Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

А ведь по первости особых проблем с расследованием пожара не предполагалась вовсе. Собственно, на этом основании Викул и отдал его на откуп молодому, углядев здесь перспективы не шибко тяжелой 168-й статьи[27], предполагающей проведение минимального количества следственных действий. Опять же храм, как объект пожара, существенно упрощал задачу: сыскать нарушения правил пожарной безопасности в епархии церковников, как правило, особого труда не составляло. Ну а если бы выяснилось, что с огнетушителями и проводкой в церкви всё обстояло «по пять», оставался шанс списать сей несчастный случай на проводивших ремонтные работы строителей. У этих нарушения есть всегда. Но после того, как на месте пожара были найдены расплавленные остатки мобильного телефона, а экспертиза подтвердила факт его использования в качестве инициирующего устройства, дело приняло довольно скверный оборот. Ибо то была уже чистой воды 167-я[28]. Со всеми вытекающими отсюда геморроями, как-то: умысел, мотив, поиск подозреваемого и прочая. Как говорится, «почувствуйте разницу». А если пристегнуть сюда многочисленные публикации падкой до дутых сенсаций прессы, которая, не мудрствуя лукаво, притянула к этой истории мифических сатанистов, сделалось и вовсе кисло. Вот уже даже из Москвы звонили-интересовались. Мол: «Что там у вас за бесовщина происходит?» и «Какого хрена вы даете повод для разжигания истерии в клерикальных кругах?» При таких раскладах и Хворонин, и Викул начали было морально готовиться к тому, чтобы на себя примерить роли «христианских младенцев». Потому неудивительно, что звонок Мешечко о намерении посетить с дружеским визитом стены Следственного управления был воспринят с небывалым воодушевлением. Равно как с немедленным делегированием Хворонина в близлежащий магазин…

– …Андрей Иванович, скажите, пожалуйста, на какую аппаратуру велась запись? – заискивающе спросил Хворонин, с юношеским трепетом всматриваясь в распечатки с ценнейшими кадрами.

– Это писалось на наш служебный полупрофессиональный камкордер. Digital Betacam.

– Извините, я пока еще не слишком силен в технической терминологии.

– Если ты имеешь в виду, можно ли представить запись в суде, отвечаю – да, можно. Это пленка, не цифра.

Хворонин расплылся в довольной улыбке. Как ребенок, которого только что угостили шоколадной конфетой.

– Класс! В таком случае – это очень весомый уликовый момент. Потрясающе сработано!

– По-другому не умеем, – снисходительно заметил Мешок.

– Кстати, Андрей, нам надо будет грамотно обставиться с этой записью, чтобы твоих людей лишний раз не светить, – напомнил Викул. – Я к тому, что в суде могут усомниться, что действующий оперативный сотрудник якобы случайно оказался в нужном месте в нужное время. Да еще и случайно заснял это дело не на мобильник, а на полупрофессиональную аппаратуру. Притом что, по твоим словам, именно так всё и было.

– Именно так всё и было, – подтвердил Мешок. – Всё получилось случайно, хотя на самом деле именно так и планировалось. Да не вопрос, Олежек. Можем элементарно сделать вброс через СМИ. Знаешь, у них сейчас в ходе все эти фишки, типа «Глазами очевидца», «Народные новости». Так что легенда может быть очень простая: анонимный зритель-читатель прислал запись в любимую газету или на передачу, а те в свою очередь обратились к вам. К слову, у меня есть знакомая журналистка в «Титулярном советнике», можно через нее это дело провернуть.

– Ну, такого-то дерьма и среди наших знакомых достаточно, – заметил Викул. – Но ты молодчина, Андрюха. Отличный ход!

– Я ж говорю: по-другому не умеем. Да, так что там у вас с симкой этой, обгоревшей?

– Спецы колдуют. Обещают что завтра, на крайняк послезавтра, смогут прочитать. И в этом случае, считай, золотой ключик будет практически у нас в кармане.

В кабинете Викула затрезвонил служебный телефон, и Олег нехотя снял трубку:

– Слушаю… Да, я… Кого?.. Да, у нас. Андрей, это тебя. Вучетич.

– Не понял? – Мешечко с удивлением сунул руку в карман, выудил мобильный. – Ах, черт! У меня, оказывается, мобила разрядилась. – Он перехватил у Олега трубку:

– Да… Извини, дружище, мобильник сдох. Слушаю тебя внимательно… Что? Виталя, а ты уверен?.. Так точно или на глазок?.. Хорошо, записываю. Как-как? Первая «л»?.. Понял тебя, «Лотяну». Что?.. – Мешок поворотился к следакам: – Мужики, у вас тут в кабинете Интернет есть? Отлично!.. Да, Виталя, есть. Отправляй мне на яндекс-почту… Хорошо, ждем… – Андрей положил трубку и возбужденно потер ладони: – Похоже, есть! Мирослав Лотяну, 1978 года рождения, город Бендеры Молдавской ССР… Олег, запусти Интернет. Мне сейчас на электронную почту скан миграционной карточки отправят…

…Через пять минут в кабинете следователей натужно заурчал принтер, исторгнув из себя фотографию любителя шавермы и дешевого пива, молдавского гастарбайтера Лотяну. Молодой следователь подорвался было забрать листок, но Мешок оказался проворнее.

