Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013 - Сборник

— Коди!? — Джастин даже не сразу понял, удивился он или испугался, когда застал своего друга на пути к дому.

Второе ощущение возобладало над первым. Коди действительно казался чем-то сильно встревоженным и будто собирался предупредить Джастина, но все не решался, до сих пор сомневаясь, что такое происходит именно с ним.

— Что случилось? — Джастин поставил велосипед и с чувством тревоги, боясь услышать плохие новости, подошел к Коди.

Невысокий бледнолицый двенадцатилетний подросток с короткими стрижеными волосами и зачастую с непонимающим, но хорошо осознающим, взглядом теперь смотрелся, как белое полотно, а в глазах прочерчивалось глубокое потрясение от нечто увиденного, словно от привидения.

Тут Джастин услышал слабый шорох в деревьях, там возле них кто-то стоял и наблюдал за происходящим, затем привычное зрелище стало искажаться заметными колебаниями в воздухе, будто какая-то аномалия или… человек-невидимка. Это нечто едва различимым слухом шагом ступило на каменистую тропу, сделало пару движений и представилось:

— Я — Геймер, и я давно наблюдаю за вами. У меня есть к вам отличное предложение!

Глава шестая. Истинные намерения

— В детстве я, как и все, мечтал стать Суперменом, спасать людей, бегать со сверхзвуковой скоростью, каждый раз ощущая прикосновение беззащитного и неспособного оказать сопротивление ветра. Огибать в стремительном полете орбиту планеты, прислушиваясь к голосам людей, страдающих и молящих о помощи, — Даррен сделал неловкую паузу, пережив знакомый момент от несбывшейся мечты, а точнее наполовину. — Когда я немного повзрослел и начал плавно отдаляться от мира грез, непрестанно надеясь на свершение чуда, мне постепенно становилось ясно, что все, о чем я не подумаю, что я не представлю — имеет свойство к осуществлению, — очередная пауза и обращенный взгляд к молчаливому запуганному до смерти собеседнику. — Вы наивно полагаете, что так просто можно ворваться в человеческую жизнь, разрушить ее до основания, стереть все из базы данных, а затем с легкостью перевезти в богом забытое место и спокойно заняться антигуманной работой, превращая пятнадцатилетнего подростка, подрывая его психику, в подопытного кролика и объект наблюдений?

Даррен, дав возможность женщине-ученому с проблесками седых волос и едва заметными выступающими на лице морщинами, видимо уже наработавшей многолетний стаж, сидящей напротив, в утопающем во мраке и холоде кабинете, где среди всего интерьера только стол и пара стульев, собраться с мыслями и попытаться дать вразумительное объяснение от лица всего правительства, карающего смертью за разглашение тайны.

В коридоре с воцарившимся природным климатом, на потолке на месте, некогда упивающимся светом от обилия неоновых ламп, сверкнуло очередное грозное замыкание проводов от зверски разрушенной системы электропитания, прежде благополучно справлявшейся с оснащением энергией всего здания.

Даррен поднялся со стула. Еще не полностью овладев своим телом после продолжительного сна, он плавными, четко рассчитанными движениями достиг стеклянной стены, оперевшись на нее обеими ладонями, оглядывая с небывалым потрясением технологии, которые, казалось, возникнут только в будущем. За стеклом посреди охваченных мраком ученых приспособлений и приборов неизвестного применения, мерцал, перемещаясь по пространству обширного монитора цветной логотип компании по производству компьютеров.

Даррен напряг память, интенсивно стараясь припомнить хоть немного из того, когда его поймали и привезли в лабораторию. Что с ним случилось потом?

Оставив наивные попытки извлечь из своих воспоминаний хотя бы долю правды, способной раз и навсегда прояснить сложившуюся тупиковую ситуацию, Даррен, бросив взгляд на страдающего от отчаянии и безвыходного положения последнего выжившего сотрудника лаборатории, решил обраться за ответами непосредственно к нему, а точнее к ней — на пропуске, прицепленному к одежде, значилось имя — Хелен Шерман.

— Миссис Шерман, — начал с лояльности Даррен. — Понимаю вам трудно раскаяться во всех ваших нечеловеческих преступлениях, поэтому я хочу упростить ваше положение.

