Золотая ветвь - Джеймс Фрэзер

Итак, согласно египетскому преданию. Осирис был благим и горячо любимым царем, умершим насильственной смертью, но восставшим из мертвых и с тех пор почитаемым как божество. Следуя этому преданию, художники и скульпторы постоянно изображали этого бога в облике покойного царя, завернутого в повязки, как мумия, с царской короной на голове, держащего свободной от повязок рукой царский скипетр. С памятью об Осирисе (или с преданием о нем) особенно тесно были связаны два города: город Бусирис в Нижнем Египте, где якобы находился позвоночный столб бога, и город Доидос в Верхнем Египте, который славился тем, что там была захоронена его голова. Абидос, бывший первоначально ничем не примечательным городком, в конце Древнего Царства купался в лучах славы умершего, но вечно живого бога и стал самым священным местом в Египте. Гробница Осириса в Абидосе была для египтян, по всей вероятности, тем. чем храм гроба господня в Иерусалиме является для христиан. Любой набожный египтянин желал, чтобы его тело покоилось в священной земле рядом с могилой прославленного Осириса. Немногие, правда, имели достаточно средств для того, чтобы насладиться этим бесценным соседством: даже если не считать затрат на построение гробницы в святом городе, транспортировка мумий на большие расстояния была делом трудным и дорогостоящим. Однако многие египтяне столь пламенно желали после смерти ощутить на себе благодать, исходившую от святой гробницы, что наказывали своим оставшимся в живых друзьям перенести их бренные останки в Абидос, подержать там непродолжительное время, а затем, возвратив на родину речным путем, захоронить в заранее приготовленной могиле. Другие же просили построить для себя кенотафы или поставить мемориальные доски рядом с захоронением умершего и воскресшего бога, чтобы и они могли разделить с ним блаженство воскресения.

Глава XXXIX

ОБРЯДОВЫЙ ЦИКЛ, СВЯЗАННЫЙ С ОСИРИСОМ

Народные обряды. Нередко время года, на которое приходится праздник того или иного бога или богини, служит ключом к пониманию его или ее изначальной природы. Так, если праздник приходится на новолуние или на полнолуние, можно с основанием предположить, что соответствующее божество является луной или по крайней мере как-то с ней связано. Если же время праздника совпадает с зимним или летним солнцестоянием, естественно предположить, что богом этим является солнце или что он находится с этим светилом в тесной связи. Равным образом, если время проведения праздника совпадает со временем посева или жатвы, это наводит на мысль, что данное божество служит воплощением земли или зерна. Эти выводы не доказательны сами по себе, но если они подтверждаются другими данными, их можно считать достаточно обоснованными.

В отношении египетских богов мы, к сожалению, практически не можем этим ключом воспользоваться. Дело в том, что даты египетских праздников нам неизвестны, ибо они каждый год менялись и через достаточно продолжительный промежуток времени проходили весь годовой цикл. Цикличность египетских праздников была связана с тем, что египтяне пользовались календарем, который не соответствовал солнечному году и не корректировался за счет добавления дополнительных дней.

Крестьянин в Древнем Египте, который не мог, если не считать малых промежутков времени, положиться на официальный, жреческий календарь, должно быть, был вынужден наблюдать природные знамения, отмечающие начало различных видов полевых работ, на свой страх и риск. Египтяне еще на заре истории занимались земледелием и добывали средства к жизни от своих посевов. Они жили выращиванием и обработкой пшеницы, ячменя и, по всей вероятности, сорго, или дурра, как называют его современные феллахи. В Древнем (да и в современном) Египте, за исключением узкой полосы земли на берегу Средиземного моря, почти не выпадало осадков, так что сказочное плодородие этой земли полностью зависело от ежегодных разливов Нила. Вода доставлялась на поля при помощи сложной системы дамб и каналов и каждый год приносила с собой новый слой служившего удобрением ила, смытого с гор Абиссинии и принесенного из районов великих озер экваториальной Африки. Поэтому египтяне всегда ждали подъема воды в Ниле с крайним беспокойством. Ведь если вода не поднимется до определенного уровня или поднимется выше его, голод и мор неизбежны. Подъем воды начинается в начале июня, но набирает силу лишь во второй половине месяца. Своей высшей точки уровень воды достигает в конце сентября. В такое время затопленная страна напоминает скорее водную стихию, на фоне которой, подобно островам, возвышаются построенные на возвышенностях города и селения. Приблизительно в течение месяца уровень воды остается неизменным, а затем начинает идти на убыль: отлив продолжается до тех пор, пока в декабре-январе река не входит в свое обычное русло. С приближением лета уровень воды в Ниле продолжает спадать. В начале июня Нил вдвое уже обычного, и, палимый солнцем, много дней подряд обдуваемый ветром Сахары, Египет становится как бы продолжением пустыни. Деревья задыхаются под плотным слоем серой пыли. В непосредственной близости от селений, на клочках земли, с трудом орошаемых жителями, борются за жизнь чахлые овощи. Какое-то подобие зелени сохраняется лишь по обочинам каналов да в углублениях, из которых не успела испариться влага. Бесплодная пыльная долина пепельного цвета, на всем протяжении изборожденная сетью трещин и выбоин, задыхается под палящими солнечными лучами. С середины апреля до середины июня египетская земля в ожидании „нового Нила“ представляется полуживой.

