Три стильных детектива - Клод Изнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я только что пришел, Жозеф, дайте мне отдышаться!.. Ладно, помните того длинноволосого денди, который сопровождал Эдокси, когда она заявилась к нам в лавку? Вы в тот день как раз прикупили для нас бесценные «этцели» у герцога де Фриуля.
– Вы о кларнетисте? – проглотил насмешку молодой человек.
– Да. Он утонул.
– Стало быть, хитрая бестия заманила вас в Катакомбы для того, чтобы сообщить эту радостную новость? Или она все-таки снова пыталась вас соблазнить?
– Кларнетист был любовником ее подруги Ольги Вологды, прима-балерины Опера́, – не отреагировал на подковырку Виктор. – И у Эдокси есть подозрение, что кто-то пытался мадемуазель Вологду отравить. Должен признать, эта история показалась мне несколько замысловатой…
– Порой реальность превосходит любой вымысел. Каким образом ее хотели отравить?
– Ольга Вологда отведала угощения, присланного ей анонимным поклонником. Подарок оказался пряничной свинкой с ее именем, а на карточке было написано: «Съешь меня…» и еще что-то.
– Пряничная свинка! – воскликнул Жозеф. – Вчера вечером, после того как вы малодушно сбежали, я познакомился с одним музыкантом, который, правда, больше походил на гладиатора, чем на виртуоза смычка. Так вот, коротышка, провожавший нас в крипту, вручил ему сверток. Угадайте, что в нем было?
– От мертвого осла уши? – предположил Виктор.
– Нет, пряничная свинка! И у нее на боку глазурью было выведено имя. Я его запомнил, потому что папенька, когда пытался меня накормить в детстве, всякий раз читал мне «Сетования» Жоашена дю Белле[318]:
Франция, матерь искусств, оружия и законов,Вскормлен я был в свое время твоим молоком…
– Жозеф, вы бредите?
– Скрипача звали Жоашен – как дю Белле! И ему тоже прислали карточку вместе со свинкой. Я успел прочитать: «Маэстро, съешьте меня…» Дальше не помню. Вот только попробуйте сказать, что между ним и вашей балериной нет ничего общего… О, у нас посетитель!
На пороге книжной лавки «Эльзевир» возник господин в помятом костюме и фетровой шляпе а-ля Виктор Гюго. По роскошным галльским усам Виктор тотчас узнал комиссара Рауля Перо – доброго гения бродячих псов и беспризорных черепах.
– Месье Легри, месье Пиньо, ваш покорный слуга! Не смог отказать себе в удовольствии заглянуть к вам, проходя мимо. Ох, сколько книг, сколько книг! А запах – кожа и бумага, какое чудо!
– Давненько мы вас не видели, комиссар! – искренне улыбнулся Виктор.
– Меня снова перевели в другой участок. Надо сказать, эти постоянные переезды мне весьма тяжело даются. Надеюсь, на сей раз я надолго обосновался под сенью Бельфорского льва.
– Моя супруга читала мне ваши стихи, опубликованные в «Жиль Блаз». Браво! Они превосходны!
– Вы слишком добры ко мне, месье Легри. Услышать такое от знатока поэзии необычайно лестно. А нет ли у вас…
– Сочинений Жюля Лафорга? Увы, в данный момент нет.
– Что ж, я готов удовольствоваться сборниками других символистов. К слову, вы не были на спектакле «Король Убю»? Премьера состоялась в минувшем сезоне в театре «Эвр». Общество шокировано этим вызывающим фарсом Альфреда Жарри, но символистская молодежь встретила его восторженно, я и сам хохотал как сумасшедший!
– Кажется, я видел томики Эфраима Микаэля и Рене Гиля, когда составлял опись, – вспомнил Жозеф. – Непременно найду их и доставлю вам, месье Перо.
– Очень любезно с вашей стороны, месье Пиньо. Знаете ли вы, что мои подчиненные не пропускают ни одного из ваших романов-фельетонов? Я и сам порой с наслаждением вас почитываю, если выдается свободная минутка.
– Много работы?
– В основном текучка, однако случаются и весьма драматические события. Сегодня ночью мы, к примеру, подобрали труп скрипача у Монпарнасского кладбища. Я уже провел кое-какое расследование и пришел к выводу, что он возвращался с концерта в Катакомбах, но что-то помешало ему добраться до дома.
Виктор, покосившись на Жозефа, спросил:
– Полагаете, это было убийство?
– О-ля-ля, вижу прежнего месье Легри! – хитро заулыбался Рауль Перо. – Пока неизвестно, тело в морге, на вскрытии. Но у господина скрипача рваная рана на виске, и от него попахивало спиртным – полагаю, он мог упасть и размозжить себе череп о мостовую.
– А почему вы думаете, что он побывал в Катакомбах? И откуда известно, что он скрипач? – поинтересовался Жозеф. – Что вас навело на след?
– Дело в том, что в канаве рядом с телом была найдена неопровержимая улика: скрипичный футляр, а в нем… скрипка! Нет-нет, господа, больше ничего сказать вам не могу. Но знайте, что я направляюсь в Префектуру, откуда немедленно свяжусь с организаторами концерта в Катакомбах на предмет проведения опознания… Месье Пиньо, ваша матушка делает вам таинственные знаки.
Жозеф обернулся. Стоя на тротуаре у витрины, Эфросинья в шляпке набекрень и сбившемся шиньоне энергично грозила сыну пальцем. Он тотчас выскочил из лавки.
