Самая страшная книга 2024 - Тихонов Дмитрий

– Что ж я?! – охнула тетя Лена. – Загрузила тебя совсем. Отдыхай, Николай. Я разберусь. К мужу Зою подселим, лучшее надгробие купим. Главное, она успела завещание составить. – И, приценившись к Коле, вздыхала: – Бедный, бедный мальчик!

В промежутке – то ли в четверг, то ли в пятницу – Коля пошел к участковому. О письме, Русике и межгалактических наемниках не обмолвился, но спросил, не могли ли маму толкнуть под этот грузовик.

– А с чего такие мысли? – озадачился участковый. – У Зои Дмитриевны врагов вроде не водилось.

– Верно… – замялся Коля. – Просто они оба упали. И мама, и папа. Странно это.

Участковый сочувственно похлопал Колю по плечу:

– Понимаю ваше состояние, Николай. Но есть записи с камеры регистратора и другой камеры, которая у рынка. Дурно вашей маме стало, сердце, жара, то-сё, повело на проезжую часть – и прямо под колеса. Водитель пытался затормозить, но…

Той ночью Коле приснилась голая Лара, лежащая на металлическом столе в морге. Живот жены был вспорот и нафарширован письмами от издательства «Лабрис», из влагалища торчал свернутый в трубочку членский билет Межгалактического клуба. Во сне Коля знал, что жену распотрошил своими рогами Рикптос с экзопланеты Димилтар, потому что в бесконечных странствиях команда «Мельмота Скитальца» сошла с ума.

– Прости меня… – простонал Коля.

Лара открыла глаза и спросила, шевеля синюшными губами:

– Это правда? Ты действительно предатель?

Коля проснулся в слезах. Он стучал зубами и трясся, тщетно пробуя дозвониться Ларе или Никите, отбивая звонки маминой кузины. Лара перезвонила сама, по видеосвязи. От души отлегло.

– Я вас так люблю, – сказал он. – Как бы я хотел вас сейчас обнять.

– Скоро обнимешь, – пообещала Лара и сместила камеру, чтобы в кадр попали Никита, оранжевая бочка с надписью «Квас» и название города на здании вокзала.

– Я же просил!

– А мы не послушались. Полюбуйся на себя, Коль. Мы тебе нужны.

Он провел пятерней по щетине. Футболка промокла от пота.

– Диктуй адрес, – велела Лара, – тут слабый вай-фай.

Он продиктовал и через полчаса действительно обнимал жену и сына.

– Господи, родной! Дрожишь весь. Бедный мой…

– Все будет хорошо, – цитировал Коля Верку Сердючку. – Завтра обратно поедем. Все вместе.

– Пап, а я вокзальный беляш ел. Скажи, мам! Он что, реально с собачкой?

– Реально, енот, реально…

И сын не возразил насчет «енота».

Воссоединившись с семьей, Коля взял себя в кулак. Накупил продуктов, мчал из магазина домой, каменея от мысли, что у подъезда его будет ждать полиция, и дал себе слово ни на миг не покидать близких до тех пор, пока лайнер не взлетит. Он заново забронировал билеты: повезло с послезавтрашним рейсом. Не сводил с жены и сына глаз, не сводил глаз со двора, незаметно проверял, заперта ли дверь.

– Что ты там выискиваешь? – спросила Лара, хлопоча у плиты.

– Тетю жду, – ответил он, отлипая от окна.

– Ты от меня ничего не скрываешь? – нахмурилась жена.

– Ну что ты.

Лара окутала заботой. Втроем они ели спагетти, листали семейные фотоальбомы, играли в шахматы и допотопные настолки. Никита просил рассказать о бабушкиной молодости, Коля рассказывал, заполняя пробелы вымыслом, а в его голове персонажи идиотской космооперы стояли на футбольном поле и пыльные вихри закручивались вокруг их грозных фигур. Наступила ночь, но призраки не выползли из гнездилищ.

Спал Коля беспокойно. Рано утром приснилось, будто он открывает глаза, а под боком, вместо жены – Сандра Фрагеза, бездонные глаза, манящие губы, и Коля, осознавая во сне, что сегодня мамины похороны, занимается сексом с межгалактической наемницей. Зубы внутри ее вагины нежно царапали и игриво покусывали пенис.

«Я сейчас кончу», – подумал Коля.

«Черта с два, ублюдок!» – сказала Фрагеза с ненавистью, и вагинальные зубы сомкнулись.

