На день погребения моего (ЛП) - Пинчон Томас Рагглз

  — Взял у друга, который работает в театре Бауэри,   — объяснил Доктор.   — Иногда этот крюк очень помогает, особенно если видимость не очень хорошая.

   —   Что это мы только что видели?   —  спросил Чик как можно спокойнее.

  —  Все видят свое, но не трудитесь рассказывать мне, я слышал слишком много, больше, чем нужно человеку, честно говоря, если вы будете интересоваться этим вопросом, это может причинить вам вред.

  — А вы уверены, что ваша...машина...работает в соответствии со своими техническими спецификациями и тому подобное?

    —  Ну...

  —  Я так и знал,   —  заорал Дерби,   —  вы   —  паршивый психопат, вы чуть нас не убили, черт возьми!

  —  Послушайте, парни, путешествие для вас будет бесплатным, хорошо? Этот строптивый агрегат   —  вообще не мой проект, я купил ее за неплохую цену несколько лет назад на Среднем Западе на одном из этих   —  думаю, вы назвали бы это слетом... Владелец, как я теперь вспоминаю, был подозрительно рад от нее избавиться...

   —   И вы купили ее подержанную?   — завопил Дерби.

    —  «Бывшую в употреблении»   — вот как они это назвали.

  —  Полагаю,   — Чик пытался сохранять свою привычную учтивость,   —  вы не приобрели инженерно-техническую документацию, инструкции по эксплуатации и ремонту, ничего такого?

  — Нет, но я решил: раз я могу разобрать «Олдсмобиль» новейшей модели и снова собрать его с закрытыми глазами, разве покажется мне хитроумным это устройство?

    —  Ваши адвокаты, конечно же, с этим согласятся,   —  рявкнул Дерби.

    —  А теперь, парни...

  —  Где и у кого именно, д-р Зут,   —  настаивал Чик,   —  вы приобрели этот агрегат?

  —   Не знаю, слышали ли вы про Университет Кэндлброу, высшее учебное заведение в далеком сердце Республики: раз в год, каждое лето, они устраивают большой междусобойчик на тему путешествий во времени   —  в основном чудаки, интеллектуалы и ботаны, которых можно спугнуть любым известным оружием. Мне довелось побывать там   —  такой гул, нервная тональность и тому подобное, встретил этого типа в салуне на берегу реки, называвшемся «Шар с руки», он назвался тогда Алонсо Митменом, но с тех пор его имя могло измениться. Вот его имя в акте купли-продажи, но если вы действительно собираетесь его искать... ну, я надеюсь, не будет необходимости упоминать обо мне?

   — Почему нет?   — Дерби все еще был взволнован.   —  Хотите сказать, он опасен? Вы отправляете нас в очередную смертельную западню, да?

   —  Не столько он,   —  д-р Зут нервничал и не мог встретиться с ними взглядом,   — сколько его...компаньоны, ладно, вам надо смотреть в оба.

  —   Преступная банда. Шикарно. Спасибо.

  — Должен признать, я был счастлив, как можно быстрее вернувшись на дорогу, но не чувствовал себя комфортно, пока нас не разделили река.

    —  О, им не нравится пересекать водные потоки,   — ухмыльнулся Дерби.

    —  Увидите, юноши. И можете об этом пожалеть.

 В университете Кэндлброу экипаж «Беспокойства» нашел ту самую смесь ностальгии и амнезии, которая могла стать для них сносной копией Бессмертия. Соответственно, именно здесь они могли совершить роковое открытие, которое привело бы их неотвратимо, как колесо Зодиака, в их Небесную глубину, Imum Coeli... .

В последние годы университет вышел далеко за пределы воспоминаний старых выпускников, которые, возвращаясь, находили металлические конструкции и современные деревянные балочно-стоечные каркасы среди   —  и даже вместо   —  строений, которые они помнили, прежней каменной дани уважения европейским образцам, которые нередко строили эмигранты из университетских или кафедральных городов старого континента. Западные ворота, которые должны были обрамлять экваториальные закаты, по-прежнему являли собой две промежуточные башни в готическом стиле из граненого камня, но теперь их затмевали нечеткие ящикообразные общежития во дворе, которым как-то удавалось, хотя они были не намного старше человеческого поколения, воплощать страшную древность, пробуждать воспоминания о далеких веках до прибытия первых европейских путешественников, до появления Индейцев Равнин, которых они там нашли, до появления тех, кого Индейцы вспоминали в своих легендах как великанов и полубогов.

