Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин

Шувалов имел все основания опасаться за безопасность государя. Во Франции нашли прибежище многие польские эмигранты, часть французского общества также была враждебно настроена по отношению к русскому царю. При его появлении на улицах Парижа нередко раздавались демонстративные выкрики: «Да здравствует Польша!» 25 мая близ Лоншана состоялся смотр войск, по завершении которого императоры Франции и России в сопровождении свиты направились в Париж через Булонский лес. Кареты были открытыми (!). Во время движения по лесу со стороны дороги, ближайшей к Наполеону III, раздался выстрел. Пуля попала в лошадь шталмейстера, ехавшего рядом. Стрелок был немедленно схвачен и избит толпой. Французский император, по преданию, сказал Александру II: «Если стрелял итальянец, то пуля предназначалась мне, если поляк – вам».

По мнению Шувалова, покушение оказалось неудачным из-за ошибки стрелка: «Двуствольный пистолет его разорвало от слишком сильного заряда, а при том уклонилось и направление пули»[415]. Покушавшимся оказался участник Польского восстания 1863–1864 гг. (тогда ему было 14 лет) А. И. Березовский. Следствие установило, что эмигрант присутствовал на вокзале при въезде Александра II в Париж и после этого начал готовиться к покушению. При посещении Александром театра Березовский внимательно разглядывал его, чтобы узнать впоследствии. Пистолет был куплен накануне дня покушения за девять франков.

В ходе обыска, проведенного в комнате террориста, была обнаружена книга по истории цареубийств. Разумеется, состоялся суд. Несмотря на просьбу защиты смягчить участь обвиняемого, суд, состоявшийся уже после отъезда Александра II в Россию, приговорил Березовского к пожизненной каторге в Новой Каледонии.

После покушения меры безопасности усилили, поскольку полиция не исключала повторного злодеяния; Александр II отказался от ряда поездок, в том числе и на охоту. Жена Наполеона III императрица Евгения (полагая, что в нее, как в женщину, заговорщики стрелять не будут) добровольно исполняла роль личного телохранителя, постоянно сопровождая высокого гостя.

Пребывание Александра II в Париже и покушение Березовского требуют ответа на ряд вопросов. Если Шувалов не знал о назначенном свидании, то это говорит о его профессиональной некомпетентности. Более того, проявленная главой III Отделения во время ночных похождений императора беспечность граничит с преступной халатностью. Данные факты в сочетании с покушением могут свидетельствовать о полном провале Шувалова и возглавляемой им службы. Но, учитывая его предыдущий опыт работы в специальных службах, подобное предположение, скорее всего, будет ошибочным. Мы полагаем, что о свидании Шувалов знал, но не стал афишировать свою осведомленность. Негласная охрана государя в этом случае могла быть поручена особо доверенным сотрудникам с хорошим оперативным опытом, прибывшим из Петербурга, а также секретным сотрудникам Заграничной агентуры.

Кроме того, Шувалов не мог не иметь информации о политических настроениях во Франции, в том числе в среде русской и польской эмиграции. Он должен был получать ее по официальным каналам (от французских коллег и чиновников российского МИД) и от сотрудников, негласно работавших во Франции. На наш взгляд, некоторые части из воспоминаний Шувалова вполне могут быть уткой, скрывающей истинные возможности российских секретных служб. Косвенно такая трактовка подтверждается тем, что Александр II не отстранил Шувалова от должности (как предшественника) и иногда даже называл его Петром IV, как бы намекая на истинные возможности графа.

Что касается покушения, то здесь основная часть вины лежит на принимающей стороне, обладавшей на своей территории несравнимо большими возможностями. Французские службы имели хорошие агентурные позиции в среде политической эмиграции. Наиболее вероятно, что Березовский действительно был террористом-одиночкой, выявить которого на стадии подготовки террористического акта крайне сложно[416]. Для этого пришлось бы взять под наружное наблюдение всех политэмигрантов, что практически нереализуемо. В пользу данной версии говорит и то, что пистолет был куплен буквально накануне покушения, а сам террорист получил тяжелое ранение руки ввиду разрыва ствола. В наибольшей степени ответственность за покушение несли не оперативные службы, а охранно-конвойные подразделения, не сумевшие обеспечить безопасность императоров на маршруте. Можно сделать далеко идущее предположение, что Березовского «установили» на вокзале или в опере, затем тщательно контролировали и продали заранее испорченный пистолет, но…

Покушения Каракозова и Березовского повлекли за собой изменения структуры специальных служб империи. В 1866 г. в Петербурге при канцелярии градоначальника[417] создается Отделение по охранению порядка и спокойствия в столице, сотрудники которого должны были вести оперативную работу по выявлению антиправительственных организаций. В январе 1867 г. перлюстрационное отделение в Варшаве перешло из ведения наместника в подчинение министра почт и телеграфов И. М. Толстого. Общее руководство перлюстрацией до 1886 г. осуществлял директор Санкт-Петербургского почтамта.

В обеих столицах организовали службу наружного наблюдения, состоявшую из сотрудников, негласно принятых на службу в городскую полицию. Сотрудники «охранительной полиции», как иногда называли лиц, обеспечивавших личную охрану членов правящей династии, постоянно находились в местах, где присутствовали император или члены его семьи. Для выявления потенциальных террористов охрана заблаговременно осматривала все места прогулок государя. При работе в толпе особое внимание обращалось на тех, кто старался приблизиться к высочайшим особам с подозрительными намерениями. Следовало задерживать лиц, которые казались охране переодетыми в крестьянскую или иную одежду, не соответствующую их внешности и поведению. Сотрудники охраны должны были работать конспиративно, в основном в «статском платье», не привлекая к себе внимания, при отсутствии публики – держаться на расстоянии. Место службы охранника и его обязанности сохранялись в секрете. Чины охраны имели удостоверения, в которых указывалось, что их владельцы выполняют особые задачи. Удостоверение предъявлялось только в самых необходимых случаях, когда охране требовалось содействие чинов общей полиции или других лиц.

Была изменена структура Собственного Его Императорского Величества конвоя. Еще ранее, в мае 1863 г., был упразднен лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон; троих офицеров и 21 нижнего чина эскадрона зачислили в конвой, образовав из них Команду лейб-гвардии крымских татар конвоя. Команда разделялась на три смены: одна находилась на службе, две – на льготе в Крыму; замена осуществлялась через три года. В связи с образованием Кубанского и Терского казачьих войск с октября 1867 г. в конвое стало 3 лейб-гвардии казачьих эскадрона: два Кубанских и один Терский. Казаки несли напряженную караульную и конвойную службу: охраняли государя и членов его семьи при выездах, на прогулках, во время отдыха в загородных дворцах и в Крыму. В Зимнем дворце от конвоя выставлялось пять постов. Ежедневно у кабинета императора несли караул унтер-офицер и два казака; встречали и провожали посетителей офицер, унтер-офицер и два казака. Во время придворных балов в парадном подъезде «для снятия пальто» дежурили семь нижних чинов. На ночь у дверей царской спальни добавлялись парные часовые. Все конвойные – как казаки, так и горцы – были обязаны одинаково хорошо владеть искусством вольтижировки и стрельбы с коня.