Земля Жар-птицы. Краса былой России - Сюзанна Масси

Жизнь Саввы Морозова оборвалась трагически. Весной 1905 года он обсудил с матерью план распределения части прибыли среди своих рабочих. Морозов — один из первых в мире промышленников, выдвинувших подобную идею. Но мать, вдова деспотичного Тимофея и строгая правительница клана, категорически воспротивилась этому нововведению и отстранила Савву от управления предприятиями. Месяц спустя, во Франции, Савва застрелился. Некоторые обвиняли в гибели Морозова его мать, другие говорили, что причиной стало горькое разочарование Саввы в деятельности его друзей-революционеров, которых он прежде так активно поддерживал. Некоторые даже предполагали, что этого крупного мецената убили. Савва Морозов был похоронен на староверческом Рогожском кладбище в Преображенском, которое тогда находилось в окрестностях Москвы.

Много других членов семьи Морозовых внесли огромный вклад в развитие искусства. Они финансировали издание философских и художественных журналов. Варвара Морозова собрала богатую коллекцию русских рукописей, книг и картин современных художников. Первая публичная библиотека в Москве — Тургеневская — была ее детищем. Она делала также щедрые пожертвования благотворительным учреждениям, богадельням, больницам, приютам для бедноты и школам по всей стране. При фабриках Морозовых впервые появились школы для рабочих, а по их примеру и другие промышленники стали создавать подобные заведения. Два сына Варвары, Михаил и Иван — владели обширными коллекциями работ импрессионистов. Сказочно богатое собрание Ивана Морозова, которое могло соперничать с коллекцией Щукина, насчитывало 100 картин русских художников и 250 работ французских авторов, в том числе 12 произведений Гогена, 17 великолепных работ Сезанна, 17 статуй Майоля и картины всех ведущих импрессионистов, а также Матисса и Пикассо. Боннар расписал загородное имение Ивана Морозова, Морис Дени — дом его двоюродного брата Алексея, а Врубель выполнил для имения Алексея пять панно со сценами из Фауста. Маргарита Морозова была прекрасной пианисткой, ученицей Скрябина. В конце столетия в ее салоне встречались знаменитости литературного и научного мира, среди них — философы Владимир Соловьев и Николай Бердяев, писатель Андрей Белый.

Это необыкновенное сословие торговцев и промышленников, к сожалению, не успело объединиться, так как оно просуществовало на протяжении жизни только одного поколения. Но даже за столь короткое время эти люди сотворили чудеса для своей страны и для города, который они так сильно любили. После революции их собрания были конфискованы. Многие из принадлежавших им великолепных полотен импрессионистов можно видеть сегодня в Эрмитаже в Санкт-Петербурге и в Пушкинском музее в Москве. Имена этих меценатов были полностью забыты, и до сих пор не написано ни одного серьезного исследования о коллективном вкладе, который они внесли в искусство.[65]

23. ПЕТИПА И ИМПЕРАТОРСКИЙ БАЛЕТ

В конце девятнадцатого — начале двадцатого веков Санкт-Петербург находился на вершине международной славы. Скорые поезда доставляли в этот город путешественников со всех концов Европы (за сорок шесть часов из Парижа, за двадцать восемь — из Берлина). Действовали многочисленные пароходные линии. Каждую пятницу вечером пароход водоизмещением в 2000 тонн отправлялся из Лондона в Петербург через Кильский канал. Прекрасные отели были готовы принять утомленного путешественника. В 1913 году в гостинице «Астория» располагалось Англо-русское бюро, в котором висела огромная карта лондонского метро, там же имелась большая библиотека с книгами английских авторов от Чосера до Д. Г. Лоуренса. А так как телефонная справочная служба в России была одной из самых совершенных в Европе, то с ее помощью не составляло труда получить любую справку и найти адреса модисток, торговцев цветами, специализированных магазинов города или, например, изучить планы зрительных залов всех Императорских театров, которые также были включены в телефонные справочники. Под определенными заголовками содержались сведения о гвардейских полках, врачах, адвокатах, работавших в городе. В справочнике «Весь Петербург» за 1914 год в специальном разделе «Художники» можно было найти имя Льва Бакста и его адрес — Надеждинская, 52 или, например, Ильи Репина с телефоном и адресом его знаменитой финской усадьбы «Пенаты». В алфавитном списке жителей города встречаются сведения о поэтах Александре Блоке, Офицерская, 57, Михаиле Кузмине (с примечанием «литератор»), Мойка, 91, и Николае Гумилеве, Царское Село, Малая, 63.

