Студентус вульгарис - Андрей Кощиенко

— Что?!.. — произнёс появившийся на двери, слева от руки, оскал белого черепа со светящимися красными глазами.

— …Надо?! — закончил вопрос, возникший его двойник справа.

Прижав руки к груди, Ирина отчаянно завизжала.

Эри

Мы со Стефи «вечеряли». В небольшом каминчике, пара полешек, превратившись почти в угли, играли маленькими язычками красного пламени, пуская струйки дыма. Пара масляных светильников светила приглушённым светом создавая уютную обстановку и густые тени в местах, куда не доставал их свет. Стефания, завернувшись в чёрный с красными полосами мохнатый плед, умудрилась с ногами забраться в кресло, слушая мои музыкальные «изыски». Почему умудрилась? Потому что кресло можно было лишь условно назвать креслом. Небольшое оно. Для передвижного дома создавалось. Внезапно с улицы раздался пронзительный визг.

— У нас, кажется, гости, — прижал я струны ладонью.

— Кто? — озадачилась Стефания.

— Откуда я знаю? Пойдём, посмотрим.

Я отставил гитару к стене и, поднявшись, пошёл смотреть: на кого это сработал мой звонок? Его я совсем недавно установил. Бездельем маялся. На Стефанию он был настроен — не реагировать, поэтому она о нём не знала. Открываю дверь наружу: Белое лицо с перепуганными, вытаращенными глазами. Хм. Хороший звонок получился. Громкий!

— Добрый вечер, баронесса! — вежливо произнёс я, глядя сверху вниз в перепуганное лицо, — и хоть я совершенно не ожидал увидеть в такое время вас у дверей моего скромного жилища, но я всё рано несказанно рад той случайности, которая привела вас сюда!

Ирина Страская, сжав руки со сжатыми кулаками и прижав их к груди, молча, смотрела на меня безумными глазами.

— А… бу… — попыталась она произнести что-то непослушными губами.

— Что с ней? — обратилась ко мне с вопросом Стефания, высовываясь из-за моей спины и заглядывая мне в лицо.

— Привиделось…мож чего? — пожал я плечами и протянул руку к Ирине, — Прошу вас. Позвольте, я вам помогу? Здесь ступеньки.

Видя, что гостья продолжает пребывать в прострации, я шагнул вперёд и нарушая правила этикета, взял её за сжатые кулаки и потянул за собой, во внутрь. Ирина, сделала пару шагов по ступенькам и шагнула через порог.

Мда, крутоват звоночек вышел… — подумал я, усаживая гостью в кресло, — а если бы это был магистр? Если бы он в дверь сосулькой бы засадил? Пожалуй, идея с черепами чересчур креативна…

— Сен! Принеси кружку глинтвейна, — скомандовал я, адресуя свой приказ слуге, который находился в передней части кареты, там, где была кухонька. Через пару минут он принёс на маленьком круглом подносе большую глиняную кружку с подогретым напитком.

— Прошу вас, выпейте, — ставя кружку перед ней на столик, предложил я, — согреетесь. Вы озябли и продрогли. Нынче на редкость отвратительные погоды стоят…

Следуя ритуалам гостеприимства, я не забывал усиленно транслировать в ментал чувство спокойствия и защищённости. Напугалась-то как!

— Не хочешь поучаствовать? — наклонив голову и искоса взглянув на Стефанию, которая сидя в соседнем кресле, смотрела, как я занимаюсь «успокоялками», — напои её. Видишь, человеку плохо?

— А что с ней? Почему она такая перепуганная? — непонимающе спросила Стефи.

— Успокоишь, расскажет.

— Ч-ччерепа… — запинаясь, произнесла гостья, указующе вытянув палец в сторону выхода, — там, на двери были черепа! И они разговаривали!

— Переутомление, — спокойно констатировал я, глядя на неё взглядом целителя-профессионала, — скудная пища, отсутствие солнца и витаминов… Плюс работа на износ. Вот и результат — галлюцинации!

— Галю… что? — с подозрением смотря на меня, переспросила Стефания.

— Видения. Из-за постоянной усталости.

— Нет… Они, правда, там были…

— Та боги с вами! Какие скелеты в такую рань! Ещё девяти вечера нет, и даже толком не стемнело. Это просто плод воображения. Давайте оставим эту тему и лучше поговорим о том, что же привело вас сюда, в такую погоду?

— Вы думаете… Это от усталости? — тихо спросила Ирина, подняв на меня глаза.

— Вполне возможно, — уклонился я от прямого утверждения и снова попытался перевести разговор в другое русло, — так что же случилось, баронесса?

— Мне право очень неудобно… — начала она, опустив глаза и обхватывая озябшими пальцами горячую кружку, — я пришла просить вас… об одолжении.

— Как интересно. И что за одолжение? — удивился я.

— Ммм… дело в том, что мы живём все вместе… впятером в одной палатке…

— Так, — кивнул я. То, что они живут все вместе, это я знал.

— В общем, моя подруга, Ригина Волентай, больна…

— Целительница… и больна? — не понял я.

— Мы же ещё ничего не умеем… кроме «поддержки». Ригина… она очень ответственная. Она помогала раненым… Помогала и не рассчитала своих сил. Магистр Феонкрат, который лечил её, сказал, что это от слишком частого применения магии…

— Так что, Феонкрат её не вылечил? Он же глава всех целителей тут!

— Почему? Вылечил. Но не до конца. Просто её организм стал очень слабым, и она простудилась… Магистр сказал, что её нужно тепло, что бы силы вернулись к ней. И тогда она выздоровеет…

— Не понял? Он что, насморк вылечить не смог?

— Не насморк. Истощение магических сил могут лечить только великие целители. Магистр Феонкрат, к сожалению, к ним не относится. А когда случается такое истощение, то весь организм мага становится слабым. И он может легко заболеть. И болеть будет долго и тяжело. Я магистра обо всём расспросила. Нужно тепло. У нас в палатке так сыро… Я подумала… может вы позволите Ригине немножко пожить у вас? В тепле? Тогда она быстро поправиться… Пожалуйста…

— Но когда мы сюда ехали, вы же жили в фургонах! Почему вы не хотите перебраться в них?

— Так ведь их забрал главный интендант! Для перевозок…

Ах, ну да! Слышал я про проблемы с дровами. На этой проклятой равнине деревьев нет, за ними приходиться ездить вниз, в долину. Не накатаешься, на такую массу народа… Мда… Но всё равно — безобразие! Уж для дворянок и тем более, будущих целительниц, могли бы сделать исключение. Хотя… Толку с этого фургона! Только что не на земле. А так — телега телегой… Не разживешься…

Наклоняю голову вбок и натыкаюсь на два блестящих глаза. Стефания не отрываясь, смотрит мне в глаза.

— Ну и что значит сей пронзительный взгляд?

— Эри, ты поможешь?

— С чего это вдруг?

— Но ей же плохо! Она заболела!

— Ну и что? Пусть об этом голова болит у тех, кто послал жить в голом поле неподготовленных первокурсников! С какого перепугу я должен заниматься благотворительностью, пуская под крышу всяких сирот? А если завтра ещё кто заболеет? Что, тоже ко мне?