Паутина Судеб - Елена Самойлова

Да какой смысл сейчас об этом рассуждать? Я утратил контроль над ситуацией с того момента, как Еваника была официально коронована в тронном зале Снежного дворца, и с тех пор единственное, что я мог делать, это помогать ей справляться с теми обстоятельствами, в которых она оказалась по моей, пусть и косвенной, вине. Оберегать ее по мере сил и возможностей.

Но в итоге этого оказалось слишком мало…

Совсем недавно Излом осени разбил мою жизнь пополам на «до» и «после». С того момента, как я ударил себя в грудь серебряным кинжалом в надежде на то, что сорвавшаяся с цепи, призванная за несколько дней до срока призрачная свора ухватится за предложенную добровольную жертву и оставит Еванику в покое, я уповал на отдых и забытье. Что хотя бы такая жертва искупит мою вину перед королевой, ведь раз я поломал ее свободную жизнь своим вмешательством, кому, как не мне, спасти ее ценой собственной?

Как оказалось впоследствии – я и тогда недооценил свою королеву.

Она не приняла мою жертву как должное.

Пришла за мной в ночь Излома, встала на пути Дикой Охоты и доказала свое право выбирать забытому богу, скачущему по главе призрачной свиты. Я так и не узнал, чего ей это стоило, но всего лишь взгляда на нее после хватило для того, чтобы осознать, что отныне моя жизнь принадлежит только ей. Что данные когда-то клятвы, связывавшие меня с выполнением долга аватара до самой смерти, более недействительны – ведь свита Черного Охотника существует вне жизни.

Странное дело, но тогда я испытал невероятное облегчение. За ней я был готов идти куда угодно, и Грань не стала бы препятствием.

Но она, как всегда, решила иначе. И почему-то сочла спасение Андариона важнее собственной жизни. Если бы она не связала меня обещанием позаботиться о своем ученике, то сейчас я не жил бы взаймы.

Глупая… Она так и не поняла, что на жертвенный алтарь в тот день взошли двое…

Я сам не заметил, как дошел до зала Совета. Тишины там, разумеется, даже рядом не было – спор был слышен за закрытыми дверями, но при моем появлении заседающие хотя бы сбавили тон. Я молча поклонился драконьему царю, который ответил мне сдержанным кивком, и перевел взгляд на продолжавших спорить Ревилиэль и Ладислава. Удивительно, что на этот раз тут не присутствовал кабинет министров – только те, кто знал Еванику лично и очень хорошо, но, с другой стороны, шума тогда было бы в несколько раз больше. Младшую княжну Росскую драконы умудрились в кратчайшие сроки сразу же после исцеления доставить вначале в Алатырскую гору, а как только она узнала, что и муж, и близкая подруга с чем-то воюют в Андарионе, то примчалась сюда со скандалом впечатляющих масштабов, требуя встречи с королевой.

Не знаю, как Ритан рассказал ей о случившемся, и не хочу знать. Но отголоски того разговора, говорят, были слышны даже через звукоизолирующее заклинание.

– Я вообще не понимаю, кто ты такой, чтобы предлагать отпеть Евку в ближайшее время, если еще ничего толком неизвестно, сам ведь сказал! – Бледная, с нервным румянцем на щеках полуэльфийка стояла, оперевшись на столешницу и глядя сверху вниз на некроманта, запястья которого были перебинтованы чистыми бинтами. Что за ритуал он проводил в отдаленном крыле, сложно сказать, но результат оказался весьма… расплывчатым.

– Я уже устал тебе повторять, что за Гранью ее нет. Но это не означает, что она жива. Если бы ее сожрали призрачные гончие Дикой Охоты, ее б тогда тоже ни один некромант на том свете не разыскал, просто потому, что некого разыскивать было бы! Поэтому глупо надеяться на то, что она попросту где-то застряла по дороге на грешную землю, а не растворилась во вспышке силы… – Ладислав откинулся на спинку кресла и перевел взгляд с Вильи на меня. Пожал плечами.

Он не опустился до того, чтобы обвинить меня в смерти королевы, но все же в двух фразах объяснил, почему моя поспешность привела к столь плачевному результату. Пусть даже я действовал так, как должен был действовать. Пусть я защищал Андарион. Но именно поэтому Еванике пришлось пойти в тот жертвенный зал…

– Ладислав, тебе надо отдохнуть, – негромко сказал драконий царь, обведя взглядом присутствующих. – Тебе, Ведущий Крыла, это тоже не помешало бы. Сколько суток ты уже не спал? Трое? Четверо? Я не видел, чтобы ты отправился отдыхать, с тех пор как все закончилось.

– Я нужнее здесь, – пожал плечами я, усаживаясь в свободное кресло… по правую сторону от резного, обитого синим бархатом малого трона, который сейчас выглядел каким-то… осиротевшим.

На миг мне почудилось, что я слышу частые, торопливые шаги за дверью, что еще немного – и дверь распахнется, и на пороге появится Еваника, путающаяся в длинной, струящейся шелковой юбке с разрезами, на ходу пытающаяся поправить венец-корону и одновременно приглаживающая волосы, никак не желавшие укладываться в прическу.

Немного смешная, немного трогательная. Столько раз хотелось взять ее за руку, пока кабинет министров несколько снисходительно выслушивал ее очередную идею по улучшению планировки строящихся зданий или по введению новых условий сотрудничества с драконами и гномами, но приходилось сдерживаться. Королева должна уметь справляться со своими подданными самостоятельно, и, если бы у нее было немного больше времени, это у нее, безусловно, получилось бы…

– …со мной не согласен?

Я с усилием оторвал взгляд от обивки малого трона и посмотрел на Аранвейна. Драконий царь покачал головой, немного нервно побарабанив пальцами по столешнице.

– Собственно, что и требовалось доказать. Данте, тебе не просто надо, а очень надо отдохнуть и поспать. Потому что еще немного, и у тебя начнутся галлюцинации. Ведущий Крыла нам нужен собранный и здравомыслящий, а не с застывшим взглядом, бормочущий что-то себе под нос и разговаривающий невесть с кем. Хотя… я догадываюсь об имени твоего «собеседника».

– А в это время вы решите объявить Еванику мертвой? Справить по ней траур и поскорее забыть о ее существовании?

Не сдержался, не сумел. Возможно, все потому, что я до сих пор не могу в это поверить. Я первым признал в Ветре нового короля, первым сказал «Да здравствует король», первым сказал, что не стоит ждать Еванику под открытым небом…

Но поверить и принять ее смерть я до сих пор не в силах.

– Отдохни, Ведущий Крыла… Поговорим, когда ты проснешься.

Аранвейн сжал ладонь в кулак и раскрыл ее, словно выпуская на свободу невидимую птицу или бабочку. Повеяло теплым весенним ветром, что-то скользнуло по моему лицу, и я ощутил, как веки наливаются свинцовой тяжестью. Я только успел подумать о том, что я действительно слишком устал, и провалился в тяжелый сон, как в омут.