Могильный Алхимик - София Никодимова

полом. Тяжело вздохнула, обратившись мыслями внутрь себя, отдернула воображаемые пальцы от глубокой рваной раны, даже издалека почувствовав, как та горит.

«Когда-нибудь боль должна перестать сжигать каленым железом?» – спросила она себя, но поняла, что никогда не ответит на этот вопрос.

«Наши решения настолько правильные, насколько дают нам сил справиться с последствиями», – сказал ей внутренний голос, но это только усилило жжение душевной раны, и она поспешила вновь вздохнуть, старательно гася в себе вспышку истерики. Размышлять об утрате – все равно что продлевать агонию погибшей и истерзанной мечты.

Непрошеные слезы навернулись на глаза. Айси стремительно поднялась с кровати, будто могла сбежать от собственных чувств. За рутинными делами ей удавалось хоть ненадолго выдернуть свое сознание из зыбучих песков жалости к себе, поэтому она медленно направилась умываться. Провела в ванной больше времени, чем обычно – долго разглядывала свое отражение, в котором все казалось таким неприятно обыденным и неизменным. И не скажешь по ее лицу, что с ней приключилось. Не догадаешься, какую брешь в ее стойкости пробил тот злополучный день в Нихиле. Не узнаешь, что она проиграла в самой важной битве. В битве за собственное счастье. В любом случае, это уже прошлое. И ей нужно как-то суметь себя собрать заново, хотя бы ради… Айси неловко приложила ладонь к животу, опустила на свой зажатый жест печальный взгляд и нахмурилась. Она обязана жить, как бы ей ни хотелось вернуться в Нихиль и шагнуть за Нейраном в ту черную бездну. «Не сейчас». Сейчас она хотела использовать весь пепел их отношений, как удобрение для роста новой жизни.

Айси кивнула и в который раз посмотрела на свое отражение в зеркале. Раны заживали, но медленно. Она отказалась от магического излечения, показавшегося ей каким-то кощунством. Единственное, что она позволила сделать медикам Ордена – исцелить глаз, который бы ослеп к концу дня. И все равно, белок раненого глаза выглядел еще болезненно-розовым, а красные прожилки выделялись, точно кровавые паразиты. Из-за разбитых губ, кровоподтеков и ран от ледяных осколков ее кожа напоминала изъеденную молью занавеску.

«Потрепало же тебя, Варнессар», – с досадой констатировала она, как вдруг обескураженно задумалась, не сказалась ли драка с Анелией на здоровье того, кого она носила под сердцем. Своему телу Айси могла позволить страдать, но подвергать риску кого-то еще она не смела.

Она вернулась в комнату, по-деловому быстро оделась в удобную одежду, на мгновение вспомнив, что все ее тряпки – подарок предательницы.

Айси мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. Путь до госпиталя она преодолевала второпях, стараясь миновать студентов и не встречаться с ними взглядом. Меньше всего ей хотелось с кем бы то ни было болтать и налаживать общение. Может, потенциальный новый друг тоже окажется с Земли? Неприятных открытий с нее было достаточно.

Айси дошла до широкой металлической двери в лазарет. Подперев створку плечом, она навалилась на нее и с удивлением подметила, что та легко поддалась. Внутри царствовал по-медицински сдержанный порядок и острый запах какого-то лекарства. Впрочем, он явно отличался от тех, к которым Айси привыкла на Земле, – приятный и чарующий аромат, чистый и мотивирующий на выздоровление.

Она сделала несколько осторожных шагов внутрь залитого солнечным светом белого помещения. Холл был практически пуст, если не считать нескольких огромных ваз с синими композициями, расположенных вдоль белых ширм, и луж разноцветных зайчиков, отражающихся от оконного витража. На нем кусочками разномастных стекол изображалась прелестная женщина с длинными синими волосами, прикрывающими наготу, и преспокойная мантикора, расположившаяся подле ее ног. За разглядыванием витража Айси и застали.

– Доброе утро, – прозвучал рядом корявый голос, искажающий веритацианский язык. – Аронита, я могу вам помочь?

Вздрогнув, Айси поняла, что не услышала вышедшую к ней из-за белой ширмы женщину. Болезненно худощавая, с сине-зелеными волосами, точно водорослями, ниспадающими до лопаток, бледно-голубой кожей и неестественно большими для ее лица желтыми глазами, похожими на рыбьи. Айси вспомнила, что такие создания были на Веремее. Правда, у этой русалки вместо хвоста из-под голубого халата виднелись вполне человеческие ноги, обутые в мягкие башмаки.

– Доброе утро. Могу я узнать, как вас зовут?

– Ох, извините, – русалка смутилась, приложила руку ко лбу, точно извиняясь. Айси успела заметить у нее между пальцев полупрозрачные зеленые перепонки. – Я – медсестра Ре́йлин. Так я могу чем-то помочь?

– Рейлин, – Айси запнулась, а затем выдала на одном дыхании: – У вас есть что-то, чтобы узнать… не в положении ли я и… все ли в порядке с ребенком?

Глаза русалки округлились еще больше, практически вывалившись из орбит. Она стушевалась, не зная, куда деть нервные руки, и сощурилась так, что стала похожа на гневную касатку.

«Ну вот, сейчас тебе зачитают нотации о вреде ранней беременности», – хмуро подумала Айсин.

– Хорошо, что ты встретила меня, – заговорщицки сказала Ре́йлин и поманила Айси за собой в глубь госпиталя по пустыми коридорчикам между ширмами. – У меня есть рыба-нянька, ее нужно съесть. Если стошнит, значит, ты в положении.

«Меня в любом случае вывернет, если я съем сырую рыбу».

– Ээ, это у вас здесь так все определяют? – скривившись, уточнила Айси, усаживаясь на стул напротив медсестры. Та покопалась в своих бумагах и переставила пустые колбы, освобождая место на столе.

– О, нет, нет, – Рейлин качнула головой и добавила: – Это наш, русалочий, способ. Очень действенный.

– А есть что-нибудь другое? – с неприкрытой надеждой спросила Айси, вспомнив, что на Земле намного лучше озаботились подобным вопросом.

Рейлин снова замерла, усиливая в воображении Айсин свою схожесть с сине-желтой мультяшной рыбкой, боящейся каждого движения и все забывающей.

– Нуу, официальный метод требует уведомления ароны Опирум. Конечно, можем воспользоваться и им… но, я так полагаю, вы бы не хотели огласки… пока что?

– Было бы прекрасно, если бы это осталось между нами, – согласилась Айси, чувствуя себя контрабандистом или пиратом, продающим незаконно конфискованный товар.

– Прелестно! – Русалка просияла и, нырнув под стол, сразу же оттуда выскочила, вытащив белый хиленький цветок в горшке. – Тогда можно использовать а́криум.

Айси, разглядывая пятиконечный белый цветок с наточенными, как бритва, лепестками, потянулась к нему, чтобы проверить, насколько остры его грани, но Рейлин поспешно отвела ее руку.

– Его ни в коем случае нельзя трогать, – настоятельно проронила она. – А́криум – живой хищный цветок, поэтому это и неофициальный метод. Если арона Опирум узнает, будет ругаться. Но как медсестра не могу же я бросить девушек, которые не хотят огласки, без помощи, правильно? Я его сама вырастила.

Русалка, поймав взгляд Айсин, многозначительно посмотрела на нее. И только дождавшись неуверенного кивка, продолжила:

– Беременным до него дотрагиваться