Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории - Елена Коровина

Конечно, Михаил тоже, как и все московские купцы, упрям, любит быть на высоте. Но он умен, начитан, вполне европеизирован. Как и другие братья Рябушинские, получил отличное образование, говорит на разных языках. Себя считает англоманом, правда, одевается у лучших парижских портных. По нескольку раз в год за границу ездит. Этакий баловень Европы! Да и братья его хоть и отчисляют огромные суммы на старообрядческую Рогожскую церковь, но живут вполне современно. Степан так и вовсе первым в Москве автомобиль завел. Хоть сам и занимается вплотную историей старообрядчества, даже институт по ее изучению открыл, но технику «бесовыми игрушками» явно не считает, разных новинок и веяний не чурается.

Однако даже самые современные взгляды не помогли старшим братьям, когда они узнали о будущей женитьбе младшего. Вызвали Михаила на «семейный ковер» и закатили скандал. Но Михаил не дрогнул. Он дал такой отпор братьям, что те поартачились-поартачились, да отстали – женись на ком хочешь!

…Яркий свет прервал воспоминания. Татьяна даже глаза зажмурила. Ох уж эти новомодные электрические лампочки, которые Михаил приказал обновить по всему дому! Вот и сам он улыбается на пороге: «Ты чего, Тата, без света сидишь?»

Татьяна прильнула к мужу: «Так… Вспоминаю, мечтаю, думаю… Может, и мы дружно жить будем, как твои родители?» Михаил только усмехнулся в усы: «Ясное дело – будем! Ты не огорчайся только. Как говорит наш религиозный брат Степан: время придет – все будет. Улягутся слухи, уговорим твоего бывшего мужа отдать нам мальчишек. Чтоб ты не бегала к сыновьям тайком, как Анна Каренина. Да и своих детей заведем. Я люблю, когда семья большая. А пока расскажи, что у вас тут за переполох был? Прислуга гудит, как вулкан!»

Пришлось пересказывать в лицах – как ходила на спиритический сеанс к княгине Оболенской, а «призрак» дома обнаружился. Михаил только скривился: «Что за глупость несусветная? И что эта Клавдия в угловой комнате делала? Завтра с ней поговорю. А к спиритам ты, Тата, ходить не смей! Мы люди верующие. Князьям, может, и нечем больше заняться, а ты лучше проверь, как там наша больница, что недавно открылась».

И вправду, нельзя без присмотра. Хоть и благотворительность, а все одно: разворуют. Да и размах-то огромный – на деньги Рябушинских существуют больницы, богадельни, странноприимные дома, детские приюты, сады и школы, училища и институты. И на типографии Рябушинские деньги дают, чтобы книга по копейке стоила, и музеям, библиотекам, техническим лабораториям средства отчисляют, газеты за свой счет выпускают.

Весь этот водоворот дел Татьяну завертел, спиритический подсолнух из головы выскочил. Но как на грех, забежал в дом Николай, средний брат Рябушинских. Забавный человек! Милый, веселый, всем интересующийся, не то что старшие братья с их вечными делами. Но за свою безалаберность и «неспособность к делу» Николай считается паршивой овцой в семье. Коммерцией не занимается, а изучает современную живопись, а с 1906 года издает символистский журнал «Золотое руно». Еще оказывает художникам благотворительную помощь, за что те зовут его Лаврентием Великолепным, сравнивая с Лоренцо Великолепным Медичи. За четыре года Николай на журнал все свои наличные деньги истратил. Татьяна думала, он о себе просить будет – банкротство ведь на горизонте! – а он все о своих обожаемых художниках: «Таточка, поговори с мужем о Врубеле! Миша в прошлом году «Демона» купил, а в 1907-м Мамонтов ему «Микулу Селяниновича» уступил, да и в доме у вас настенные панно в малой гостиной «Утро», «Полдень», «Вечер». Врубель плох очень, ум вместе со зрением потерял. А тут один искусствовед о нем книгу писать надумал. Но Миша почему-то не хочет его в дом пускать. Уговори мужа, Таточка, показать врубелевские картины!»

Татьяна закивала: «Попробую, но ты лучше о себе бы подумал! Небось на мели?» Николай вздохнул: «Не привыкать! А хочешь помочь – купи у меня книгу. Редкая, старинная. Художник Сомов принес. Двадцать процентов комиссии мне достанутся. Книга старинная, редкая, «Цветочная магия» называется».

Ну как не помочь милейшему Николаше? Пришлось взять книгу. А вечером открыла ее Татьяна и ахнула. Оказывается, каждый цветок в магии помочь может. Роза человеку любовь принесет. Орхидея – обожание. Гладиолус – мужество. Даже деревенские растения использовать можно. Крапива от клеветы убережет, можжевельник защитит от злых духов, а подсолнечник… Татьяна снова ахнула: о фальшивом богатстве предупреждает!

Едва Михаил вернулся с заседания банковского совета, Татьяна и принялась его пытать: «Что за дела у тебя сейчас, откуда основные капиталы идут?» А он аж взбеленился: «Женщинам о делах нечего знать!»

Пришлось взволнованной Татьяне рассказать мужу о подсолнухе: «А вдруг это предостережение о потере денег, не дай бог, о банкротстве?»

Да только Михаил еще больше разозлился: «Какое банкротство?! У нас двенадцать отделений банка. Оборот – по миллиарду в год! Фабрики текстильные с самой передовой техникой по всей стране. Мы государственный герб России прямо на ткани ставим – как знак качества. Ведь наши ткани самые лучшие!»

Но человек делает, да всего не ведает. В 1914 году Михаил начал переговоры с Нижегородской льняной мануфактурой. А тут – война!..

Тем утром Михаил неожиданно разбудил жену: «Не зови горничную! Оденься сама и иди за мной!»

Привел в угловую комнату – ту самую, где когда-то служанка Клавдия увидела тень «самоубивца» и разбила блюдо с подсолнухами. Шепотом начал рассказывать: «Помнишь случай с подсолнухом, что на блюде был? Я тогда долго думал: что старая Клавдия делала здесь ночью? Она ведь у Саввы Морозова особо доверенной прислугой была. Видно, какой секрет знала. Я и стал у нее выпытывать. Целый год подарки дарил, даже икону намоленную, от батюшки полученную, пожертвовал. Но Клавдия крепким орешком оказалась, молчала, и все. Случай помог: занемогла она, испугалась, что тайну с собой унесет, – пришлось мне довериться. Оказалось, Савва в углу под полом потайную комнату устроил, а чтобы люка не видно было, шкаф поставил. Его-то Клавдия и пыталась сдвинуть, да не могла – тяжел оказался. Старуха-то думала, Савва в тайнике золотишко оставил. Ну я, конечно, пообещал ей половину отдать. Да только, когда мы с ней шкаф сдвинули, ничего в тайнике не нашли. А вот неспокойные времена пришли, я и решил в тайную комнату свою коллекцию сложить – картины, скульптуру. Двадцать лет собирал, хотел, как некогда братья Третьяковы, новую художественную галерею открыть в Москве. Теперь обождать придется…»

Словом, не говоря больше никому, сложили Михаил с Татьяной свою коллекцию. Татьяна мужа, конечно, ободряла: «Ничего, кончится война, все достанем!»