На протяжении долгих веков труд египетских крестьян зависел от этого природного цикла. Сельскохозяйственный год у египтян начинался со срытия плотин, препятствовавших Нилу затопить во время половодья поля и каналы. Работы по освобождению русла запруженной реки проводятся в первой половине августа. В ноябре, когда вода спадает, приступают к севу пшеницы, ячменя и сорго. Пора жатвы на севере наступает приблизительно на месяц позже, чем на юге. В Верхнем, пли Южном, Египте сбор ячменя приходится на начало марта, пшеницы — на начало апреля, а сорго — примерно на конец того же месяца.

Египетский крестьянин, естественно, отмечал различные события сельскохозяйственного года простыми обрядами, имевшими целью призвать благословение богов за свои труды. Эти деревенские празднества из года в год отмечались в одно и то же время, торжественные же мистерии жрецов продолжали в зависимости от скользящего календаря передвигаться с летнего периода на зимний и обратно. Неизменность сельскохозяйственных праздников покоилась на непосредственном наблюдении природы, а смещения в жреческом ритуальном цикле были вызваны тем, что в основе их лежали неверные расчеты. Впрочем, многие жреческие праздники, вероятно, были не чем иным, как древними сельскими торжествами, в течение веков до неузнаваемости изменившимися под воздействием разработанного церковного ритуала и утратившими (из-за ошибок в календаре) свою связь с сезонным циклом.

То немногое, что нам известно о египетской народной и государственной религии, говорит в пользу такой гипотезы. Нам, к примеру, известно, что праздник Исиды египтяне отмечали в начале разлива Нила. Богиня, верили они. оплакивала в это время Осириса, и от слез, льющихся из ее глаз, вода в реке стремительно прибывала. И если в одной из своих ипостасей Осирис действительно был богом злаков, нет ничего более естественного, чем его оплакивание в период летнего солнцестояния. К этому моменту урожай был собран, вода в реке спала, и вместе со смертью бога злаков, казалось, приостановила свой ход сама жизнь. В такое время люди, видевшие в том или ином течении природных процессов дело рук божьих, могли легко установить связь между подъемом воды в священной реке и слезами, которые богиня пролила но случаю смерти своего мужа, благостного бога посевов.

Подъем воды на земле сопровождался знамением с небес. Во время летнего солнцестояния, когда в Ниле начинает прибывать вода, перед самым восходом солнца на востоке загоралась ярчайшая из неподвижных звезд — блестящий Сириус. Так, по крайней мере, было в III–IV тысячелетиях до нашей эры. Египтяне называли Сириус Сотисом и считали его звездой Исиды, подобно тому как вавилоняне связывали Венеру с Астартой. При виде блестящего светила на утреннем небе обоим этим народам, видимо, казалось, что это богиня жизни и любви пришла оплакивать умершего возлюбленного и супруга и воскресить его из мертвых. По той же причине восход Сириуса означал у египтян начало священного года, и в честь этого события устраивался праздник, дата проведения которого не менялась в зависимости от передвижении в официальном египетском календаре.

В Египте главным событием года является срывание дамб и пуск воды в каналы и на поля. В Каире это событие, как правило, имело место между 6 и 16 августа и до недавнего времени сопровождалось ритуалами, которые заслуживают упоминания, потому что, скорее всего, перешли к нам от седой древности. Когда-то такой канал, называвшийся Калиж, проходил через Каир. Перед входом в город путь каналу преграждала земляная плотина, очень широкая внизу, но сужающаяся кверху (ее воздвигали обычно перед началом разлива Пила или сразу же после него). На одном берегу реки перед плотиной возвышалась над землей фигура в виде усеченного конуса. Эту фигуру называли aroosch („невеста“) и вершину ее, как правило, засеивали небольшим количеством маиса или проса. Поднимающаяся вода, как правило, начинала омывать „невесту“ за одну-две недели до открытия плотины.