Знаменитые теперь ежегодные Конференции Кэндлброу, как и само учебное заведение, финансировались из огромного состояния м-ра Гидеона Кэндлброу из Гроссдейла, Иллинойс, стяжавшего богатства во время громкого Сального Скандала 80-х: пока Конгресс не положил конец этой практике, бесчисленные испорченные тонны провизии экспортировали в Великобританию, всё больше компрометируя и без того униженную национальную кухню, например, по всему острову разгорелся Спор о Рождественском пудинге, из-за которого семьи до сих пор разделены, часто   —  самым безжалостным образом. В последующих рьяных попытках создать более законные источники доходов один из сотрудников лаборатории м-ра Кэндлброу случайно изобрел «Смегмо», искусственный заменитель всех пищевых жиров, включая маргарин, и многие решили, что для начала это неплохо.

Преподобный Раввин мировой столицы свиней Огайо объявил продукт кошерным, добавив, что «еврейский народ ждал этого четыре тысячи лет. «Смегмо»   —  Мессия кухонных жиров». С поразительной скоростью прибыль от «Смегмо» начала составлять львиную долю годовой венчурной прибыли Кэндлброу. Тайну его рецепта охраняли с беспощадностью, которая смутила бы Русского Царя, но, поскольку продукт присутствовал в меню и среди заправок в Студенческом Кафетерии, здесь постоянно можно было слушать рассказы о том, что на самом деле входило в его состав.

Прибыли от продаж «Смегмо» позволили профинансировать в объеме, который можно описать как почти расточительный, Первую международную конференцию путешествий во времени, тема оказалась неожиданно солидной благодаря успеху романа Г. Д. Уэллса «Машина времени», впервые опубликованного в 1895 году, этот год часто указывают как нижнюю границу датировки первой Конференции, хотя нет единого мнения о том, куда отнести порядковые числительные собраний, «поскольку путешествия во времени изобретены,   —  заявил профессор Гейно Вандерджус (мальчики с радостью узнали, что в этом году он будет присутствовать в качестве приглашенного лектора),   —  ничто не мешает нам отправиться так далеко, как мы захотим, и проводить Конференции в том времени, даже во временах доисторических   —  вокруг динозавры, гигантские папоротники, изрыгающие пламя горы, всё вот это...»

   —  Со всем уважением к Профессору,   —  возразил Линдси Ноузворт на ночном собрании Отряда,   —  но разве это мы должны искать здесь, это незрелое копание в бесконечной трясине метафизики? Честно говоря, не знаю, сколько смогу выдержать.

  —   Оч хороший колледж, уютненько,   —  прокомментировал Дерби, ухмыляясь.   — Еще одни твои вульгаризмы, Сосунок, с которыми я, должен признаться, слава Богу, не знаком.

   —  Невежество, похоже, продлится,   — предсказал Майлз Бланделл,   —  до 1925 года или около того.

  — Увидите!   —  закричал Линдси несколько громче, чем было нужно,   — это начало! Я наивно воображал, что мы приехали сюда выяснить, если нам это удастся, цель этих всё более опасных экспедиций, в которые нам приказывают отправляться и наше бездумное участие в которых безусловно, если мы не начнем принимать меры предосторожности, приведет к нашему исчезновению.

  —  При условии, что этот д-р Зут прислал нас сюда не ради пустой затеи,   —  напомнил им Рэндольф Сент-Космо,   —  и не исключительно по каким-то своим достойным уважения мотивам.

   —   Он полный псих,   — нахмурился Дерби.

В кампусе был спортивный павильон и большое дортуарное пространство с пронумерованными запасными выходами, сложными процедурами регистрации и идентификационными билетами с цветовым кодом... После выключения света пространство больше не считывалось, в нем шевелился лес теней, раздавался шепот, бормотание, у изголовий горели белые лампы под абажуром, во тьме играли на укулеле и пели... Сладкоголосые страницы, полученные от детей из города, циркулировали среди спящих во время ночного бдения: телеграфные сообщения от родителей, возлюбленных, от обществ путешествий во времени из других городов...