«Господи!» – Коля сел в постели. За окнами серело небо. Рядом свернулась калачиком Лара. Ощущая себя грязным, слыша на задворках разума хохот фантомов, он прошмыгнул в свою бывшую спальню. Сын мирно спал. Под его локтем лежал томик «Клешней Марса». Колю замутило, и в ванной с занавешенным зеркалом он выблевал в умывальник желчь.

Похороны отца казались чудовищной репетицией маминых похорон, омерзительное чувство дежавю сковало грудную клетку. Тот же поп, те же автобусы, практически те же гости. Никита держался, но под конец отпевания слезы потекли по его щекам. Лара утирала глаза и сжимала Колину руку. Коля не плакал, отупело таращился в гроб и думал о космических кораблях. Позже, у разрытой ямы, он вспомнил, как во вторник, кидая на другой гроб ком земли, грустил, что никогда больше не посетит папину могилу. В горле запершило, он попробовал заплакать, но тут увидел межгалактических наемников.

Был чудесный день на исходе лета, голубое небо над кладбищем, легкий ветерок. Экипаж «Мельмота Скитальца» устроился за оградкой семейного участка в тридцати метрах от маминых гостей. Словно притомившиеся путники на привале. Отдохнут и вновь будут толкать тех, кого предатель любит. С крыш, с платформ метро, в шахты лифтов.

Коля устал бояться. Он ткнул недрогнувшим пальцем в Рикптоса и спросил старушку-специалистку по мертвячьему православию, видит ли она там мужика с рогами.

– Тебя черти блазнят, сынок, – сказала старушка рассудительно. – Перекрестись, они сгинут.

– Я сейчас приду, – шепнул Коля жене. Та кивнула, придерживая косынку.

Он двинулся по тропе. Чем дальше шел, тем тяжелее становились ноги.

Наемники следили за ним не шевелясь. Существа, сошедшие с вульгарных книжных обложек, «Комик Кон» на кладбище, карнавал в Колином личном аду.

Капитан Самаритянин привалился к гранитному надгробию раба божьего Завена Налбандяна, запрокинул голову, принимая солнечную ванну, глядя на Колю из-под полуопущенных век. Сандра Фрагеза оседлала соседнюю плиту, раздвинула ноги, облепленные серебристыми брючинами, и уперла локти в бедра. Первый пилот Вик и Кит «Красавчик» Кросс сидели на ограде. Рикптос набычился за надгробиями, но Коля старался не смотреть в ту сторону. Он опасался, что облик минотавра погасит и так ненадежные лампочки рассудка.

Коля встал напротив Самаритянина. С близкого расстояния стало заметно, что наемники не просто устали в дороге длиной в двадцать лет. Они больны. Возможно, они умирают – эта мысль показалась Коле живительным глотком студеной воды. Струпья на коже. Запавшие слезящиеся глаза. Колтуны в волосах. «Красавчик» Кросс, выковыривающий лезвием ножа грязь из-под ногтей, походил на киношного зомби или жертву острой лучевой болезни. Серое лицо, тронутое некрозом, кровоточащие десны, истекающие гноем шишки на лбу. Лишь Сандра Фрагеза выглядела относительно нормально, не считая россыпи прыщей вокруг губ и мраморной бледности.

Наемники ждали, когда он заговорит, и Коля с большим трудом активизировал речевой аппарат.

– Что вам надо? – Интонации пацаненка-ботаника, столкнувшегося с хулиганами в подворотне.

– Нам надо, чтобы ты страдал, – спокойно ответил Самаритянин. У него во рту отсутствовала половина зубов. Авторы «Межгалактических наемников» не поясняли, каким образом общаются уроженцы разных планет и галактик. Они понимали друг друга, и баста. Самаритянин говорил по-русски.

– За что? – спросил Коля. – За то, что я вырос, съехал и прекратил покупать книги паршивого издательства, которое давно закрылось? За это вы убили моих родителей?

– Ты нарушил клятву, – сказал Самаритянин.

– Я что, один состоял в книжном клубе?

– Ты единственный, кто поклялся.

Коля обвел взглядом наемников. Сандра Фрагеза презрительно сморщилась и харкнула на землю. Кит Кросс обнажил в угрожающей ухмылке пеньки моляров. Вик почесал почерневший кончик носа и вопросительно вскинул брови: проблемы? Рикптос оставался размытой громадой на периферии зрения.

– Почему так? – спросил Коля, сжимая кулаки. – Так подло, сзади – не в честном бою?