Покинутая царская семья. Царское Село – Тобольск – Екатеринбург. 1917—1918 - Сергей Владимирович Марков

друг, ныне покойный лейб-гвардии 1-го Стрелкового полка полковник Димитрий Димитриевич Лебедев, бывший одним из участников этой, как справедливо замечает Марков-второй, отчаянной попытки верных людей, рассказывая мне в Киеве осенью 1918 года о ней, весьма неодобрительно отзывался о роли Маркова, бросившего на верную смерть горсточку офицеров без средств с весьма неудовлетворительными документами. Лично же Марков-второй по понятным причинам в этой «отчаянной попытке» участия не принимал…

Вот и все, что сделали для своего царя русские монархисты! Нам надо честно сознаться перед грядущими поколениями, что мы, в сущности, ничего не сделали, в то время как можно и должно было сделать многое!

Как на одну из причин того, что ничего сделано не было, Марков-второй указывает на недостаток средств. Н.Е. Марков, продолжающий и теперь считать себя единственным столпом русского монархизма, в свое время называл себя единственным человеком, могущим сохранить и вырвать их величества из заточения. Ближайшему другу императрицы Ю.А. Ден он клялся «исполнить свой долг до конца», уверяя ее в том, что работа организации развивается «планомерно и успешно».

Правда, эти слова находятся в явном противоречии с его последующими заявлениями о «скудости средств организации» и о «твердокаменном равнодушии» со стороны всех, к кому он обращался за помощью еще в декабре 1917 года.

Остается изумляться, что Н.Е. Марков, видя полный неуспех своих попыток, тогда же не сложил с себя обязанности главы организации, считавшей себя «обязанной спасти их величества», и не передал своих полномочий другому лицу.

Может быть, другому скорее бы удалось сломить «твердокаменное» равнодушие среди тех, кто, не доверяя Н.Е. Маркову лично, мог и хотел спасти своего императора и его семью!

Почему Марков, видя полное крушение своих начинаний, в том же декабре 1917 года не сознался в этом Ю.А. Ден? Быть может, тогда все обстояло бы иначе, и Юлии Александровне удалось бы найти другого человека, который сумел бы довести святое дело освобождения царственных узников до конца, а государь, основываясь на переданных ему Юлией Ден словах Маркова-второго, не ожидал бы напрасно помощи от всесильной «tante Ivette»[103], проживавшей в Петербурге в тщетных поисках денег у «недавних царских блюдолизов».

Непонятно также и то, что, узнав весной 1918 года от Н.Я. Седова о якобы «провокаторской» деятельности Б.Н. Соловьева, Марков, зная мой тюменский адрес, не предупредил меня тогда же, чтобы я был более осторожным в сношениях с ним. Не сказал он этого и тогда, когда я приехал в июле 1918 года в Петербург. В это время он предпочел скрываться от меня, «опасаясь меня как активного сотрудника провокатора Соловьева».

Из двух статей Маркова, помещенных в еженедельнике «Высший монархический совет», видно, что еще в 1918 году, весной, он был твердо уверен в том, что Соловьев является чистейшим провокатором, «губящим святое дело спасения царской семьи».

Как согласовать этот взгляд на Соловьева с совершенно иным его отношением к нему же в 1921 году, как это видно из нижеследующих трех писем, адресованных на имя Б.Н. Соловьева:

I.

Временное бюро

Съезда хозяйственного

восстановления России.

21 апр. нов. ст. 1921. № 42.

Берлин

Friedenau Kaiserallee

Его высокородию

Б.Н. Соловьеву

Милостивый государь

Борис Николаевич!

Временное бюро Съезда осведомлено, что в Праге находится общество «Русский Комитет». Прошу Вас оказать нам содействие в следующем:

1) Выяснить, какого политического направления придерживается этот комитет.

2) Если это направление соответствует той программе «Объединения», которая Вам известна, то уполномочиваю Вас войти с комитетом в соглашение о командировании одного или двух делегатов на Съезд.

3) Если по своим политическим убеждениям состав комитета смешанный, то не представится ли возможным выделение из его состава особой группы, в которую вошли бы люди близких нашему Обществу убеждений, от которой можно было бы избрать делегатов на Съезд. Разумеется, что очень желателен выбор облеченного доверием комитета председателя или ответственного члена президиума, если они принимают программу Съезда. Очень прошу Вас не замедлить с ответом по содержанию этого письма.

Примите уверение в совершенном почтении и искренней преданности.

Подлинное подписал:

Н. Марков

II.

26 марта 1921. № 153 Kaiserallee.

Gartenhaus

Friedenau.

Berlin

Милостивый государь Борис Николаевич!

Я не знаю адреса господина В., а потому обращаюсь к Вам с просьбой передать ему письмо.

Пользуюсь случаем приветствовать Вас как нашего ответственного работника в Чехословакии.

Поручив Вам руководство, полковник Е.Г. Скупинский сообщил нам, что дело передано в энергичные и надежные руки.

Желая Вам успеха, мы надеемся, что Вы не пожалеете трудов на пользу святого дела.

Примите уверения в моем уважении.

Подлинное подписал:

А. Римский-Корсаков Сенатор

Печать:

«Председатель Совета Русского общественного собрания в Берлине»

III.

Совет хозяйственного

восстановления России.

29 апр. 1921.

Берлин, Фриденау,

Кайзераллее

Его высокородию

Б.Н. Соловьеву

Милостивый государь Борис Николаевич!

Настоящим письмом покорнейше просим Вас пожаловать на Съезд хозяйственного восстановления России, который с разрешения Баварского правительства состоится 15–18 мая текущего года в гор. Рейхенгалль в Баварии и продолжится 8—10 дней.

О Вашем согласии прибыть на Съезд благоволите заблаговременно уведомить бюро Съезда. На основании правил о Съезде настоящее приглашение заменяет собой членский билет и при регистрации участников Съезда подлежит предъявлению в секретарскую часть.

Подлинное подписал:

Председатель: Н. Марков

Секретарь: Е. Скупинский

Приходится признать, что в этот период Н.Е. Марков ищет сотрудничества «заведомых провокаторов» и привлекает их к участию в монархическом съезде!

В заключение моего исчерпывающего ответа на недостойные выпады по моему адресу как в показаниях, данных Н. Соколову, так и на страницах своего журнала, я должен удостоверить, что явным вымыслом является утверждение Маркова-второго о том, что якобы он меня видел после возвращения из Тобольска весной 1918 года, что я уверял его в том, что А.А. Вырубова своими средствами организовала в достаточной мере охрану царской семьи и что его помощь не нужна и т. д.

Уехав из Петербурга 3 марта 1918 года, я вернулся туда 7 июля того же года, и, несмотря на все усилия, мне Маркова-второго разыскать не удалось. Он и сам, противореча своим показаниям, данным Н. Соколову, в № 124 еженедельника «Высший монархический совет» пишет, что скрывался от меня, так как опасался меня «как активного сотрудника провокатора Соловьева»…

После своего отъезда 3 марта 1918 года из Петербурга мне пришлось встретиться с Марковым-вторым только в апреле или начале мая 1920 года в Берлине около входа в Полицай-президиум на Александерплац.

Он страшно смутился, увидев меня.

– Здравствуйте! Здравствуйте!.. Пожалуйста, уходите скорее… Я здесь совершенно конспиративно… Мы можем с вами встретиться в другой раз!.. – услышал я от него, когда, радостный, бросился к нему, чтобы приветствовать его после