Вампиры тут голодные - Тони Марс

считаю, что графа не должны наказывать. — шепотом поделился Веце, — за несколько недель до операции по зачистке, люди из того селения схватили господина и собирались убить! Они его так пытали, что на теле живого места не осталось, а герцог Ибенир такой: иди, плебейское отродье, грязный вампир, и защищай моих дорогих подданных…

— Веце. — холодно прервал полукровку Степан, — Мы не говорим об этом. Тема закрыта.

Попаданец строго посмотрел на Веце, и тот тихо фыркнул. Полукровке, в отличие от графа, страсть как хотелось обсудить с кем-нибудь эту тему, ведь с самим-то хозяином об этом не поговорить, а Маниэр понапрасну чесать языком не любит.

— Да господин. — покорно согласился пацан, тихо добавив для герцога, — Я вам потом всё расскажу, когда хозяин не услышит. — граф шумно вздохнул, как ни крути, а затыкать Веце бесполезно. Степан

И кто бы сказал Касару в первый день, что своенравие белобрысого поганца будет ему на руку.

Герцог усмехнулся. Что ж, полукровка оказался далеко не так бесполезен, каким показался на первый взгляд. А полезных людей и прочих разумных Касар предпочитал держать близко.

Вампир еще несколько минут понаблюдал за безуспешными попытками Кифена вникнуть в работу, и выгнал из кабинета, отправив отдохнуть. Степан пометался между кухней-лабораторией и спальней, поел от скуки, сварил несколько зелий и лег спать, чувствуя дикие угрызения совести за столь бездарно потраченное время.

Конечно, он мог бы настоять и просто остаться в кабинете, чтобы и дальше пытаться сосредоточиться на работе, однако граф знал, что у Касара наверняка были причины так поступить.

Да и самочувствие пока оставляло желать лучшего. Степан опасался, что герцог Ибенир вызовет его на очередной рейд, и в этот раз веской причины для отказа не найдется. Не может же граф сказать: “У меня сегодня болит голова и штормит, как после похмелья, посему вынужден остаться дома. По состоянию здоровья”.

В общем, у попаданца было о чем переживать. У Маниэр есть о чем горевать. И даже у герцога Касара находилась причина для волнения. Но только не у Веце.

Ведь, как он всегда полагал, любую проблему можно решить тремя способами: деньгами, убийством и сменой точки зрения. Если перестать считать проблему проблемой, то проблема исчезнет.

Да, как говорил Касар во времена своей охоты на алхимиков:” Если проблему можно решить ножом, то это не проблема”.

Как видите, тут главное подход.

— И почему же Кифен не любит говорить о той деревеньке? — спросил герцог, когда дверь за графом закрылась. Веце воровато оглянулся и накинул звуконепроницаемый купол, чтоб уж точно никто его не перебил.

— Ну, знаете, господин в самом начале был очень миролюбивым. Вот прям до неприличия, понимаете? — полукровка начал издалека. — Когда он попал в наш мир, я стал первым, кто его встретил, и до этого дня я больше всех был рядом с ним. — пацан присел в кресло, забравшись туда с ногами, и горестно вздохнул.

— Мне не нужна длинная и бесполезная предыстория. Скажи коротко и ясно. — Касара же подход пацана явно раздражал.

Герцогу побоку, в каком году и месяце Кифен пересекся с полукровкой и сколько яблок было на столе у кухарки неделю спустя. Он спросил про ту деревню, неужто так сложно просто ответить, не ходя вокруг да около?

— Вы не понимаете! Тут без предыстории вы не поймете! — возмущенно сверкнул глазами пацан.

Глава 52, про тех, кто хочет позабыть

— О, а сейчас-то мне всё ужасно понятно. — ехидно отозвался Касар.

— Так вот. — недовольно продолжил Веце, — Граф был весь такой добренький, понимающий, сразу стало ясно: убьют в первый же год. И я начал его медленно перевоспитывать, хотел показать ему, что наш мир отличается от его и здесь он вампир. И даже титул не дает ему защиты. Туда-сюда и мы оказались в Априоше. Графа поймали… по моей вине. Если бы я был более подготовлен, то ничего бы не случилось. Господин мог их всех убить и сбежать, но он пытался договориться. Я правда не понимаю почему. Почему он в тот миг хотел сохранить жизни тех, кто грезил о его смерти?

Касар задумчиво сместил взгляд и приглушенно спросил:

— Нас так сильно ненавидят? — неужели положение вампиров стало еще хуже? Разве для этого он согласился создать целую страну? Чтобы его народ вновь угнетали?

— Больше, чем вы можете себе вообразить. И в этом, кстати, есть и ваша вина. — полукровка прикусил язык, чтоб не ляпнуть чего еще. Злить герцога было себе дороже. — Я думал, что больше никогда не увижу господина. Но он вернулся. Вернулся уже совсем другим. — Веце замолчал, слова застряли в горле противным комом, — Его сломали. Я не знаю, что нужно сделать с вампиром, с кем-то столь великодушным, как господин, чтоб довести его до такого.

Полукровка снова замолк, не зная, как передать, как объяснить, что же сотворили бездушные Априошцы с графом.

— И сколько он пробыл в той деревне?

— Меньше суток. — тихо прошелестел Веце, поднимая на герцога виноватые печальные глаза.

— Вот как. — сказал Касар, — Они сломали не его. Они сломали его веру в людей. Разве не этого ты добивался? — равнодушно спросил герцог. Что ж, Веце оказал своему господину огромную услугу, преподав этот жизненный урок.

Никогда и никому не доверяй. Не пытайся увидеть хорошее в других, помни кто ты и кто они.

— Вы просто не видели, каким господин вернулся оттуда, чтоб так говорить. — остервенело прошептал Веце, вытирая злые слезы. Что может понимать Касар, бездушный убийца, Кровавый герцог?

— Не видел. — согласился вампир, — Но от того, что ты вновь и вновь вскрываешь старую рану, легче твоему господину не станет. — герцог встал и размеренно прошелся по кабинету, — Ты сожалеешь, что по твоей вине ему причинили столько боли, а сам продолжаешь ему о ней напоминать. Воистину бездушно с твоей стороны. Не кормушке корить меня за бессердечие.

Веце эти слова, разумеется, не понравились. Вся слезливость и жалость вмиг улетучились, уступая место едкой вредности.

— Бе, как вы только можете так бесцеремонно швырять мне факты в лицо? — полукровка возмущенно скорчился и