Черный разрушитель - Альфред Ван Вогт

В результате все дискуссии свелись к одному вопросу: что может сделать один человек против тысяч врагов?

Или, если говорить о даре Карра: каково наименьшее количество линий, которые необходимо перерезать, чтобы захватчики потерпели поражение?

Пока Уэнтворт переводил взгляд с одного лица на другое, он понял, что ни один из присутствующих не знает ответа на этот вопрос.

Между тем прибывший на гийн Карр в первое мгновение испытал… нет, не замешательство, поскольку он полностью понимал происходящее, — просто его поразила мощь витающей здесь ненависти.

Он совершенно сознательно выбрал свободное помещение: Карр попал в некое подобие лаборатории. Инструменты. Столы. Машины. Сейчас здесь царили тишина и спокойствие.

У него возникла проблема, поскольку гийн был запрограммирован на сопротивление присутствию чуждых жизненных форм. Пока система бездействовала, отсутствовали видимые линии. Они возникли только после того, как здесь появился Карр.

В результате яростные силы пришли в действие.

В то самое мгновение, когда Карр появился в лаборатории, стены, потолок и пол направили на него оружие. Силовые линии моментально создали вокруг него энергетический кокон, пытаясь удержать на месте.

Это была лишь первая из четырех степеней защиты. Вслед за энергетической ловушкой сработал элементарный майрт с целью оглушить врага; затем наступала очередь основного майрта, заряженного смертельным потоком энергии; наконец, если этого оказывалось недостаточно, начиналась ядерная реакция.

Но для Карра, обладающего удивительной способностью, это были лишь разные виды сигналов, с которыми он мог справиться, совершенно не напрягаясь. Каждая атака имела запрограммированный цикл. Все циклы подошли к концу. Наступила тишина.

Пауза.

Неожиданно о присутствии Карра стало известно живому разуму. И тут же в мозгу Карра прозвучал удивленный голос:

— Кто ты такой?

Карр ничего не ответил.

Огромное количество сигналов, поступающих в его разум с разных уровней, позволило ему сделать вывод, что он находится внутри корабля длиной в двадцать миль, шириной в пять миль и высотой в четыре мили. На борту корабля находилось восемьдесят тысяч гизданов, каждый из которых услышал сигнал тревоги.

В течение следующих нескольких мгновений у всех возникла общая мысль, все сосредоточились на пришельце. Подобно тому, как железные опилки, намагничиваясь, создают некий узор, пульсации образовали общую группу. Именно эта общность и сделала их уязвимыми.

Карру было достаточно одного оценивающего взгляда, чтобы принять решение. Он изолировал небольшую часть важнейших линий — и отсек их.

Затем все тем же безошибочным чутьем он выбрал массу линий, связанных и взаимодействующих с Основной Истиной, потянул их и связал с собой — после чего переступил через энергетический вакуум в комнату, где спал получивший мощную дозу снотворного Денович. У Карра возникло ощущение, что его способности очень скоро исчезнут.

Он торопливо соединил линии, которые так поспешно рассек ранее, и проследил, как восстанавливается внутренняя броня психиатра. После чего доктор Карр покинул больничный сектор и вошел в ближайший телефонный автомат.

Как только Уэнтворт взял трубку, он нетерпеливо спросил:

— Доктор, что произошло?

— Они ушли, — просто ответил Карр.

— Н-но… — Уэнтворт не знал, что сказать. После некоторых раздумий полковник заговорил более спокойно: — Доктор, мы пришли к выводу, что необходимо перерезать ряд важных линий…

— Именно так я и поступил.

— Но как вам это удалось? Что могло играть роль общего знаменателя для такого количества существ?

Карр объяснил.

— Будь я проклят! — восхищенно воскликнул Уэнтворт. — Конечно. Мои поздравления, доктор.

Через несколько часов, когда вторая фаза закончилась и Карр лишился экстрасенсорных способностей, гийн находился у дальних границ Солнечной системы, продолжая набирать ускорение. Он связался с огромным гизданским флотом, дрейфовавшим в другой части пространства.

— У вас есть что-нибудь для нас? — спросил командующий флотом.

— Нет! — ответил капитан гийна.

— Мы полагали, что вы приближались к обитаемой системе. Считалось, что проблем не должно возникнуть.

— Я не знаю, почему у вас сложилось такое впечатление. Там просто ничего нет.

— Хорошо. Конец связи.

Капитан гийна выключил систему связи, и на мгновение у него возникло смутное ощущение, похожее на сон, словно он должен что-то знать относительно Солнечной системы, которую покидал гийн.

Если бы он умел видеть такие вещи, то заметил бы, что все линии, имеющие отношение к Земле и Луне, обрезаны и собраны в клубок в одном из крошечных уголков его сознания.

Затем это ощущение потускнело и исчезло…

Навсегда.

Далекий Центавр

Я вздрогнул во сне, проснулся и подумал: «Как это вынес Ренфри!»

Вероятно, я сильно дергался, потому что острая боль пронзила меня, и тьма сомкнулась надо мной. Не знаю, долго ли я лежал в болезненном беспамятстве, но, когда пришел в себя, почувствовал тягу двигателей, разгонявших космический корабль.

На этот раз сознание возвращалось медленно, и я лежал неподвижно, чувствуя бремя долгих лет сна. Нужно было точно придерживаться порядка, установленного Пелхэмом.

Я не хотел вновь потерять сознание.

Я лежал, размышляя о том, что глупо с моей стороны беспокоиться о Джиме Ренфри, который должен лежать в гибернации еще пятьдесят лет.

Потом я начал разглядывать освещенный циферблат часов на потолке. Когда я проснулся, они показывали 23:12, а сейчас было 23:22. Значит, прошло уже десять минут — по мнению Пелхэма, этого достаточно для адаптации.

Я медленно протянул руку к краю постели и щелкнул тумблером. Послышался тихий шум, и массажный автомат медленно пополз по моему нагому телу. Сначала он тер мои руки, потом ноги и под конец занялся туловищем. Я чувствовал, как течет тонкая струйка масла, впитываясь в мою сухую кожу.

Много раз я вскрикивал от боли, но уже через час смог сесть и зажечь свет.

Небольшая, скромно меблированная знакомая каюта не могла долго занимать мое внимание. Я встал. Вероятно, движение было слишком резким, потому что я пошатнулся, ухватился за металлическую опору постели, и меня вырвало бесцветным желудочным соком.

Потом тошнота прошла, но, чтобы добраться до двери, открыть ее и пройти узким коридорчиком до рубки, потребовалась вся сила воли. Хоть это и не входило в мои обязанности, но я не удержался от соблазна — склонился над пультом управления и взглянул на хронометр.