Подросток снова сел напротив своей вечно молчаливой собеседницы, теперь пытаясь больше походить на личного адвоката или психоаналитика, мечтающего пробудить в пациенте добрые чувства по отношению к людям, а не на жертву правительственных экспериментов, изображая роль судьи, и убедительно, источая нежность, коснулся ее онемевших от холода ладоней.

— У вас есть шанс! — фраза оживила ее.

— Что ты хочешь узнать? — сдалась Хелен после длительного молчания.

Даррен внутри озарился от удачно сработавшего способа заставить говорить против воли.

— Ну, например, какой сейчас год? — вопрос был действительно любопытным.

Хелен сделала неглубокий вдох и ответила:

— Ты проспал в криокапсуле около тридцати лет… Мир изменился с тех пор… Сейчас не 1982 год… В настоящее время — 2012…

Даррен, истерзанный подозрениями, имел приблизительный прогноз времени, но представленная дата была далеко позади той, что он услышал. Мир действительно изменился…

— Миссис Шерман, сегодня ваш счастливый день! Вы останетесь живы и даже вызовете спасателей… и кое-что для меня сделаете! — Даррен, обладая блестящей логикой и умением отличать правду ото лжи, посмел сделать невероятное предположение, увидев знакомое отражение из прошлого в фамилии работницы лаборатории.

— И что же это? — Хелен, не питая надежд на скорое освобождение из-под могучего влияния ее бывшего, вышедшего из-под контроля, объекта всестороннего изучения, спросила холодно.

— Алистер Шерман случайно не ваш супруг? — Даррен мог ожидать чего угодно, но в одном он был уверен, она обязательно должна его знать.

Доктор Хелен испытала прежде неслыханное потрясение. Возросший интерес на время сменил некогда подавляющий страх и опасение непосредственно за свою жизнь.

— Откуда ты его знаешь?

Столь необычного ответа в форме вопроса на вопрос вполне хватило, чтобы убедиться подростку в своей правоте и перейти к следующей части задуманного плана, руководствуясь снова же блестящей логикой.

— Я хоть не помню, как сюда попал, — заговорил на другую тему бывший узник. — Но во многом уверен, сверившись со специфичностью подобных мест, — его объемный взгляд окинул помещение, — что мы глубоко под землей и, судя по низкому уровню внутренней температуры, должен заметить, база располагается где-то в северном районе. Где мы, миссис Шерман? Или ваш муж запретил разглашать ни для кого уже несекретную информацию?

— Штат Аляска, — последовал четкий ответ скорей солдата, чем доктора.

— Отлично! — возликовал Даррен, все-таки надеялся он не понапрасну. — Конечно, Антарктида более совершенное место для таких потайных лабораторий, но тогда, боюсь, мне пришлось бы очень туго в поисках возможности оттуда удрать, а здесь… Я уверен снаружи стоит шатер, вокруг пять-шесть охранников и вертолет с пилотом — то, что мне нужно. И сейчас, мисс Шерман, вы подберете рацию у одного из убитых мною охранников и доложите ситуацию, не упуская мельчайших подробностей. Скажете все, что здесь произошло и что вам требуется срочная эвакуация, а затем мы посмотрим, что сможем сделать. Приступаем!

Хелен поднялась с места и с походкой дисциплинированного солдата, выполняющего приказы непосредственно командования, спокойно направилась в коридор, мерцающий миганием неоновых ламп под грозный треск оборванных электропроводов, шагая по некогда исполненному блеска полу, а теперь напрочь заваленного осколками битого стекла места, темнеющего кровавыми оттенками.

Даррен, не подозревая ни о малейшем проступке или непослушании со стороны миссис Шерман, безмятежно, по-прежнему обводя взглядом огромное помещение, бывшее на протяжении тридцати лет местом его заточения, следовал за своей «подчиненной», надеясь, что она как можно скорее справится с выполнением поставленной им задачей, не выкинув какой-либо фокус.

Хелен вытащила рацию из верхнего кармана военного камуфляжа охранника, сделав невольную попытку включить ее.

— Не работает! — поделилась она своей проблемой с «командиром» и подбросила ему средство связи.

Даррен, не понимая для чего ему сломанная рация, вопросительно покосился на миссис Шерман, сперва уставившись на приставленный к его голове ствол пистолета, а лишь затем на нее саму.

— Рацию! И без лишних движений, — последовал первый приказ после смены власти.