Жизнь в зеленом цвете - 5 - MarInk

Гарри показалось, что всё это дурной сон. Кошмар, который развеется, когда он откроет глаза.

Ему много раз казалось так раньше; с детства, когда дядя Вернон подступал к нему со сжатыми кулаками и багровым лицом, Гарри хотелось, чтобы это оказалось страшным сном, отвратительным, ужасным, неправильным - но сном.

И никогда это его желание не исполнялось. Не собиралось оно делать этого и сейчас, когда и подземелье, и приплясывающий от нетерпения Филч с плетью в руках, и облизывающая узкие жабьи губы Амбридж, и сырой холод, пронизывавший темницу, были так пугающе реальны.

- Приступайте, Аргус, - милостиво разрешила Амбридж. - Надеюсь, это поможет Вам выучить, мистер Поттер, что лгать нельзя.

Первый удар застал Гарри врасплох; обжигающая боль змеёй пролегла от середины правого бока до левой лопатки. Он готов был возненавидеть себя за слабый вскрик, за то, что инстинктивно качнулся вперёд, пытаясь уйти от боли. «Скри-и-ип», - насмешливо сказала куцая цепь наручников. Амбридж широко улыбалась.

Второй удар лёг поперёк первого; Гарри до крови прокусил губу, но промолчал. Неровный крест вздувшихся рубцов на спине пылал и пульсировал болью.

Третий удар. Четвёртый. Гарри считал их, чтобы не сойти с ума. Пятый. Шестой. Наручники скрипели всё чаще и громче - Филч, входя в раж, бил так, что лёгкое тело Гарри под плетью отлетало вперёд, как маятник; Амбридж учащенно дышала, пристально следя за кровью, стекающей по подбородку Гарри из прокушенной губы, за конвульсивной дрожью, проходившей по телу Гарри при каждом ударе.

Седьмой. Восьмой. Филч дышал с присвистом. «Утомился, бедный, бить, рука устала замахиваться...», - «посочувствовал» Гарри и прокусил губу во второй раз - девятый удар пришёлся точно по восьмому. Что-то тихонько треснуло, как будто разорвалась тонкая ткань; частый, дробный стук по полу - капли. Тёмно-красные.

- Достаточно, Аргус! - голос Амбриж сорвался. - Хватит на сегодня. Не забывайте, ему предстоит ещё шесть дней наказания... не нужно, чтобы его пришлось лечить раньше времени...

- Да, мадам директор, - хрипло ответил Филч и гулко сглотнул. - Я... пойду вымою плеть, мадам, - дверь темницы хлопнула.

«Дрочить будет на окровавленную плеть», - равнодушно подумал Гарри. Боль забивала все эмоции и все пять чувств; она заполняла Гарри целиком, так что он начинал сомневаться, было ли когда-нибудь по-другому. Только боль, идущая из костра, разожжённого у него на спине. Только мертвящий неестественный холод.

Унизанные перстнями пальцы с силой нажали на открытую рану, вызывая внеочередную вспышку боли. Гарри вздрогнул, но промолчал.

- Это был хороший урок, не так ли, мистер Поттер? - прошелестела Амбридж. - А чтобы закрепить его, Вы повисите тут до отбоя и подумаете о своём поведении. Потом я приду освободить Вас... может быть.

Снова хлопок двери. Гарри обессиленно уронил голову на грудь; наручники немилосердно давили на запястья, натирая кожу. Суставы недовольно похрустывали, грозя в любой момент отказать; ладони онемели - кровообращение было перекрыто наручниками. Спина горела, и боль с каждой минутой только росла; всё больше и больше, нестерпимей и нестерпимей, и Гарри надеялся, что, может быть, потеряет сознание от болевого шока. Через час надежда растаяла окончательно.

Через два во рту у Гарри пересохло; язык сделался шершавым и распух, губы запеклись и слиплись, и только это удерживало Гарри от жалобных стонов, которых всё равно никто не услышал бы.

Через четыре часа дверь распахнулась.