Среди первоклассных ресторанов столицы наиболее знаменитыми были, Донон» (с французской кухней), итальянский «Privato», а также «Медведь» и «Кюба». Высоко ценилось разливное пиво у Доминика, а ресторан Палкина славился прекрасной органной музыкой. У Лейнера, в уютной обстановке, Дягилев, Бенуа и Стравинский вели споры и строили планы, поедая икру, устриц с Черного моря и самые восхитительные и вкусные в мире соленые грибы, как рассказывал Стравинский.

Кроме того, в Петербурге было множество клубов. Часть из них привлекали публику своей замечательной кухней. В отличие от Англии, эти клубы не предназначались только для мужчин, в них принимали целые семьи и охотно встречали гостей. Из клубов российской столицы можно назвать: Новый английский клуб — для англичан и американцев, Коммерческий клуб — для купцов, Императорский яхт-клуб и Императорский автомобильный клуб.

Путеводитель Бедекера советовал туристам посетить Императорские дворцы, сдав у входа паспорт, а в полдень посмотреть смену караула. У каждого из полков императорской кавалерии кони были одной какой-либо масти (у конногвардейцев — вороные; у гатчинских гусаров — серые в яблоках; у кавалергардов — гнедые). В путеводителе также упоминались конские бега весной и летом, развлечения для публики и духовые оркестры по воскресеньям и праздничным дням во всех парках. Справочник любезно информировал приезжих о том, что «продавцы газет стоят на каждом углу», а иностранные газеты можно найти у Вольфа и у Виоле.

Петербург представлял собой настоящую мекку для любителей искусств. Вход в Императорские музеи был бесплатным. Желающие могли также ознакомиться со многими частными коллекциями. Приехавшим в Петербург разрешалось осмотреть обширное собрание Юсуповых в их дворце на Мойке, картины во дворце Строгановых, коллекцию Семенова-Тянь-Шанского, в которую входило около пятисот полотен голландских и фламандских живописцев. Публичная библиотека предоставляла огромное собрание книг и рукописей любому иностранцу, проявлявшему интерес к ее фондам. В Санкт-Петербурге можно было услышать лучших исполнителей и увидеть замечательные постановки, как отечественные, так и европейские. В Мариинском театре шли безупречно поставленные новые оперы Чайковского, Бородина и Римского-Корсакова, а также оперы Вагнера со знаменитыми певцами из Германии. В российской столице давали спектакли также французская и итальянская оперные труппы, представлявшие своих звезд. Римский-Корсаков руководил симфоническими концертами Императорского музыкального общества, которое приглашало лучших дирижеров и исполнителей Европы. Сара Бернар и Бартель регулярно выступали в постоянной французской драматической труппе в Михайловском театре.

В Санкт-Петербурге было четыре оперных театра. В Москве, Тифлисе, Одессе и Киеве оперные театры с постоянными труппами давали спектакли в течение сезонов, длившихся восемь-девять месяцев. В 1901 году по приказанию Николая II был построен Народный дом в Санкт-Петербурге, а затем несколько подобных этому заведений открылись в других городах России. Финансировались они за счет городской казны или частными лицами. В каждом из этих Народных домов непременно сооружали театральный зал для концертов и опер. Билеты на спектакли стоили очень дешево. В Народных домах принимали желающих заниматься в хоре, не требуя какой-либо оплаты. Там были общедоступные библиотеки и лекционные залы. В Санкт-Петербурге работали два таких Народных дома. В Народном доме Николая II оперный и концертный зал вмещал три тысячи зрителей. Входной билет без места стоил всего одну копейку, что было эквивалентно пяти американским центам. В Народных домах давали спектакли лучшие русские и зарубежные труппы, и на них приходило огромное число жителей Петербурга. Посетивший российскую столицу корреспондент лондонской газеты The Times писал, что залы были заполнены массой рабочих, ремесленников и солдат, которым предоставлялась возможность познакомиться с самыми разными классическими операми, как русскими, так и зарубежными.

Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве» писал, что благоприятные условия для появления его Художественного театра сложились потому, что еще с восемнадцатого века русские монархи покровительствовали школам и театрам. В труппы набирали лучших актеров и учеников, а для преподавания приглашали самых замечательных европейских мастеров. Ни одна другая нация не оказывала своим театрам столь щедрую помощь и не приглашала так много выдающихся иностранных артистов. В конце девятнадцатого века Николай II за счет личных средств субсидировал пять театров, а также поддерживал Императорский балет, балетную школу и Академию художеств.