придет сегодня, завтра или послезавтра. В этой стране надо выучиться терпению. Еще месяц назад, до переезда сюда, я заказал мебель, коврики, диван и стулья. Хорошо, если их доставят в следующем месяце. Эти стулья, кровать и кухонный стол я привез со старой квартиры. Но вам это неинтересно, вы хотите машину. Расскажите, что именно вы хотите, какими деньгами располагаете, и я вам ее достану. — Он перешел с иврита на идиш, а когда говорил о машинах — на плохой английский, стараясь, чтобы они понимали каждое слово, и придерживался этого правила весь разговор: иврит для общих вопросов, идиш для личных и английский для дела.

— У вас в самом деле нет в наличии машин?

— Нет, я брокер. Вы хотите купить квартиру или дом — вы идете к брокеру. Вы же не ждете, что он — владелец квартиры, то же самое с акциями и ценными бумагами. И с машинами. Человек приезжает в страну на год, например профессор университета. Потом у него в семье кто-нибудь умирает, и он должен мчаться назад в Англию или Штаты. Он не знает, когда вернется, поэтому решает продать машину. Если он идет к второсортному дилеру, то получает часть стоимости. Если даст объявление в газету, будет долго ждать. Но если он приходит ко мне, я могу продать товар за день-два и по лучшей цене, хотя и не так дорого, как ему хотелось бы. Как я это делаю?