– Ни фига! Не позволю чужими руками на халяву жар загребать.

– В каком смысле? – растерялся молодой и неопытный следак.

– А в таком, что только через гастроном!

Викул с усмешкой посмотрел на подчиненного:

– Вот то, Сережа, о чем я тебе час назад говорил. Оригинальности в этих операх – ни на грамм.

– «Регата регатой, а морские традиции забывать нельзя», – довольный, хмыкнул Мешок.

– Отдай человеку картинку, а сам греби сюда, – Викул подвел Андрея к холодильнику, распахнул дверцу. – Выбирай! Какой напиток ты предпочитаешь в это время суток?

– Вот это по-нашему! По-суворовски! – расцвел Мешечко. – Не боись, я вас не объем. И рад бы, но меня в конторе поп для беседы дожидается. Так что пригублю сугубо символически, исключительно за успех общего дела.

– Кто-кто тебя дожидается?

– Поп. Он же настоятель погорелого храма отец Михаил. Кстати, если хотите, можем вместе прокатиться. Я думаю, у вас тоже могут найтись вопросы к батюшке. В свете, – Андрей кивнул в сторону Хворонина, жадно впившегося в добытый «гоблинами» листок, – в свете свежераспечатанных событий…

– …А вот еще мне всегда был интересен такой момент: допустим, к вам на исповедь придет некий… допустим, террорист и скажет: «Завтра я собираюсь пойти и взорвать такой-то объект». Как вы поступите в этом случае?

– Сложный вопрос. Очень сложный, – тяжело вздохнул отец Михаил. – Наверное, я постараюсь убедить этого человека отказаться от намерения совершить зло. Постараюсь употребить для этого всё свое умение.

Полчаса назад Прилепина доставила отца Михаила на конспиративную квартиру «гоблинов» и препоручила его заботам Ивана Демидовича. На правах радушного хозяина тот напоил батюшку чаем с вареньем, а когда голод телесный был утолен, слово за слово, вплотную взялись за голод духовный. Отец Михаил оказался весьма интересным собеседником, но и Филиппов, будучи человеком образованным, а на поверку еще и «воинствующим атеистом», тоже не лыком шит. Самое главное, что в этот час практически весь оперативный народец находился в служебных разъездах, а потому беседе двух антагонистов-интеллектуалов никто не мешал.

– …Но если вы поймете, что и это не срабатывает? Вроде и умение есть, а нужного результата не достигнуть? Если почувствуете, что не в состоянии достучаться до заблудшей души, что тогда? Сообщите в правоохранительные органы?

Отец Михаил задумался:

– Нет. Скорее всего, сообщать не стал бы.

– Но почему?

– Потому что на все воля Божья.

– Позицию кардинала Карди, стало быть, осуждаете? – Филиппов нахмурился и закусил губу. – По-вашему, пусть лучше новые «Оводы» плодятся? А вы будете оставаться как бы над схваткой и неизменно во всем белом?

– Я не осуждаю ничьих позиций, я всего лишь сказал, что на всё воля Божья.

– Понятно. У вас, я имею в виду у попов, на все времена и все ситуации одна универсальная отговорка. Чем же вы в таком случае лучше «умывающего руки» Понтия Пилата? Да и то… Он хотя бы пытался что-то сделать.

– Насколько я понимаю, в данном случае «попы» соотносятся с «батюшками» всё равно как «менты» с «милиционерами»? – грустно заметил отец Михаил.

– А что, по-вашему, такое сравнение некорректно?

– Лично я предпочел бы, чтобы «ментов» у нас было меньше или не было вообще. А вот нормальной милиции – больше.

– А нормальная, это какая?

– Если использовать расхожий штамп, это милиция с человеческим лицом, – коротко пояснил священник. – Мне кажется, Иван Демидович, у вас по каким-то причинам сложился превратный образ священника, который действительно нехорош. Но Бог даст – и вы еще встретите не «попа», но «батюшку». Опять же, в ваших словах налицо устойчивая подмена библейского Понтия Пилата одноименным литературным героем, выведенным Михаилом Булгаковым. Загляните как-нибудь в первоисточник, и вы убедитесь, что подлинный Пилат имеет мало общего со своим художественным тезкой.