"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Переяславцев Алексей

Оказалось, что путь вживления навыков отдельно — это путь в никуда. Гораздо гармоничнее они встраиваются в уже готовую личность, которая будто бы училась им.

В итоге Захар теперь тратит свои вычислительные мощности на создание полноценного бэкграунда для клонов — создаются уникальные личности под конкретную специализацию.

Нужны ему солдаты — он создаёт набор из многих тысяч личностей, проходивших обучение на профессиональных военных. Почему многих тысяч? Потому что Захар установил, что так радикально понижается предсказуемость подразделений, то есть нивелируется один из существующих недостатков боевых платформ.

Никогда не знаешь, что за предыстория жизни у обычного человека. Сложно предсказать, что взбредёт ему в голову, как именно он отреагирует на какое-либо событие, а вот боевая платформа отреагирует однозначно — логично, эффективно, быстро. Вот от этой логичной, эффективной и быстрой реакции уже можно отталкиваться, то есть можно делать какие-то прогнозы.

Вся специфика уникальных личностей, дающая этой захаровской доктрине право на жизнь, заключается в том, что логичный, эффективный и быстрый ответ, увы, не всегда является правильным.

На поле боя встречаются десятки тысяч переменных, которые невозможно предсказать, а если условный противник, применяя какие-либо выработанные для этого средства, способен точно предсказать все возможные реакции твоей боевой единицы, ему будет гораздо легче её уничтожить.

Поэтому Захар считает, что будущее на поле боя за рубедо-мертвецами — специально выращенными солдатами с уникальной предысторией, с воспоминаниями о прошедшей и закончившейся жизни, с навыками, будто бы выработанными на основе опыта реальных боевых действий, а не прошитыми протоколами и алгоритмами.

Да, у них нет машинной реакции, да, их органы чувств не так совершенны, как сенсоры боевых платформ, но непредсказуемость — вот главный тренд сезона.

— Переворачивай! — скомандовал я.

Анатолий быстро перевернул заготовку, после чего отъехал по рельсе и обдал себя из огнетушителя.

Сердце всё больше и больше походило на настоящее — не содержанием, но формой.

И вот, короче, Захар собирается, в ближайшее время, выдать мне установочную серию усовершенствованных клонов, имеющих гены прирождённых солдат: высоких, сильных, выносливых, ловких, психически устойчивых, с высоким болевым порогом и выдающимися когнитивными способностями.

Полезные генетические мутации из личной коллекции Захара, собирающего их везде, где только можно, уже в этой серии, поэтому моя задача — посмотреть, как всё это работает в боевых условиях.

Моя Кейт, сильно выделяющаяся даже на фоне самых крепких и рослых солдат, стала своеобразной прародительницей этих клонов — в них содержится её основная мутация. Это значит, что эти сукины дети будут очень большими и сильными, по умолчанию.

В установочной серии будет пятьсот клонов, которых мы переработаем в рубедо-мертвецов и опробуем в имитации боевых действий против какого-нибудь батальона Праведной Армии.

Я даже не сомневаюсь, что мертвецы нового образца победят, но хочется понять, насколько они лучше.

Вот когда поймём, что новые мертвецы прямо сильно лучше обычных, «природных», тогда и начнём масштабную «рекрутинговую кампанию» — Захар будет производить новых клонов, а я буду, в режиме нон-стоп, поднимать их в рубедо-мертвецов.

Доведу их численность до двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч — остановлюсь.

Если мои расчёты верны, то в «состоянии потока», то есть при полном погружении в деятельность, я смогу выпускать одиннадцать тысяч пятьсот двадцать мертвецов в сутки, то есть до двух миллионов их численность я доведу за сто семьдесят пять суток. Полгода непрерывной работы, блядь.

«И где бы взять эти сто семьдесят пять суток?» — спросил я себя. — «Сердечко докую — надо будет следить за ним и поправлять минимум два месяца».

