Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин

голода в головном мозге. Они длятся недолго и получили такую известность лишь потому, что являются последней границей, которую можно вспомнить после реанимации. Последующий опыт смерти вспоминать уже некому. Все остальное знаем только мы, вампиры-ныряльщики. Так… А кто теперь задаст мне правильный вопрос?

Улл посмотрел на меня, и я уже понял, какого вопроса он ждет. Но тут снова заговорил Эз:

— Кто такой вампир-богоискатель?

Улл наморщился.

— Где ты про них слышал?

Эз пожал плечами.

— Вопрос неправильный, — сказал Улл. — Но я отвечу. Это одна из наших архаичных сект — к счастью, практически вымершая. Вампиры-богоискатели были мистиками, которые отправлялись в лимбо, чтобы найти Великого Вампира и попытаться его убить. Древние верили, что такое возможно. Причем среди них были и такие, которым это удавалось. Даже по нескольку раз. Поэтому, собственно, секта и пришла в упадок — до сектантов постепенно стало доходить, что происходит какая-то ерунда… Была другая разновидность вампиров-богоискателей, менее древняя — те, кто верил, что увидевший Великого Вампира обретает бессмертие. Такие, говорят, до сих пор где-то есть. Но как у них дела, я не в курсе… Рама?

— Как вампир ныряет в лимбо?

— А вот это правильный вопрос. Вампир — во всяком случае, современный вампир — ныряет в лимбо с помощью особого устройства, которое мы называем «некронавигатор».

Он наклонился над своим бумажным мешком, пошарил в нем и показал классу несколько изогнутых серебристых пластинок треугольной формы.

— Вот эта штучка, — сказал он, — и есть то транспортное средство, на котором вы, друзья, будете перемещаться по лимбо. На самом деле, конечно, дело не в устройствах. Мы просто используем свои способности несколько необычным образом. Кроме некронавигатора, вам необходим образец красной жидкости усопшего. Благодаря этому вампир может воспринимать пространство смерти. Хотя, как я уже объяснил, нигде, кроме его собственного сознания, такого пространства нет.

Он пустил пластинки по рукам. Одна из них сразу попала ко мне.

С первого взгляда казалось, что это какой-то зубной протез, или мост вроде тех, с помощью которых исправляют неправильный прикус. Эта штука, кажется, надевалась на верхний ряд зубов — и упиралась округлым выступом в нёбо. На ней было что-то вроде нежнейших плоских присосок.

— Она фиксируется на клыках? — спросил я.

Улл повернул ко мне мгновенно покрасневшее лицо.

— Выйди из класса вон! — заорал он.

Я даже не успел испугаться.

— А почему?

— Он из России, — вступилась за меня Софи. — Они до сих пор так говорят! Он никого не хотел обидеть, это просто другая культура.

Но Улл уже пришел в себя. Он перевел дыхание, и краска сошла с его лица. Похоже, ему самому теперь было неловко за свою реакцию.

— Запомни, Рама, — сказал он. — Цивилизованные вампиры Запада никогда не называют эти зубы так, как только что сделал ты. Это считается недопустимым и оскорбительным в приличном обществе. Мы говорим «третий верхний правый» и «третий верхний левый».

— Так они фиксируются на… на…

— На третьем правом и третьем левом, — сказал Улл. — Специальными винтами. Можешь попробовать надеть — он не заряжен.

Мне не хотелось совать эту железку в рот — мешок Улла не вызывал у меня доверия.

Я заметил на пластине скругленные и утопленные в поверхности кнопки и еще что-то вроде трэкпэда — выступающего подвижного шарика. Я несколько раз повернул шарик пальцем — он вращался удивительно легко. Потом я чуть нажал на него, и вдруг в металлической поверхности открылось крохотное окошко, за которым были видны тончайшие щетинки — словно там скрывалась потайная зубная щетка. В общем, это была крайне странная вещь.

Образец, который вертела в руках Софи, отличался от моего — он был толще, и у него имелось два шарика-трэкпэда. Дырочек со спрятанными щетинками тоже было больше.

— Эй, — спросил я, — а почему у тебя столько дырочек?

— Каких дырочек? Это порты.

— Ты знаешь, что это такое?

— Конечно.

Улл, прислушивавшийся к нашему разговору, улыбнулся. Видимо, ему было неловко за свою недавнюю вспышку.

— Мы, старичье, сами отстаем от времени, — сказал он. — Я тоже могу случайно сказать дурное слово. В мое время все говорили «красная жидкость». А сейчас на это уже обижаются. Некоторые даже требуют, чтобы некронавигатор называли только «вампонавигатором». Но это не просто гримасы политкорректности. Определенный смысл тут есть. За последние двадцать лет у этих штук появилось много новых функций. Например, встроенные словари и энциклопедии, которые позволяют мгновенно обновить знания по любому предмету. Многие поэтому носят вампонавигатор даже днем. Очень впечатляет наших человеческих партнеров при переговорах.

— А говорить он не мешает? — спросил я.

— Мешает, — согласился Улл. — С каждым годом они все толще. Но наши человеческие партнеры готовы к тому, что высшее руководство будет слегка шепелявить. В этом вопросе мы всегда можем рассчитывать на их уважительное понимание, хе-хе… А вот кнопки тыкать не надо, Рама… Прибор корректно работает только во влажной среде. Посмотрели? Теперь аккуратно отдаем назад, пока не поломали. Они хоть списанные, но мне на них еще не один выпуск готовить…

Дождавшись, пока все серебряные пластинки вернутся в мешок, Улл сел на стул возле доски и заговорил:

— Механический некронавигатор в современном виде впервые изготовлен в Германии в сороковые годы. Теми же малосимпатичными людьми, которые монтировали ампулы с цианистым калием в зубы бонз Третьего Рейха. Что, возможно, отбрасывает на это устройство дополнительную мрачную тень, хе-хе…

— Вампиры что, сотрудничали с нацистами? — спросил Тет.

Брови Улла залезли на лоб.

— Сотрудничали? Мы ни с кем не сотрудничаем. Мы разрешаем халдеям служить нам, но не делаем никаких предпочтений для их клик. Некронавигатор изготовлен в Германии вовсе не потому, что вампиров связывали с нацистами какие-то узы. Для нас одни клоуны ничуть не интереснее других. Просто человеческая технология именно тогда и там сумела предложить нам нечто полезное… Вампиры, однако, ныряют в лимбо с глубокой древности. Это