У Великой реки. Поход - Андрей Круз

Как осенило меня, в общем. Бросился обратно в комнату, схватил свой карабин, потому как негоже по дому расхаживать неготовым к бою, а затем загрохотал ботинками вниз по лестнице.

— Хозяин! Иваныч! — крикнул я удобно пристроившемуся на полу за своей стойкой толстяку с усами, жующему огромный бутерброд.

Тот что-то невнятно промычал в ответ, подразумевая, что он меня видит и готов к приёму любой информации.

— Иваныч, простынями пожертвуешь? Краска есть?

— Это зачем? — с подозрением спросил он.

— Связь с фортом установим. Чтобы потом смыться.

Идея прекратить оборону гостиницы хозяину категорически не понравилась, в результате чего поначалу я был послан куда подальше, а в выдаче простыней мне было отказано в категоричной форме. Причём не только усатым хозяином, но и усатой домоправительницей, подползшей сзади на четвереньках в закуток, где мы спорили. На шум спора к нам закатился поручик в пограничной форме с СВД в руках, причём на деревянном цевье виднелись следы плохо затёртой крови. Перехватив мой взгляд, он пояснил:

— Не моя. Сюда я с пистолем пришёл. Мужика одного минут пятнадцать как снайпер свалил, вот и подобрал. Он с ней в окно высунулся, и прямо в лоб тот ему и закатал пломбу. Ты снайпера уделал?

Я кивнул, вздохнул глубоко и сказал:

— Предупреждал же его, не лезь в окна, прячься в глубине. Дурак.

Рядом снова загрохотали сдвигаемые стулья, и к нам неуклюже заполз однорукий Полухин, попутно хлопнув меня по плечу, после чего спросил:

— Чего на это раз удумал?

Я изложил свою идею о скорейшем отходе из гостиницы в форт. Все выслушали, но она и тут не нашла поддержки. Поручик же сказал, что гостиницу надо удерживать всеми силами, потому что она служит бастионом на подступах к форту. А если нам из неё отойти, то тогда за её двухэтажным зданием образуется изрядное непростреливаемое пространство, в котором противник сможет накапливать силы для атаки на форт.

Но на мой взгляд, выход был один из такого положения, и я, хоть и с риском для жизни, огласил его вслух: гостиницу следовало оставить. Оборонять её в отрыве от основных сил самоубийственно. И бесполезно: всё равно нас отсюда вышибут. За это я был атакован Иванычем с домоправительницей, попытавшимися меня самым натуральным образом задушить. Насилу отбился. И то с помощью поручика и Полухина. Иваныч с усатой тёткой отпустили мою куртку, в которую вцепились, но взгляды свидетельствовали однозначно: они имеют дело с опасным душевнобольным.

— А что делать будете, когда сюда сипаи с артиллерией подойдут? — разозлился я. — Против трёхдюймовок пехотных стены сколько-то продержатся, они не хуже блиндажных накатов. А если из миномётов ударят? Первая же мина пролетит до первого этажа через все перекрытия! Пара залпов, и тут ни одного живого не останется! Тут только от пуль защита, и всё! Это не укрепление!

— Может, ещё и не подойдут! — заявил Иваныч.

— С чего это? Кто помешает? — переспросил я со всем доступным мне ехидством в голосе.

— На марше перехватят.

— Некому перехватывать, — вмешался поручик, вздохнув тяжко. — Наших за пределами форта две роты всего плюс егерей рота. И все по разным местам, больше взвода ни в одном месте нет. На заставах, на задачах и в патрулях. А сипаев почти полтора полка сюда валит.

Полухин лишь кивнул в подтверждение плачевности нашего положения.

— Вот, набрали голытьбы местной в солдаты, теперь и расхлёбывайте! — крикнула домоправительница.

— Кто набрал — дело десятое, а расхлёбывать теперь нам, — сказал ей Иваныч.

Та только плюнула в сторону и злобно засопела. Действительно, немного им радости — лишаться процветающей гостиницы. Лично я тоже, равно как и все остальные пришлые, которым довелось послужить, всегда полагал туземные части ненадёжными. Была надежда лишь на то, что гораздо лучше обученные и экипированные войска княжества сумеют пресечь любой бунт. А о том, что бунт случится тогда, когда некому будет обуздывать восставших аборигенов, думали мало или надеялись на авось. С другой стороны, собственных войск пришлых никак бы не хватило на всю огромную территорию княжества. Пришлось бы свою армию увеличивать, а кто бы тогда работал? Тоже куда ни кинь — всюду клин. У нас и так на грязных работах и в крестьянах одни аборигены, пришлые всё больше на чистых местах или в армии. Нет другого выхода: людей не хватает.

Полухин тоже сидел в глубокой задумчивости, как и поручик. Положение получалось совершенно безвыходным. Приходилось выбирать, и выбирать сейчас. Разумеется, можно дождаться подхода противника и тогда, когда уже не будет выхода, попытаться уйти. Но где гарантии, что именно тогда нам удастся проскочить? Это не нынешний хлипкий заслон с противоположной стороны площади, ведущий редкий беспокоящий огонь, а подтянутся регулярные войска… И тогда эти двести метров до ворот могут оказаться непреодолимыми. Пока стреляют винтовки, а тогда могут ударить и пушки. А о пулемётах и говорить нечего.

Где, кстати, вынырнут два пулемётных броневика, уведенных у вирацкой дружины? Не сюда ли они направятся? Пусть они и не чета нашей бронетехнике[94], но в каждом «гладиаторе» по спарке «максимов» — тоже могут так сыпануть, что мы здесь волком взвоем. Нам против них выступать толком нечем, разве что моей «секирой». И действительно ли их увели или дружина милостиво ими поделилась? Последнее мне кажется более вероятным.

— Что думаешь? — спросил Полухин.

— Думаю, что нам кровь из носу надо устанавливать связь с фортом. И делать вылазку, — решительно заявил я.

— Перегрелся?

— Нет-нет, разумно, — поддержал меня поручик. — Ближе к темноте. Основные силы противника могут быть здесь рано утром. Если мы к тому времени не сожжём «Барабан», то они оттуда смогут обстреливать стену форта и никому головы поднять не дадут. Это же настоящее укрепление, там брёвна в два обхвата. А за заборами и в хатах так не устроишься.

— Этих жгите, не вопрос, — поддержал поручика Иваныч, потом подумал и спросил: — А что, не пытались разве жечь? Пусть гаубицы не дотягиваются, а из гранатомётов? В форте тех же ГРК[95] целый склад! И зажигательных гранат к ним полно, что хочешь сжечь можно.

— Не получилось, — сказал поручик.

После этого рассказал всё то, что Маша успела рассказать мне про магическую защиту противника.

— Даже из ротных пятидесятимиллиметровых пытались туда мины кидать. Толку-то? Там мина как граната, а они, похоже, подготовились — укрепили перекрытия. Хлопает что-то на чердаке у них, но никакого толку, — закончил свою речь пограничный поручик.