Ритуал охлаждения — это не пук, среньк и готово, а длительная херня, требующая внимательности и систематического воздействия на заготовку…

«Ну, как раз, разберёмся с установочной серией и начнём делать запас новых мертвецов, пара месяцев и пройдёт», — подумал я. — «Надеюсь, за это время не будет проблем с Протекторатом».

А эти шерстяные пидарасы до сих пор никак себя не проявили.

Захар считает, что они оценивают полученный опыт и модернизируют свою армию.

Мы знаем, что у них есть царский дом, который возглавляет главный котяра, выступающий гарантом того, что у благородных домов всё будет заебись. А вот функции правительства выполняет Совет благородных домов — получается что-то вроде отдалённо похожего аналога конституционной монархии.

Реального сопротивления Протекторат не встречал уже очень давно, поэтому непонятно, насколько хорошо он способен адаптироваться. По умолчанию считаем, что его способность к адаптации очень высока — совсем без войн он не живёт, даже кровосиси несколько раз поднимали восстания, а ещё, в ходе экспансии, встречаются новые виды, использующие магию.

Парадокс, но Земля — это единственная планета с развитой разумной жизнью, пошедшая по технологическому пути. И Протекторат не имел никаких шансов напороться на неё.

И что-то мне подсказывает, что в этом замешан загадочный Трибунал. Он наложил на Землю свою печать, перекрыл к ней доступ, причём так надёжно, что даже Савол был вынужден обращаться ко мне, когда его шерстяную жопу подпалили власти Протектората и нужно было убежище на Земле…

— Так, осталась сущая хуйня… — прошептал я, беря в руки нанокристаллическое зубило.

Работа стала гораздо тоньше, поэтому искры стали существенно меньше и слабее.

Блядь, подумать только — сама обработка этого металла губительна почти для любого существа…

— Скоро закончим, Анатолий, — предупредил я роборуку. — Через полтора часа приготовь пару стеклянных бутылок колы, ну и перекусить чего-нибудь.

/3 декабря 2031 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Быстро-быстро! — прикрикнул я на конвейер. — Во славу Плети! Абу Ильич Берг!

Здоровенный мертвец, прикрытый хлопковой простынёй, открыл глаза и хотел даже что-то сказать, но не успел — манипуляторы молниеносно утянули его на соседнюю конвейерную ленту.

— Во славу Плети! — со скоростью эпилептика воспроизвёл я пальцами невербальную формулу. — Аким Ильич Берг!

Я сумел ускорить подъём мертвеца до 5,7 секунд, что достигнуто за счёт сокращения длины имён поднимаемых и упрощения невербальной формулы.

Работаю в таком режиме уже второй месяц, но добрался по Ф.И.О. только до «Ильичей» и «Бергов». Комбинации с короткими фамилиями на «А» уже закончились, где-то на пятистах тысячах мертвецов, а последние шестьдесят тысяч идут уже в ряды «Барков», «Бед», «Бадиных», «Беланов», «Белых» и так далее…

Вот подъезжает по конвейеру тело, а сразу за ним загорается фамилия, имя и отчество — я воспроизвожу.

Из-за критерия коротких фамилий, у кого-то может сложиться впечатление, что в Праведной Армии служит немало евреев, но это будет большим заблуждением — новые мертвецы не имеют национальности. Они, блядь, идейные космополиты — каждый первый…

Даже если покопаться в генетике, а есть ведь такие любители, считающие, что последовательности ДНК влияют на национальное самосознание, какую-то там самобытность и «правильность» человека, то окажется, что новые мертвецы — это вообще какой-то противоестественный пиздец.

Хуй ты установишь их национальную принадлежность или даже поймёшь, что это вообще человек. «Скрап-код», то есть неактивные гены, роль которых не была установлена даже Захаром, был ультимативно удалён, а в ДНК остались только гены, полезность которых была безусловно установлена.

Это сыграла не склонность Захара к истинно прусской педантичности, а здравый смысл: чем меньше последовательностей ДНК нужно воспроизводить клонирующей ферме, тем дешевле выходит итоговый клон.