- Я всё-таки пришла, мистер Поттер, - пропела Амбридж. - Как Ваш урок?

Гарри промолчал. При всём желании он не смог бы сказать что-нибудь, потому что высохший до состояния наждака язык был не в состоянии двигаться.

- Я вижу, усвоение продвигается успешно. Solvo.

Наручники разомкнулись; Гарри упал на пол, не сделав ни малейшей попытки сгруппироваться. Пол встретил его запахом засохшей крови и холодом, холодом, холодом.

- Оденьтесь, мистер Поттер.

Встать удалось сразу, но голова закружилась - Гарри схватился рукой за стену, пережидая приступ, и запястье, истёртое до крови там, где под кожей вплотную проступала кость, возмущённо полыхнуло.

Мягкая ткань рубашки циркулярной пилой проехалась по покрытой рубцами спине; Гарри шипяще выдохнул, пытаясь не обращать внимания на боль, и накинул мантию.

- Можете идти, мистер Поттер, - реплика Амбридж догнала Гарри уже на полпути к двери.

Свет в коридоре ударил по глазам Гарри, привыкшим за несколько часов к сумраку темницы. Идти было легко, если держать осанку и не шевелить руками, чтобы не тревожить рубцы.

Слизеринская гостиная была полна народу; там доделывали домашнее задание, вполголоса разговаривали, читали, играли в шахматы - молча и сосредоточенно. Блейз тоже был там; он сидел с раскрытой книгой на коленях в кресле напротив входа, но смотрел не на страницы, а на вход. При виде Гарри книга была безжалостно захлопнута.

- Где ты был? - тревожно спросил Блейз, кладя руку Гарри на плечо; кончики пальцев Блейза задели рубец от пятого удара, и Гарри, стараясь не морщиться от боли, аккуратно снял его руку со своего плеча. - Я волновался...

На них смотрели, но ни одного из двоих это не волновало ни капли.

- Всё в порядке, - попробовал сказать Гарри; из пересохшего горла вырвался какой-то невнятный хрип. Он прокашлялся и повторил более внятно. - Всё в порядке. Я отбывал наказание.

- У кого? - быстро спросил Блейз.

- У Амбридж, - автоматически ответил Гарри.

Глаза Блейза зло сузились.

- Указ согласно декрету номер двадцать пять? Отмена решений Конвенции?

Гарри молчал.

- Гарри?

- Дай мне воды, - попросил Гарри сипло.

- Конечно... пойдём, - Блейз потянул Гарри за собой. Гарри не противился.

До Выручай-комнаты Гарри не дошёл - Блейз его левитировал; он нёс бы на руках, но Гарри был решительно против каких-либо прикосновений к спине.

Узкая мягкая кровать, куда Блейз уложил Гарри носом вниз, до боли напоминала ему лазарет; вот только здесь не было мадам Помфри, причитающей, охающей, отчитывающей. Это было не так уж и плохо - лежать в относительной тишине.

- Aguamenti, - Блейз поддержал голову приподнявшегося на локте Гарри. - Пей.

Вода... холодная вода... зубы заломило, но Гарри пил и пил.

- Пока хватит... - Блейз отставил пустой стакан на прикроватную тумбочку. - Пока займёмся тобой... можно снять с тебя мантию и рубашку?

- Они приклеились, - предсказал Гарри, уложив подбородок на сцепленные руки.

- Я осторожно, - пообещал Блейз.

Мантия снялась легко. Рубашку он отлеплял с помощью тёплой воды и мягкой губки; Гарри терпел неизбежную боль молча, сжав зубы, ничего не отвечая на вопросы о том, как он, пока Блейз не отозвался об умственных способностях Гарри весьма нелицеприятно (а если попросту, то горестно осведомился: «Ты совсем недоумок, что ли?») и не напоил его обезболивающим зельем. После этого стало много легче, и Гарри сумел расслабиться, пока Блейз стаскивал с него рубашку и скрипел зубами, увидев рубцы.