– Ой, что будет!.. – шепнул Виктор комиссару, предвкушая громы и молнии, которые наверняка будет слышно в торговом зале.
Мадам Пиньо всецело оправдала его ожидания.
– Иисус-Мария-Иосиф! Ах ты поросенок! И ты еще смеешь считать себя взрослым мужчиной?! Завел, видишь ли, семью, ребенка, второго заделал, а сам неизвестно где ночами шляется, когда его дочурка кашляет так, что стены трясутся!
– Матушка, потише, нас ведь услышат…
– Очень надеюсь, что нас услышат! – пуще прежнего взревела Эфросинья. – Пусть слышат и слушают! Пусть все знают, какой ты негодный отец! Где ты пропадал вчера вечером? Будь твой бедный папочка жив, он бы тебе ремня всыпал!
– Моя внучка больна? – раздался голос незаметно подошедшего по улице Кэндзи.
Мать с сыном резко обернулись.
– О, ничего страшного, месье Мори, – поспешно заверила Эфросинья. – Всего лишь ангина, доктор Рейно осмотрел малышку. Я просто объясняла Жозефу… Так, что я здесь делаю? Мне срочно нужно в аптеку!
Японец некоторое время смотрел в спину улепетывающей Эфросинье, затем, не сказав зятю ни слова, последовал за ним в лавку и поднялся по винтовой лестнице к себе в апартаменты.
– Месье Легри, эта восхитительная комедийная сценка заставила меня вспомнить извечный вопрос Верлена: «Такая ли уж важная и серьезная штука жизнь?» Буду почаще к вам наведываться! – С этими словами Рауль Перо раскланялся с Виктором и, выходя из лавки, кивнул Жозефу: – Не забудьте о моих книгах, месье Пиньо. Вы знаете, где меня найти – под сенью Бельфорского льва!
Виктор беспокойно побарабанил пальцами по голове гипсового Мольера на каминном колпаке.
– Ну вот, я был прав – моего скрипача отравили! – удовлетворенно заявил Жозеф.
– Боюсь, как бы комиссар Перо не пронюхал, что мы были в Катакомбах…
– Нервы у вас ни к черту! Впадаете в черную меланхолию, едва запахнет жареным. Взбодритесь же – весна на дворе, жизнь прекрасна!.. А я ведь сразу почуял: труп у Монпарнасского кладбища неспроста оказался! Глядите, что я вырезал из «Пасс-парту» еще до того, как комиссар Перо рассказал про скрипача!
Виктор пробежал взглядом заметку и пожал плечами:
– С чего вы взяли, что это именно тот скрипач? К тому же месье Перо прав: наверняка он сам упал, потому что был пьян, и разбил голову.
– Это еще надо выяснить. И я готов побиться об заклад, что речь идет о Жоашене. Так что́ будем делать?
– Ничего. Забудем об этом.
– Ушам своим не верю!
– Я обещал Таша никогда больше не затевать расследований. Это слишком опасное развлечение… А вы между прочим то же самое пообещали Айрис. Кроме того, я намерен посвятить все свое свободное время фоторепортажу о ярмарочных праздниках.
– Браво! С такой темой вам прямая дорога на выставку в престижную фотогалерею!
– Не надо иронизировать. Мне наплевать на славу и награды. Я хочу запечатлеть поэзию улиц – ни больше и не меньше. Пусть публика недоумевает и возмущается, оттого что ей показывают сцены из обычной современной жизни, пусть меня не воспринимают как художника – я хочу сохранить на фотографиях явления, которые уходят в прошлое.
– Стало быть, от расследования вы отказываетесь? – покачал головой Жозеф. – Но к чему это вас обязывает? Ладно, предлагаю вот что: я уступаю вам честь первооткрывателя – вам всего-то и нужно еще разок побеседовать с вашей соблазнительницей Эдокси Максимовой, а дальше я буду действовать один, так уж и быть. Согласны?
Глава восьмая
Понедельник, 5 апреляКаждое утро восстанавливать поблекшую в странствованиях по царству сна красоту – занятие утомительное. Необходимо вернуть совершенство коже, укротить непослушные волосы, извести синеву под глазами, возродить румянец на скулах, а затем облачиться в замысловатый наряд – истинный рыцарский доспех, состоящий из корсета, юбок, платья, шляпки и ботов. И не забыть духи, перчатки и веер!
Эдокси Максимова поднялась на рассвете, чтобы своими руками подвергнуть себя череде истязаний, которые в исполнении палача наверняка вызвали бы у нее живейший протест. Приспособлениям из китового уса, увеличивающим округлости фигуры, она предпочитала те, что их скрывают, и затягивала тело в тугую броню, превращаясь в андрогина – своеобразный способ скрывать возраст. Этим и многими другими ухищрениями она собиралась добиться раскаяния от Кэндзи Мори, чья нынешняя холодность шла вразрез с прежними проявлениями пылкой страсти. Он снова должен быть у ее ног. Эдокси была невыносима мысль о том, что в бесчисленном стаде зачарованных самцов, немеющих от восхищения в ее обществе, завелся один равнодушный к ее прелестям. Но главная причина тревог, хотя Эдокси отказывалась признаться в этом самой себе, заключалась в том, что невозмутимый японец, посмевший ее отвергнуть, отныне прочно занял место в ее сердце. Скорее! Протелефонировать ему, а потом со всех ног бежать на улицу Сен-Пер, пока надвигающийся ливень не уничтожил результаты самоотверженного труда, занявшего все утро!